24.02.2018 Блаженный Георгий родился в Сербском городе Кратове, что в де­сяти часах пути от Штипа. Родители его, Димитрий и Сарра, были люди благочестивые; шести лет он отдан был учиться книжной науке и учился очень успешно; потом обучался мастерству дел серебряных и рано остался сиротою после отца. Прекрасный лицом и очень статный, Георгий боялся оставаться в родном южном городе, как бы не взяли его силою ко двору султана, что тогда бывало часто. Потому удалился он в город Софию. Здесь, поселясь в доме священника Петра, просвещен­ного и благочестивого, усовершил он свои познания о вере и утвердился в любви к христианскому благочестию. Скоро стал он заметен по своим отличным качествам. Магометанам захотелось привлечь завидного молодого человека в свою касту. Они выбрали ловкого из своих ученых (улемов) для разговоров с Георгием.

Лукавый законник явился к Георгию под видом заказа работы. Объяснив, что требуется сделать из принесенного серебра и назначив щедрую плату, магометанский учитель похвалил искусство мастера и его дарования; затем говорил: «женился бы на дочери городского аги, тебя осыпали бы почетом, ты был бы первый человек в городе». Георгий благодарил за участие и сказал: «А прочна слава земная?» Законник отвечал: «Конечно, земное все непрочно, но Магомет обе­щал райские наслаждения исполнителям его заповедей». «В чем же состоят заповеди?» – спросил Георгий. «В доброй вере и чистоте теле­сной, – а чистота требует омовений и молитв», – отвечал законник. «Но если, – спросил Георгий, – живет человек блудно и предается ненасытно удовольствиям плоти и желудка, – примут его в Рай?» По­следователь Магомета должен был сознаться, что без исправления сердечного попадешь не в Рай, а в муку. «Однако, – продолжал Геор­гий, – ваши властители, судии, начальники предаются нечистым делам и умирают, не думая отказываться от жизни грязной: не подлежат ли они, по твоим же словам, мучению вечному?». «Бог прощает грехи ради милостыни, – говорил законник. – Но смотри, сколько наши султаны и паши созидают мечетей, мостов, фонтанов, домов странноприимных!» «Жертва нечистого сердца не угодна Богу, – говорит Георгий. – Какие здания великолепные построены языческими царями! Какие громкие дела совершены! Не скажешь же ты, что эти язычники в Раю. Вот у нас при искуплении жертвою Сына Божиего, при благодати Духа Свято­го, сколько царей, священников, мирян, воинов в числе святых, и они источают исцеления для притекающих с благоговением! Если не ве­ришь, – пойдем, я покажу тебе в этом городе краля нашего Милютина, который доселе покоится как бы спящий и мощи его благоухают. Ясно как нельзя более, что это люди угодные Богу и вера их утверждается Богом, подающим силу чудес. Как же ты хочешь, чтобы отказался я от веры, которая приводит к Богу и Вечному Царству? Я уверен, что ты сам сознаешь все это; но прелести мира увлекают тебя за собою, вдаль от истины святой. Не так ли?»

Законник замолк и ушел; в душе его закипела злоба. Он чувство­вал, что молодой человек, которого он надеялся легко увлечь за собой, сбил его с ног, его, знаменитого законника. Он видел, что такой защит­ник христианства не только в состоянии удержать готовых принять магометанство, но, – чего доброго? – отвлечет он сотни от Магомета ко Христу. Он сообщил своим собратам о разговоре своем с Георгием и прибавил: «Если не разочтемся с ним, беда вере нашей». Законник явился к кадию с доносом, что Георгий хулит Магометову веру и всех султанов осудил на вечные муки. «Если оставить его быть христиани­ном, – прибавил он, – вера его будет шириться насчет нашей; это – опасный человек».

