21.03.2019 В 160 верстах от Петрозаводска к северу, в 60 от Пудожа к западу, на Онежском озере есть остров Мучь, или Мурманский. Здесь во вто­рой половине XIV века подвизался преподобный Лазарь, проповедник святой веры для лопарей и строгий подвижник. Историю свою пере­дал он в предсмертном завещании, написанном со слов его духовным другом его Феодосием. Вот это завещание.
«Я, грешный священноинок Лазарь, раб Владыки Христа моего, отходя из сей маловременной жизни в век неисходимый, к Страшному Судии, исповедуюсь пред Богом. Тебе, святой священноинок Феодо­сий, поручаю душу мою; вас, отцы и братия, собранное Богом стадо, молю усердно – помолитесь обо мне грешном, дабы вашими молитвами избавил меня Бог вечной муки.
Рожден и воспитан я в славном городе Риме новом (Константи­нополе). Там я принял на себя и иноческий образ, в Высокогорском монастыре, от руки отца нашего Афанасия Дискота. Этот Афанасий построил много монастырей и в добром настроении пас братию. Скажу и о том, как по воле Божией пришел я сюда.
Жил я в Кесарии у святого епископа Василия и провел у него в киновии 8 лет. Василий с молодости проходил постническую жизнь и со­блюдал чистоту души и тела. Наедине говорил он мне: “Хочу я, друг, оставить епископию; помысел понуждает меня отправиться в Новгород, чтобы видеть святые места, поклониться образу святой Софии и при­нять приветствие от епископа Василия”. Я возбранял ему то и говорил, что не следует ему без откровения Божиего отваживаться на то. Он мо­лился Богу об этом, и, когда заснул после утреннего пения, Ангел Божий показал ему собор святой Софии и все церкви Новгорода. Пробудясь от сна, он пришел ко мне и рассказал, как явился ему Ангел и показал все церкви города. Я удивился, и мы прославили Бога. Он заповедал мне никому не говорить о том. Написав послание к епископу Василию своею рукою и приготовив в почесть многие иконы и одеяния святительские, украшенные золотом, он заставил меня отправиться с посланием к епи­скопу Василию в Новгород, чтобы описать образ святой Софии, и какие где стоят монастыри и церкви. По благословению святителя отправился я в путь, и помощью Божией, под покровом Святой Богородицы, мы сохранены были в пути. Когда помолился я в церкви образу святой Софии, то пришел к святителю за благословением. Увидев меня, он по­клонился до земли, и я едва упросил его преподать мне благословение и вручил ему послание Кесарийского Василия. Святитель принял по­слание с уважением, как и чудотворные иконы и святительские одеяния. Он с удовольствием облачился в присланные ему одеяния, отслужил молебен и приказал мне жить с ним. По повелению Кесарийского Василия, списал я образ святой Софии и описал все церкви и монастыри, какие есть в городе. Получив послание епископа Василия, отправил я прежде себя с купцами, с которыми пришел в Новгород; Кесарийский епископ Василий писал в послании к Новгородскому Василию и обо мне, грешном. И вот после того, как с Василием Кесарийским прожил я много лет в киновии, с Василием Новгородским провел четыре года. Из писем узнал я, что духовный настоятель и учитель Кесарийский Василий отошел ко Господу в вечные жилища. А в 6860 году (1352 г.) пастырь и учитель Новгорода и Пскова, добропеснивая цевница, голубь Царя Небесного, епископ Василий оставляет епископию и летит в веч­ные обители ко Господу, Которому служил верно. Я, грешный, своими руками одел в готовые одеяния святое тело великого святителя Василия Новгородского и много пролил слез.
