Поэт сказал: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии». Только спустя много лет мы можем полностью оценить личность человека, осознать его святость, его дары. Первый Оптинский старец Лев...
Молодой, здоровый удачливый, Лев Данилович Наголкин более десяти лет успешно занимался торговлей, вращался во всех слоях общества, хорошо изучил их манеры и быт. Господь в начале пути дал ему обогатиться жизненным опытом, который потом пригодился ему в годы старчествования. Что заставило успешного купца отказаться от карьеры, богатства, радостей возможной семейной жизни? Обречь себя на жизнь полную лишений и труда?
«Подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин. Который, нашед одну драгоценную жемчужину, пошёл и продал всё, что имел, и купил её». Так и отец Лев нашёл свою драгоценную жемчужину. Он пошёл к Богу и стал тем, кем мы его знаем — первым Оптинским старцем.
Первому всегда тяжело. Тяжело пролагать зимнюю тропинку среди сугробов, заслоняя своей спиной от пронизывающего ветра тех, кто идёт за тобой. Тяжело первому идти по болоту, неверный шаг — трясина, а за тобой — те, кого ты любишь, за кого отвечаешь. Тяжело идти первому по дороге духовной жизни, ценой ошибки может быть душа человеческая. Та самая, которая дороже всего на свете. Какая это невыносимо тяжёлая ноша — быть первым! И отец Лев нёс эту ношу.
После светлой эпохи преподобного Сергия Радонежского традиции старчества были прерваны, при Петре I и после его царствования монашество преследовали. И в годы жизни отца Льва внешние подвиги — пост, труды, поклоны, а иногда и вериги — считались достаточными для спасения.
Непрестанная молитва, очищение сердца, откровение помыслов — всё, чему научился отец Лев от своего наставника, отца Феодора, ученика великого старца Паисия Величковского — было непонятным для многих монашествующих. Без непрестанной молитвы не очищается сердце, без откровения помыслов подвижник не растёт. Старцы утверждали, что враг всевает помыслы, навязывает искушения, уровень которых всегда чуть выше, чем силы подвижника. Поэтому, открывая помыслы старцу, подвизающийся получает помощь. А демонский напор ослабевает.
Нам даны заповеди, но в жизни они могут исполняться в разных обстоятельствах по-разному. И не всегда легко понять, что происходит — искушение ли это, или то, чего хочет от тебя Господь. И старческое руководство необходимо для духовного роста. Ведь духовная жизнь не означает только пребывание в облаках. Она заключается в раскрытии законов духовной жизни, насколько они применимы к данному человеку в его ситуации, в его условиях...
Врагу ненавистно духовное руководство, старчество, которое обессиливает его козни. Так же как ненавистна умно-сердечная непрестанная молитва, без которой нельзя стяжать даров духовного рассуждения и старчества. Поэтому так ополчается враг на старцев.
Учителя преподобного Льва, схимонаха Феодора, всю жизнь преследовала страшная клевета и зависть. Такая же участь постигла и отца Льва. Много лет пришлось им вести жизнь скитальческую, переходить из одного монастыря в другой, терпя от людской злобы, возбуждаемой врагом нашего спасения. Он испил до дна скорби непонимания, клеветы, осуждения. Причём, не от чужих, а от своих — своей монашеской братии.
Начало своей монашеской жизни положил отец Лев в Оптиной Пустыни в 1797 году. Здесь он пробыл послушником в течение двух лет. Оптина же стала и местом расцвета его старческих даров и местом его последнего пристанища. Ему пришлось подвизаться также в других монастырях, и это было монашеской школой.
Святые Отцы говорят, что «молитвенный подвиг среди суетности мира, при погружённости в дела, возможен, как правило, лишь в пределах деятельного периода. Но надо полагать, что для человека, сподобившегося пройти деятельный путь подвига и достичь сердечной чистоты, будет уготована Промыслом Божиим и дальнейшая стезя. Господь, которому вся возможна, силен устроять любые внешние обстоятельства для своих избранников. Нет сомнений, что в подходящее время Он приведёт такого человека в нужное место и поместит его в подобающие условия».
Так было и с преподобным Львом. Господь премудро вёл своего избранника по ступеням духовного роста, в каждом новом месте даруя ему пользу в соответствии с его возрастанием.
В Белобережной Пустыни, где отец Лев принял монашеский постриг в 1801 году с именем Леонид, настоятелем был известный афонский старец — отец Василий (Кишкин). Под руководством такого подвижника молодой монах прошёл первые искусы и учился монашеским добродетелям: смирению, терпению. Узнал на практике внешние монашеские подвиги поста, послушания, молитвенного правила. 22 декабря того же года он был рукоположен в иеродиакона, 24 декабря — в иеромонаха.
