04.09.2018

А. В. Гендрикова в боярском наряде, 1913 год

 

Анастасия Васильевна Гендрикова родилась 23 июня / 6 июля 1888 года в городе Волочанске Харьковской губернии.

В 1900 году ее отец граф Василий Александрович Гендриков был приглашен к Императорскому двору, где получил место обер-церемониймейстера (главного распорядителя придворных церемоний). Благодаря занимаемой должности, Василию Александровичу удалось определить дочь Анастасию в Смольный институт благородных девиц.

Окончив это учебное заведение, А. В. Гендрикова несколько лет жила при Высочайшем дворе вместе с родителями. Ее мать – графиня Софья Петровна – стала близкой подругой Императрицы Александры Феодоровны.

С раннего детства Анастасия Васильевна отличалась добрым и сердечным характером, унаследованным от матери, который с первых дней проживания Гендриковых рядом с Царской Семьей не могла не заметить Государыня Императрица.

В 1910 году Александра Феодоровна предложила 22-летней Настеньке (так она ее называла) стать ее фрейлиной. Ежедневное общение с девушкой убедило Царицу, что она не ошиблась, а кроткий нрав Настеньки и ее глубокая вера в Господа сделали их необычайно близкими людьми. Установившиеся между ними отношения отличались особым теплом.

Вспоминая о графине А. В. Гендриковой, бывший председатель Совета министров Российской Империи граф В. Н. Коковцев писал: «Едва ли кто-либо из непосредственного окружения Императрицы был ей так глубоко предан, как это кроткое и в полном смысле слова прекрасное существо. Она мало выдвигалась на внешнюю близость к Императрице, но она была одной из самых близких Императрице и ее детям».

В марте 1912 года семью Гендриковых посещает несчастье: от сердечного приступа умирает ее глава – 58-летний Василий Александрович. И это событие, как выяснилось в дальнейшем, было лишь началом целой череды испытаний, выпавших на долю молодой графини. Вскоре после смерти отца ей на протяжении нескольких лет пришлось ухаживать за разбитой параличом больной матерью, которая тяжело переживала кончину супруга. Болезнь Софьи Петровны протекала в крайне тяжелой форме – она постепенно умирала на глазах у дочери.

В 1916 году Настенька остается круглой сиротой. «Я почувствовала, что надо держаться, что надо улыбнуться, а не плакать, – писала она после смерти матери в дневнике, – чтобы не препятствовать душе ее вернуться туда, куда она давно стремилась…»

Теперь ее единственная опора – вера Господня и Государыня Александра Феодоровна, которая никогда не забывала о своей любимице. «Пригласи как-нибудь Настеньку, ей так одиноко», – просила Царица дочь, Великую Княжну Марию Николаевну; «Настенька завтракала у нас, так как сегодня день ее рождения», – сообщала она в письме Государю.

Верная долгу, графиня А. В. Гендрикова продолжала нести службу при Высочайшем дворе. Но теперь, когда земная жизнь померкла в ее глазах, она все глубже задумывалась о вечных ценностях, находя в этом выход из душевного тупика, предавая себя Господу «с полным доверием, что Он лучше знает, кому и когда надо».

Яркую нравственную характеристику юной фрейлины дает в своей книге генерал М. К. Дитерихс: «Анастасия Васильевна, как и Государыня Императрица Александра Феодоровна, была по вере истинной православной христианкой, верующей силою разума и чистотою сердца. Для нее вера в Бога, в догматы Православной Церкви была той действительной, естественной силой, которая одна только может управлять в высшем значении этого понятия миром, людьми, их помыслами и чувствами, для приближения всего живущего к высокому идеалу человеческих взаимоотношений на земле, зиждущихся на законе Христовой любви. Отсюда, в этой силе веры черпала она ответы и решения возникавшим в ней сомнениям и колебаниям; искала укрепления и возвышения своих духовных сил для правильного разрешения житейских проблем, требований долга, совести и морали. В ней же она удовлетворяла неутоленное на земле чувство сердца горящей ищущей души.

В этой здоровой и сильной религии Бога и вере во Христа Анастасия Васильевна была наставлена с юношеского возраста двумя наиболее ей близкими женщинами. Это были ее покойная мать и Государыня Императрица Александра Феодоровна. <…>

Расставаясь накануне переезда из Царского Села в Тобольск с комнатой своей матери и со всем, что было собрано в ней как память о матери, Анастасия Васильевна записала в своем дневнике последнее обращение к матери <…>: „Последний раз сижу я в уютном уголке, устроенном около твоей образницы, окруженная твоими книжками, образами, и все мне говорит о тебе. Завтра уже опять (третий раз после твоей смерти) придется разорить этот единственный уголок моего home (дома – англ.) и опять все укладывать, и Бог знает, придется ли когда его собрать? Впереди – неведомый далекий путь, а дальше – полная неизвестность, но хотя сейчас мне тяжело и грустно и такая безумная жажда твоей ласки незаменимой, так хочется положить голову к тебе на плечо и отдохнуть (я так устала), но на душе все же спокойно; я чувствую, что ты со мной и слышишь меня, и я не могу не вылить душу тебе, не выразить хоть отчасти все пережитое, хотя я и знаю, что ты видишь, понимаешь и знаешь каждое движение моей души, даже еще легче, еще яснее, чем раньше.