Престольник соборной церкви Софии, Моисей, святой и препо­добный по жизни, показал великое благорасположение ко мне; он при­казал мне пребывать с ним; но я жил по заповеди епископа Василия в устроенном им монастыре. Спустя немало времени по смерти Васи­лия, нашла на меня печаль горькая, что лишался я обоих Василиев; я думал с собою: возвращусь я туда, откуда пришел; много молил я о том Господа, Пречистую Богородицу и великого между пророками Пред­течу Иоанна. И вот, не долго после преставления своего является мне ночью святитель Василий, архиепископ великого Новгорода, и повелевает мне идти в северную сторону к морю; там, сказал он, есть большое озеро Онега, и назвал мне остров. Но я не внял сему явлению. Немного времени спустя явился мне другой Василий, епископ Кесарийский, и сказал: «Помни, Лазарь, что сказал тебе Василий великого Новгоро­да; иди на указанное тебе место; ты погребешь брата нашего Макария, митрополита Египетской страны; у тебя будет большая обитель, и ты соберешь много иноков». Тогда я, грешный, стал помышлять о святом месте, о котором сказали оба епископа, и за явление их прославил Бога от всей души. Я стал расспрашивать многих о том месте; мне говори­ли много, что то место очень удобно для устроения монастыря. Был в то время в Новгороде весьма уважаемый посадник Иван Захарович. Я пришел к нему и просил уступить мне остров, именуемый Мучь, чтоб соорудить там церковь и монастырь. На первый раз он пожалел острова и отказал мне в нем. Я стал приставать к нему, но он оскорбился и не дал мне острова. Я остался в скорби и недоумевал, как мне быть. Я молился Богу, Пречистой Богородице и святому Предтече, и когда задремал, явился мне святой Василий с мудрым Николаем и, благо­словляя, сказал: “Не скорби, бедный Лазарь; получишь показанное тебе место, куда велел я тебе идти”. Когда пробудился я и пришел к гробу святителя Василия, – долго плакал, лобызал гроб его, но, возвратясь в келлию, никому не сказал. Спустя малое время после того госпо­дин мой Василий, епископ Новгородский, явился Ивану в грозном виде и сказал: “Иван! приказываю тебе, – пусть остров Мучь на озере Мурманском будет отдан для устроения монастыря и для пребывания на нем другу нашему Лазарю; это – твое достояние; но здесь прославится имя Матери Божией”. После сего явления властелин Иван призвал меня и сказал наедине: “Согласно с просьбою твоею иди на показанное тебе место, в мою отчизну, на остров Мучь озера Онеги”. Иван даже уговаривал меня, чтобы немедля отправлялся в путь. Он рассказал мне, как явился ему ночью в грозном виде владыка Василий, епископ Новгородский. «Друг твой, епископ Василий, – говорил Иван, – явился мне в грозном виде и строго приказал отдать тебе для пребывания твоего остров Мучь. “На том острове, – говорил Василий, – будет ве­ликая обитель, соберется много иноков и прославится имя Пречистой Божией Матери”. Услышав это, я радовался, пал к ногам его, потом, удалившись, благодарил Бога и угодника Его Василия. Но по внуше­нию дьявола родители Ивана скорбели об острове. Иван призвал меня и говорит: “Отче, родители мои очень скорбят об острове; поставил меня пред ними и говорил, как являлся ему ночью в грозном виде епископ Василий и приказал дать сему иноку для устроения обители отчину прадедов наших остров Мучь на озере Онеге”. Родители Ивана осы­пали его бранью за остров. Много молил я, чтобы они уступили мне остров Мучь с озером Мурма. Они назначили цену. Я дал им в уплату за остров 100 гривен серебра и некоторые дорогие вещи. После того начал я выжидать времени отправиться на остров».
Заметим при сем, что по летописям в первый раз новгородские отряды ходили против мурман в 1320 году; а в 1349 году был второй поход их и более сильный на Мурман. Следовательно, и по летописям несомненно, что при блаженном епископе Василии сильно заботились о покорении Мурманской Чуди под власть христианскую. «Когда по­садник Иван положил послать своих в Поморье собирать дань, – про­должает Лазарь, – я просил его, чтобы мог и я отправиться с ними. Он приказал взять меня на озеро Онегу. Возблагодарив Бога, при­шел я к святителю Моисею и рассказал ему причины отшествия моего на остров. Святитель преподал мне наставление из Писания и предска­зал мне, что со мною после случилось. Я поклонился ему до земли и со слезами принял благословение; отслужил молебен у гроба святителя Василия и лобызал гроб с плачем горьким. Потом пустился я в путь и, плывя по рекам и озерам, видел, по Давиду, пререкание на воде, много неприятностей; близки мы были к тому, чтобы утонуть, и едва достиг я места, где ныне видят церковь Божию. Эта святая церковь Успения Богородицы есть самая первая во всей Поморской стороне. А инок, братия, и прежде меня жил на острове; о нем сказано будет после. Скажу вам, братия, что я один пришел на это место; живущих никого не было на острове. Поставил я крест и малую хижину для по­коя, а потом малую храмину, то есть часовню. Около озера Онеги жили лопь и чудь, страшные сыроедцы. Апостол сказал: многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14, 22). Много