После того, как первые монашеские уроки пройдены, Господь приводит будущего старца в Чолнский монастырь. Здесь знакомится иеромонах Леонид с будущим наставником — старцем Феодором. Который видит, что этот молодой подвижник созрел для высшего монашеского делания — подвига непрестанной молитвы. С этого момента наставник и ученик не расстаются на протяжении двадцати лет.
Вместе возвращаются в Белобережную Пустынь, где в 1804 году иеромонах Леонид сменяет афонского старца отца Василия. Его аскетический авторитет среди монахов уже в ту пору был настолько высок и бесспорен, что братия сама единодушно избирает его настоятелем Пустыни, о чем сам Леонид поначалу не знал. Он исполнял свое обычное послушание на квасоварне, когда ему сообщили об избрании и, даже не дав снять фартука, повезли оттуда на утверждение к архиерею.
Четыре года настоятельства — были школой искушения властью, школой обучения ответственности за вверенную ему братию. И когда эта школа была, по-видимому, пройдена, Господь своим Промыслом меняет обстоятельства жизни в гуще людей на уединение.
В 1808 году отец Феодор тяжело заболевает, и его перевозят в уединённую келью в лес, в двух верстах от обители. И его верный ученик меняет жизнь настоятеля монастыря на жизнь отшельника в лесной глуши, куда отправляется вслед за заболевшим наставником. Многие люди, которые стремятся к власти и ищут настоятельства, не поняли бы отца Леонида. А он не искал чинов и почёта, власти. Он не стал ни игуменом, ни архимандритом. Будучи рукоположен в иеромонахи в 33 года, в возрасте около сорока лет, в пустынном безмолвии, он принимает схиму с именем Льва и заканчивает жизнь иеросхимонахом.
Его рост был духовным. Господь заботливо растил будущего старца, проводил узким путём испытаний и искушений — «неискушённый — неискусен». Через некоторое время из этой уединённой кельи подвижников выгнал новый настоятель из-за большого стечения народа к ним. Потом последовало много лет скитаний и испытаний по разным монастырям.
Значительной вехой на жизненном пути был Валаамский монастырь, где отец Лев, отец Феодор и их сподвижник отец Клеопа прожили шесть лет. Здесь уже дар старчества стал проявляться в отце Льве. Но когда высокая жизнь старцев стала привлекать к себе внимание, они снова ушли, стремясь к безмолвию, на этот раз в Александро-Свирский монастырь. Там отец Феодор преставился в 1822 году.
После кончины наставника отец Лев пробыл некоторое время в Площанской Пустыне, где познакомился с иноком Макарием — его будущим помощником во время старчествования в Оптинском скиту. Промысел Божий просматривается на всех жизненных этапах старца.
И вот в 1829 году преподобный Лев вместе с шестью учениками приезжает в Оптину пустынь. Ему 61 год. Это старец, который волею Божией полностью созрел для старческого руководства, и он становится родоначальником всех старцев Оптинских. Настоятель, преподобный Моисей, почувствовав духовную опытность преподобного Льва, поручает ему окормлять братию и богомольцев. Сам Игумен Моисей занимался хозяйственной частью и ничего не предпринимал без старческого благословения. И в течение 12 лет, до дня своей смерти, отец Лев являлся духовным вождём Оптиной Пустыни.
Вскоре в Оптину приезжает и будущий старец Макарий, он будет ближайшим учеником, сотаинником и помощником преподобного Льва, а после его кончины, вторым Оптинским старцем. И вместе они воспитают великого Оптинского старца Амвросия.
Преподобный Лев был могучего телосложения, с зычным голосом, с гривой густых волос. «В нём особенно явственно выступало волевое начало аскетики, подвиг трудничества — в отличие от двух других великих оптинских старцев. Он может быть уподоблен ветхозаветному Иакову, в поте лица работающему у Лавана, чтобы сначала получить Лию, а затем уже Рахиль. Возможно, не без Промыслительной помощи Макарий был свободнее от брани с «похотениями» плоти; наружным знаком того были его физические изъяны (неправильный череп, косноязычие). Лия, образно говоря, была дарована Макарию, к браку с Рахилью вела стезя новых подвигов. В Амвросии несомненно торжествует дух, овладевший телесной природой вполне и парящий над нею. Ему, можно сказать, сразу была дарована Рахиль, вскоре родившая Иосифа».
Отец Феодор, называл преподобного Льва — «смиренный лев». Чем выше человек поднимается по духовной лестнице, тем меньше сказываются на нём природные немощи, страсти, издержки темперамента. Человек благодатию Божией очищается от страстей, преображается, происходит чудо аскетического перерождения: «умиротворенный и просветленный дух освещал умным светом лик старца, сиял в его светлых глазах; весь облик его был выражением смирения и власти одновременно — замечательный парадокс аскетики».
