30.10.2018

 

Схиархимандрит Макарий (Сушкин) был учеником и преемником старца и духовника всех Русских святогорцев иеросхимонаха Иеронима (Соломенцова, † 1885) (о нем см. «ПК» № 22 (166)), под руководством которого воспитался в нем строгий деятельный монашеский дух. Отец Макарий продолжил и завершил то великое дело, начатое старцем Иеронимом, – окончательно восстановил Русское монашество в афонском Свято-Пантелеимоновом монастыре.

 

Старец Макарий (в миру Сушкин Михаил Иванович) родился 17/30 октября 1820 года в богатой купеческой семье в городе Туле. С отроческих лет он почувствовал влечение к иноческой жизни. Заветной мечтой Михаила Ивановича было паломничество по святым местам: он хотел поклониться Святой Земле, посетить Синай, Египет и остаться где-нибудь в тамошнем монастыре. Благое желание свое Михаил Иванович осуществил уже в более зрелом возрасте. В путешествие с ним в качестве слуги отправился один из приказчиков отца.

Посетив многие обители, путники 3 ноября 1851 года наконец прибыли на Святую Гору Афон. Остановились они в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Сразу по прибытии Михаил Иванович познакомился с духовником Русской общины старцем Иеронимом (Соломенцовым), который своими беседами произвел на него глубокое впечатление и окончательно утвердил в нем решение остаться здесь на жительство. Но для начала паломники пожелали пройти по Афону, чтобы поклониться всем святыням. Во время подъема на вершину горы Михаил Иванович простудился и почувствовал приступ сильной лихорадки. Путешественники едва добрались до монастыря Кутлумуш. Здесь он настолько разболелся, что дальше идти не мог. Будущий старец отчаялся и написал отцу Иерониму письмо, спрашивая, не может ли тот приехать к нему. Отец Иероним в ответ велел переместить больного в Пантелеимонов монастырь. Страждущего принесли на носилках в Руссик. При посещении его игуменом Герасимом и батюшкой Иеронимом Михаил Иванович решился просить отца игумена принять его в монастырь послушником. И его просьба была исполнена.

Между тем болезнь усиливалась, никакие лекарства не помогали. Доктор даже сказал, что больной едва доживет до утра. Тогда отец Иероним постриг Михаила Ивановича в великую схиму. Это случилось 27 ноября 1851 года. В схиме он получил имя Макарий.

Сразу после пострига больной почувствовал себя лучше и впервые уснул спокойным продолжительным сном. Молодой схимник начал быстро поправляться и уже к 4 декабря смог ходить. Так милостивый Господь оставил его жить, чтобы он прославил Бога и трудился во славу Его. Уже через месяц после пострига отец Макарий исполнял все послушания, которые ему давали: чистил на кухне рыбу, вязал лук в вязанки, таскал кирпичи на стройке, выгружал из сосудов пшеницу – все прошло через его руки.

В 1854 году отца Макария рукоположили в иеродиакона, а через два года, 28 мая 1856 года, в иеромонаха. С этого времени начинается его деятельность как помощника духовника отца Иеронима и игумена отца Герасима. Старец Иероним, управлявший Русской общиной, при отъезде своем по метохам (метох – небольшой монастырь или церковь, подчиненная более крупному монастырю. – Примеч. ред.) обители поручал отцу Макарию в его отсутствие управлять монастырем. Назначение это с полного согласия всей братии подтвердил и игумен отец Герасим.

С большим терпением и вниманием исполнял отец Макарий свои обязанности: был и духовником, и экономом, и простым рабочим одновременно, продолжая примиренческую политику среди многонационального братства обители, которую стремился проводить его духовный отец иеросхимонах Иероним. Старец и ученик глубоким взаимопониманием и взаимоуважением подавали прекрасный пример духовного общения.

10 мая 1875 года умер игумен Герасим, и 20 июля отец Макарий был утвержден новым игуменом афонского Свято-Пантелеимонова монастыря. После этого он принялся за устройство Русской святогорской обители с еще большим усердием. В своей деятельности новый игумен был неутомим: лично руководил всеми стройками, следил за учреждением подворий в Москве, Ростове и Одессе; вникал в детали жизни многочисленных метохов; сам контролировал строительство новых келий и скита «Новая Фиваида». При этом он ни на секунду не оставлял духовного окормления многочисленных чад и проводил строго постническую, подвижническую, воистину аскетическую жизнь.

День его начинался глубокой ночью. Не успевали отзвонить к утрени, как отец Макарий уже приходил в церковь, где продолжалась его деятельная сосредоточенная жизнь. Во время утрени множество монахов и еще больше паломников устремлялось на Исповедь к батюшке. Они буквально осаждали его исповедальную келию на хорах Покровского собора, ожидая в очереди по несколько часов, потому что отец игумен исповедовал очень долго, особенно паломников.

Но делал это батюшка необыкновенно: не допрашивал о грехах, а одним своим словом и проникновенным взглядом действовал на кающегося так, что тот, чувствуя невидимое присутствие Всемилостивого и Всепрощающего Господа, открывал ему самые потаенные движения своего сердца, содрогался душой и падал на колени в трепетном сознании собственной греховности.