скорбей, биений, ран и досад претерпел я от этих зверообразных людей. Не раз били они меня, прогоняя с острова, и сожгли хижину мою. Страшные сыроедцы издавна привержены были бесовскому наущению и творили мечты; Святого Крещения не было у них. Они поселились близ меня с женами и детьми, делали мне пакости и говорили: оставь это место. Они хотели убить меня и тело мое обратить себе в пищу. Увы, мне, грешному! Много раз и оставлял я это место. Но Бог Спаситель мой не оставил меня и не попустил окаянным исполнить злые намерения. Он укрепил меня на пути спасения. Жестокие люди рвались от до­сады; много раз приходили днем и ночью на остров и высматривали, как бы убить меня; но сила Божия препятствовала им. Раз собрались они на остров. По промышлению Божию меня не было на том месте, куда пришли сыроедцы, – я был в отшельнической пещере моей, в горе, называемой Тетеревица, в версте от острова. Они, окаянные, много искали меня и не нашли, пылали яростью и волновались. Они надеялись найти сокровища и, не найдя ничего, предали огню хижину мою. Я все это видел издали и проливал слезы пред Господом. Зверообразные дикари, наконец, удалились с острова. Скажу вам, братия, о чудном деле. Когда отошел я в отшельниче­скую киновию, остался в хижине моей, которую сожгли, образ Пречи­стой Богородицы, благословение отца моего Афанасия Римского. И вот вспомнил я об этом образе, осмотрел пещеру и не нашел его. Он остался в хижине. Тогда пришло мне на ум: сгорел он в хижине, которую сожгли сыроедцы, и я с горьким плачем и рыданием, молясь, пошел к хижине своей. Я думал, не угодно Богу, чтобы была на этом месте обитель; не­достойны того, нечисты труды мои пред Богом. Так стоял я и плакал на месте хижины сожженной; лучше бы мне сгореть или быть убитым людьми злыми, нежели лишиться образа Владычицы моей. Оглядываясь туда и сюда, увидел я издали, как луч солнечный, образ Владычицы Богородицы, стоящий у дерева и никем не поддерживаемый, в трех локтях от земли. С радостью побег я к образу Владычицы моей, пал пред иконою и молился долго со слезами. Тогда был глас от иконы: “Призрю на смиренные рабы и на это место; приказываю тебе, – поставь на сем месте церковь во имя Успения Богородицы”. От сего гласа долго лежал я как бы мертвый на земле. Потом понемногу встал и пропел хвалеб­ную песнь Богородице. Еще слышал я голос от иконы Богородичной: “Неверные люди будут верными, будет единая Церковь и единое стадо Христово”. Икона спустилась на мои руки, я взял и облобызал ее и с радостью принес в отшельническую пещеру свою. С того времени воз­ложил я упование на Творца моего и на Пречистую Богородицу.
Другое чудо поведаю вам, братия. Скрывался я у озера Мурма, в отшельнической куще моей, и ждал смерти от злых людей. Они ис­кали убить меня или прогнать с сего острова. Я страдал в душе и вос­поминал в сердце моем слова Господни: многие волны приражаются камням и разбиваются, бросают пену и ничего не могут сделать. Злые сыроедцы, как волки, рыскали по берегу озера Мурма; другие броди­ли, как псы по пустыне. От страха не выходил я из кущи моей долго и молился Богу, Пречистой Богородице, великому Предтече Иоанну, святителю Николаю и епископу Василию. Я пел Псалтирь с канонами. Издали смотрел я на место, куда прежде всего пришел, и вижу свет сияющий на острове; множество мужей благообразных ходят по остро­ву и согласно, в ликах, поют. Посреди острова, там, где стояла икона на воздухе, вижу Жену святолепную, в свете несказанном, сияющую золотом: благообразные мужи поклонялись святолепной Жене, а Она благословляла место, где ныне стоит церковь Успения Богородицы. Радостью исполнился я от сего видения, со слезами пал я пред образом Владыки Христа и Пречистой Матери Божией, долго молился и пла­кал. После молитвенного правила начал я петь утреню; а когда стало рассветать, пропел я псалом: Блаженны непорочные в пути (Пс. 118, 1). Придя на место, Богом показанное, поставил я чудотворный образ у де­рева, где прежде стояла икона на воздухе. Помолился чудотворному образу и сказал: “Здесь – покой мой, здесь вселюсь и почию вовеки”. Поставил крест и потом кущу.
Спустя недолгое время пришел ко мне старшина лопарей, неся в руках слепорожденное дитя, и сказал: “Исцели его, и мы уйдем с сего острова, как приказывают твои слуги”. Я изумился этим словам. Но сотворил молитву к Господу Богу и Пречистой Матери Его, взял дитя, освятил его иерейскою молитвою, окропил святою водою и приложил к образу Владычному. И дитя прозрело. Человек тот с радостью ушел от меня, а я прославил Бога о таком чуде. Спустя немного времени человек тот приходит ко мне и приносит кое-что из имения и пищу. Я взял одну кожу оленью и кое-что из пищи и помолился за него. Он, кланяясь, говорил мне: “С тобою живут на острове слуги; они бьют палкою жен и детей наших и высылают с этого места”. Он сказал мне еще, что слышат они звон на этом месте. Я отпустил его с миром и благодарил за все Бога. Вскоре лопари и самоядь Промыслом Божиим удалились к пределам океана. А помянутый старшина, живя на озере Рондо, впоследствии был монахом, и сыновья его крестились.