Я не могу уехать отсюда, не возблагодаривши вместе с тобой Бога за тот чудный мир и силу, которую Он посылал мне за все эти почти пять месяцев ареста. И я знаю, что эти неземные чувства слишком хороши и высоки для меня. Не я их заслужила, а ты мне их вымолила у Бога своими страданиями. Ты всю жизнь жаждала и стремилась к миру душевному, как к высшему лучшему Божиему дару, и когда ты, наконец, достигла его и наслаждаешься им в полном блаженстве, ты делишься им со мной (как мы делили и страдания). Ты видишь, что я без этого не могла бы продолжать жизнь, и чем труднее и тяжелее делается моя жизнь, тем больше делается душевный мир“».

Февральская смута застигла графиню А. В. Гендрикову по пути в Ялту, куда она срочно выехала, чтобы навестить свою заболевшую сестру Александру (Иночку). Но, прибыв в Севастополь, она узнает о произошедших в Петрограде событиях и, так и не повидав сестру, возвращается обратно в Царское Село.

8/21 марта 1917 года, за два часа до того как Александровский дворец по приказу генерал-лейтенанта Л. Г. Корнилова стал тюрьмой для всех тех, кто пожелал в нем остаться, Анастасия Васильевна вновь приступила к своим служебным обязанностям, записав в дневнике: «Слава Богу, я успела приехать вовремя, чтобы быть с ними». Благодарить Господа за возможность быть арестованной – удивительная самоотверженность!

Когда по постановлению Временного правительства Августейшая Семья должна была последовать в далекий Тобольск, графиня без колебаний поехала за ней туда, как затем и к месту страшной уральской Голгофы.

После убийства Царственных Мучеников ввиду оставления красными Екатеринбурга А. В. Гендрикова в числе прочих заключенных, взятых чекистами под арест, была перевезена в пермскую тюрьму.

7 августа 1918 года чрезвычайный комиссар Пермской губернской ЧК Воробьев направил в Совнарком РСФСР телеграмму, в которой вопрошал о дальнейших действиях в отношении содержавшейся в тюрьме «прислуги Романовых», ходатайствовавшей об освобождении.

В ответной депеше на этот запрос Председатель президиума ВЦИК Я. М. Свердлов предлагал пермским чекистам действовать по своему усмотрению «согласно обстоятельствам». А это означало лишь одно – расстрел без суда и следствия. В результате расстрелы узников пермской губернской тюрьмы заметно участились, что, конечно же, отражалось на душевном состоянии заключенных, с минуты на минуту ожидавших вызова на казнь.

Кроме того, условия содержания были суровыми: в частности, отсутствовали какие-либо средства элементарной личной гигиены. По воспоминаниям дочери Е. С. Боткина Татьяны, графиня А. В. Гендрикова, личные вещи которой были отобраны чекистами еще в Екатеринбурге, «сама стирала свое белье под краном, причем, имея только одну смену белья, она, стирая блузу, надевала рубашку, а стирая рубашку, надевала блузу.

Однажды ее вызвали к комиссарам:

– Отчего Вы не попросите Ваши вещи? – спросили ее.

– Мне ничего не нужно, – спокойно сказала графиня.

– Что Вы хотите?

– Служить их Величествам до конца дней своих.

– Ах так?!

– Да, так.

– Ведите обратно в тюрьму!»

В ночь с 3 на 4 сентября 1918 года Анастасия Гендрикова была зверски убита чекистами вместе с группой заключенных на полях орошения (ассенизационных полях) на пятой версте Сибирского тракта.

...3 сентября 1918 года шесть женщин и пять мужчин собрали в конторе тюрьмы с вещами. Оттуда их под конвоем красноармейцев во главе с командиром, одетым в матросскую форму, повели под проливным дождем сначала по городу, а затем по шоссе Сибирского тракта. Когда смертники достигли вала, разделявшего два поля с нечистотами, их поставили спиной к конвоирам и в упор расстреляли или, экономя патроны, убили ударами прикладов по голове. На обнаруженном позднее теле Анастасии Васильевны, по свидетельству М. К. Дитерихса, следов пуль не оказалось. Она погибла как раз от такого страшного удара в левую часть головы, снесшего половину черепа. Тела своих жертв палачи сбросили в канавы полей орошения, использовавшиеся как свалочное место, и лишь слегка присыпали землей.

16 мая 1919 года останки А. В. Гендриковой были перезахоронены в деревянном общем склепе на Всехсвятском (Егошихинском) кладбище Перми. После окончательного установления в крае власти большевиков безбожники срыли могилы убиенных приближенных Царской Семьи, и в настоящее время их место определено лишь приблизительно – православными верующими там установлен памятный крест.

 

Подготовила
Татьяна ВИНОГРАДОВА

 

По книге Ю. А. ЖУКА
«Претерпевшие до конца»
(СПб., 2013) и материалам
интернет-СМИ