Старцы Макарий и Амвросий, идущие по стопам Льва, наследовавшие дары своего наставника, получили духовный импульс, позволивший им идти вперёд под молитвенным покровом учителя, который взял на себя всю тяжесть и скорби первопроходца.
Все двенадцать лет старчествования в Оптиной были наполнены гонениями, доносами, интригами. Старца переселяли из скита в монастырь, из одной кельи в другую, запрещали принимать страждущих, носить схиму, в которую он был подстрижен келейно. Всё это он принимал с полным благодушием, и переходил на новое место с любимой иконой Владимирской Божией Матери (когда-то её благословил отцу Феодору старец Паисий Величковский) и пением «Достойно есть».
Преподобный Лев вёл старческое окормление братии и принимал всех страждущих, немощных, больных. Исцеляя душу, он врачевал и плоть. Многих людей он спас от смерти телесной, но ещё больше от смерти духовной — спас их душу. Прозорливость старца, его духовное ведение, дар исцеления, примеры чудес, которые совершил он при помощи Божией, занимают целые тома книг. В силу праведности своей отец Лев мог дерзновенно предстоять пред Господом за человеческие грехи в надежде на милосердие Его.
Приводили к нему многих бесноватых. Одна из них, как увидела старца, упала перед ним и закричала страшным голосом: «Вот этот-то седой меня выгонит: был я в Киеве, в Москве, в Воронеже, никто меня не гнал, а теперь-то я выйду!» Когда преподобный прочитал над женщиной молитву и помазал маслом из лампадки, горевшей пред образом Владимирской Богоматери, бес вышел.
Душа старца была преисполнена великой любовью и жалостью к человечеству. Но действия его иногда были резки и стремительны. И. М. Концевич, автор чудесной книги «Оптина Пустынь и её время» и ученик Оптинских старцев, писал: «Старца Льва нельзя обсуждать как обыкновенного человека, потому что он достиг той духовной высоты, когда подвижник действует, повинуясь голосу Божию. Вместо долгих уговоров, он иногда сразу выбивал у человека почву из-под ног и давал ему сознать и почувствовать свою несознательность и неправоту, и таким образом своим духовным скальпелем он вскрывал гнойник, образовавшийся в огрубевшем сердце человека. В результате лились слезы покаяния. Старец как психолог знал, каким способом достигнуть своей цели».
Вот только один из примеров прозорливости преподобного Льва: жил недалеко от Оптиной один барин, который хвастался, что как взглянет на старца, так его насквозь и увидит. Приезжает раз к старцу, когда там было много народу, а старец при его входе говорит: «Эка остолопина идет! Пришел, чтобы насквозь увидеть грешного Льва, а сам, шельма, 17 лет не был у исповеди и св. Причастия». Барин затрясся, как лист, и после каялся и плакал, что грешник неверующий и действительно 17 лет не исповедовался и не причащался святых Христовых Таин».
Не без скорби приближался преподобный Лев к концу своей многотрудной жизни, о близости упокоения он имел предчувствие. В июне 1841 года он посетил Тихонову пустынь, где, по его благословению, начала строиться трапеза. «Не увижу я, видно, вашу новую трапезу, — говорил преподобный Лев, — едва ли до зимы доживу, здесь уже больше не буду». Под конец жизни он предсказал, что России придется перенести много бед и горя.
В сентябре 1841 года старец начал заметно слабеть, перестал вкушать пищу и ежедневно причащался Святых Христовых Таин. Умирая в тяжких телесных страданиях, преподобный Лев испытывал великую духовную радость, и все время благодарил Бога. В день кончины преподобного, 11 октября 1841 года, служили всенощную в честь памяти святых отцев семи Вселенских Соборов. Общая скорбь была неописуема, и велико было стечение народных масс у гроба усопшего старца.
Автор книги «Оптина Пустынь», протоиерей Сергий (Четвериков), различал в жизни Оптиной Пустыни три периода: весну при жизни отца Льва, лето при жизни отца Макария, плодоносную осень при жизни отца Амвросия. Но старцы Лев и Амвросий жили в разные эпохи, при жизни отца Льва не было регулярного почтового и телеграфного сообщения, не было железных дорог, как позднее, во время жизни отца Амвросия. Доступ к отцу Льву часто был закрыт, и слава о нём не могла греметь повсеместно, а про старца Амвросия ещё при его жизни были сообщения в печати, и образ его сиял как солнце в духовной жизни России. Но, кто из них был выше, может судить только Господь. Одно мы знаем точно — преподобный Амвросий был достойным учеником и преемником отца Льва. Первого Оптинского старца.