Тогда начали приходить ко мне из дальних мест и жить со мною; иные постригались и поставили деревянную церковь Воскресения дру­га Божия Лазаря. В Новгороде святителем был Моисей (1352–1360). Я пришел к нему за благословением. Святитель расспросил меня обо всем по порядку. И он дивился и похвалил место. Он дал мне антиминс, священные сосуды, довольно милостыни и преподал наставление, как хранить церковный чин и предание монастырское; вручил мне грамоту с благословением. Спросил я его о властелине Новгорода Иване, и он отвечал мне: “Отошел к Господу”. Придя к сыну его Феодору, принят я был с любовью, и тот сказал: отец мой, отходя к Господу, приказал мне отдать тебе сто гривен, которые прежде взял с тебя за Мурманский остров. Я огорчился, думая, что хочет взять у меня остров. Он заме­тил мое смущение и сказал: “Есть у меня грамота отца моего к тебе об острове, на котором живешь ты”. Когда немного времени спустя опять пришел я к нему, он по повелению отца своего выдал мне 100 гривен и много имения на устроение монастыря и выдал грамоту, писанную рукою отца его, такого содержания: “во имя Отца и Сына и Святого Духа. Дал я, посадник Славянского конца Иван Фомин, Пречистой Богородице, священнику Лазарю и его монахам часть своей земли и во­ды, по своей душе и по своих родителях, на озере Онеге остров Мучь со всею землею, озеро Мурманское и около озера речки и островки, в них воды, ловища, перевесища, чем владел я, по островкам покосы и поросшие земли и воды. Пусть владеют землею и водою чернецы Пречистой во все веки. Детям моим не вступаться, и властям не делать насилия, не отнимать ни земли, ни воды, пусть владеют по духовной и по купчей деда моего вовеки. Кто нарушит нашу грамоту, даст ответ Богу и Пречистой”. У сей духовной Иван Фомин приложил свинцовую печать с изображением Пречистой и Предвечного Младенца и с изо­бражением креста на другой стороне.
Тогда ходил я к гробу святителя Василия, епископа великого Нов­города, и приложился к святому гробу его. Наконец был у епископа Моисея принять благословение на путь. Он благословил и отпустил меня с миром. Братия с радостью и любовью встретили меня и пели молебен. Я начал более прежнего заботиться о месте, освятил церковь Воскресения друга Божиего Лазаря, поставил келлии для иноков и ого­родил это место. Затем пришли ко мне иноки из Киева, старец Иона и старец Евфросин, и стали жить со мною. Они поставили прекрасную церковь Успения Богородицы. И я весьма рад был тому, укрепляясь в надежде на Бога и Пречистую Богородицу. Число учеников Христо­вых умножалось. Немало времени спустя пришел к нам старец Святой горы Феодосий, добродетельный по жизни, с веригами на теле. Он поставил на свой счет трапезу Иоанна. Слава об этом святом месте разнеслась, и приходили сюда из дальних мест, постригались в иноче­ство и оставались жить с нами. Инок Феодосий, искусный в книжной мудрости, назвал монастырь Мурманским Успения Богородицы.
Я, грешный инок Лазарь, состарился старостью, и явился мне друг мой, великий господин Василий, епископ великого Новгорода, и объявил мне о кончине жизни моей. Возблагодарив Бога и епископа Василия за такое видение, призвал я братию и сказал: “Братия! Сами вы видите, что пришел конец жизни моей, да и сказано мне о конце. Выберите из среды вашей вождя и учителя Богоизбранному стаду своему”. Они единодушно в один голос сказали: “Не оставь нас, отче, сирыми; поставь нам сам пастыря и учителя”. Я благословил Феодосия Святой горы, чтобы был он по смерти моей старейшиною и учителем всей братии».
Тем оканчивается завещание преподобного Лазаря. Феодосий при­совокупил к тому несколько слов о кончине преподобного. Святой авва Лазарь, причастившись Святых Таин, благословил братию и предал дух свой Господу. Братия погребли его за алтарем церкви Воскресения друга Божия Лазаря. Авва преставился марта 8-го 6898 (1391 г.); всех лет жизни его было 105429. Мощи его почивают под спудом в часовне, подле Успенской церкви давно закрытого Лазарева монастыря.