После окончания утрени и Исповеди отец Макарий сразу шел совершать раннюю Литургию. И служил ее так преданно и самозабвенно, что она заканчивалась вместе с поздней, начинавшейся с разницей в полтора часа.

За великую любовь к Богу и людям отец Макарий был неоднократно утешен видением Пресвятой Богородицы и Самого Спасителя. Отец Владимир (Колесников) в своем дневнике сообщает об одном из таких прекрасных моментов в жизни подвижника: «Игумен Макарий однажды в алтаре Покровского храма трижды видел дивный Свет от престола, а потом слышал и глас: „Первый свет – Бог-Отец, второй свет – Бог-Сын, третий свет – Бог-Дух Святый, Святая Троица неотступна от сего места“».

Заканчивалась ранняя игуменская Литургия, и отец Макарий отправлялся в келию, но у ее дверей его уже дожидались многочисленные посетители: келиоты, пустынножители, сиромахи (бродячие монахи, не имевшие постоянного места пребывания, – примеч. ред.), мирские – и русские, и греки. Лишь только игумен входил в свои покои, как вся эта толпа почти насильно врывалась за ним в переднюю и начинала просить о своих нуждах. У кого-то из них келия требовала починки, у кого-то калива развалилась, кто-то нуждался в одежде, кто-то – в обуви, кто-то – в деньгах. Каждого выслушав, отец Макарий старался всем помочь. После этого он должен был идти на трапезу, где его опять окружали новые просители и паломники.

Наконец, старец отдыхал час или полтора. Затем он обычно ходил по монастырю, осматривая все стройки, различные работы, отдавал распоряжения, выслушивал донесения и проч. Далее, если день был почтовый, садился за письменную работу, которая, исключая часы вечерни и повечерия, занимала иногда все его время вплоть до десяти вечера.

Переписка отца Макария была разносторонней: с благотворителями, с чадами своими из России, с родными, с некоторыми братьями обители, находившимися на подворьях и метохах, с официальными государственными и церковными деятелями.

Так проходили дни подвижника, полные трудов, физических и нравственных. И все братья монастыря по примеру своего начальника трудились каждый на своем послушании, стараясь для общего блага.

Жизненный путь отца Макария приближался к концу. Глубокое впечатление на него произвела смерть старца Иеронима, под руководством которого он прожил столько лет. С этого времени батюшка начал прихварывать, чему способствовало постоянное переутомление.

В январе 1888 года отец Макарий тяжело заболел и более двух месяцев не мог выходить из келии. При этом он отказался от помощи докторов, предавшись воле Божией. Он все приготовил на случай своей смерти и попрощался с братией. Но Господь и на этот раз воздвиг болящего. Подвижник выздоровел, хотя недуг оставил глубокие следы. Он сильно поседел, появились отдышка и кашель. Несмотря на все это, старец не изменил аскетического образа жизни. Так же, как и прежде, он не имел покоя ни днем, ни ночью. Каждый день бывал за утреней, исповедовал, служил свою «игуменскую» раннюю Литургию, после которой принимал посетителей.

За месяц до кончины отец Макарий стал чувствовать особенную слабость. Врачи объяснили, что это происходит от чрезмерного утомления. Лекари и братия советовали ему поменьше заниматься делами, не служить и отдохнуть где-нибудь на келии. Батюшка уступил им и стал дня на два в неделю уезжать в любимое им монастырское поместье Крумицу. Там он мог спокойно молиться, удаленный от хлопотливой монастырской деятельности. Но лишь только возвращался в Руссик, как снова с головой погружался в монастырские дела и проблемы.

18 июня 1889 года, накануне кончины отца Макария, было празднество в честь всех Новомучеников Византийских, и отец игумен распорядился совершать память Боголюбской иконы Божией Матери на другой день, 19 июня. Икону эту подвижник особенно чтил, потому что ею благословили его родители, когда он уезжал из дома. Батюшка собирался служить Божественную Литургию в храме Успения Божией Матери. С вечера на 19 число он долго занимался написанием писем и разных деловых бумаг и заснул, как и всегда, за два часа до начала утрени. Он чувствовал себя легко, отстоял утреню и начал готовиться к Литургии.

По обыкновению отец Макарий провел молебен, затем последовала продолжительная проскомидия и вполне благополучно окончилась Литургия. Старец с особенным умилением и благоговением совершал эту свою последнюю безкровную жертву, точно чувствуя, что уже не придется ему более священнодействовать. После окончания службы раздал всем в церкви антидор и удалился в алтарь, где у окна начал читать благодарственные молитвы. Но вдруг диакон, потреблявший у жертвенника Святые Дары, услышал необычные хрипящие звуки и, взглянув на отца Макария, увидел, что тот как-то неестественно склонился у подоконника...

Случилось это 19 июня / 2 июля 1889 года. О кончине великого деятеля на благо Русского монашества на Святой Горе монастырю и окрестностям возвестили печальные редкие удары колокола...

 

Подготовила Ксения МИРОНОВА

 

По книге: Русский Афонский отечник
XIX–XX веков. Святая Гора:
Русский Свято-Пантелеимонов
монастырь на Афоне, 2012.