Судья приказал привести Георгия к себе, но без насилия; велел сказать, что хотят делать ему заказы. Георгий понял, зачем зовут его, но не уклонился от того, чтобы свидетельствовать об истине Христовой. Когда вошел Георгий к кадию, кадий поражен был статностью его. Сде­лав ему заказы, высказал он и то, что райские блаженства Магометовы стоят того, чтобы быть магометанином. Георгий убедился, что призвали его не для заказов; он втайне помолился Господу Иисусу, да подаст ему свет и силу. Затем смело спросил: «Чем могут доказать, что Магомет и усердные чтители Корана пользуются блаженною долею?» «Не по­корились ли нам царства земные? – отвечал кадий. – Не платят ли нам дань народы? Если бы не любил нас Бог, не возвысил бы царства нашего». Георгий отвечал: «И прежде Магомета покоряли мечом цар­ства: значит ли это, что все те победители, хотя бы язычники, угодны Господу? Земное счастье – не мера для вечности, а чаще говорят: ты принял благая в жизни, там тебе другая доля». «Законодатель наш Ма­гомет, – говорил судья, – беседовал с Богом и от Него принял закон». «Ничем не доказал Магомет того, – заметил Георгий, – что он был в сношении с Богом, – ни чудесами, ни пророчествами. Знаете и вы, что когда Моисей принимал закон от Бога, тряслась гора Синайская от громов и молний: тут видел и понимал весь народ, что Моисей – по­сланник Божий, передает народу не свои вымыслы. Что же подобное найдете вы в жизни Магомета? Он говорил о себе то и другое: довольно ли того для доверия к нему? А каков закон его? Легкую преподал он веру, очень приятную страстям людским. Она нравится не содержанием святым, а тем, что дает волю скотским влечениям. Помилуйте, можно ли со здравым умом верить, что такая нечисть послана с неба?» Слушая неотразимые обличения, магометане выходили из себя и закричали: «умертвить нечестивца, он осрамил нашу веру». Судья приказал свя­зать и отвести его в тюрьму.

Священник просил стражей отдать ему Георгия на поруки. «Ес­ли любишь его, убеди принять магометанство, и тогда будет свобо­ден», – отвечали те. Священник обратился к смотрителю тюрьмы, и тот по любви к священнику отпустил на время Георгия. Когда пришел Георгий в дом священника и они остались наедине, священник обнял исповедника и, целуя, говорил: «Ты, Георгий, прославил ныне Господа, как первомученик Стефан. Будь же тверд и вперед: мученики славятся во всей вселенной; а какая еще слава ожидает их на Суде всемирном!» Исповедник отвечал: «Боюсь, что не вытерплю огня». «Но подумай, – говорил священник, – что огонь гееннский – страшнее; что значит временное страдание пред вечностью? Вся наша земная жизнь пред вечностью – мгновение». Георгий просил священника постараться вы­купить его, если можно; «хотелось бы, – прибавил он, – потрудиться еще на земле для Господа». Священник обещал все сделать, что может, и отпустил Георгия.

На другой день грамотные турки угрозами и бранью заставляли Георгия отказаться от Христа. Исповедник остался непреклонен, и его скованного посадили в темницу. Священник тайно ходил к судье и обе­щал ему большие деньги за свободу Георгия.

Спустя неделю исповедник снова выведен был на суд. Судья, ука­зывая на сына, говорил, что наравне с сыном будет любить Георгия и сделает своим наследником, если Георгий исполнит известное же­лание его. Исповедник отвечал: «Если так любишь меня, оставь меня быть христианином; иначе не нужны мне ни богатство, ни известность». «Не требую от тебя, – сказал судья, -чтобы отрекся ты от Христа; и я уважаю Христа как пророка, имеющего судить людей; но еще уважаем мы Магомета, так как вручил ему Бог ключи Рая». «Благодарение Бо­гу, – говорил Георгий, – что признаешь ты Христа посланником Бо- жиим, имеющим судить вселенную: но Магомет не доказал ничем, что он посланник Божий. Пророки не предсказывали о нем. Чувственный рай его – Рай ли? Бесчестие человеческому смыслу. Коран упал ему с неба? Где доказательства тому? Басни, которыми наполнен Коран, показывают, что не умное дело доверять Корану».

Магометане скрежетали зубами, и судья едва удержал их от на­силий. «Сжечь его, – кричали они, – он обругал Магомета, султана и всех правоверных». Судья, обратясь к Георгию, сказал: «оправды­вайся; слышишь, в чем обвиняют тебя». Исповедник отвечал, что «Не хулил он создания Божиего, а только показывал истину, чего должны ждать себе люди, подобные язычникам; за истину готов умереть». «Хула ли это?» – спросил судья предстоящих. «Мы слышали хулы его прежде, – отвечали они. – Если отпустишь его, будем жаловать­ся султану». Судья, обратясь к народу, сказал: «Грех будет на душах ваших; делайте, что хотите». Рассвирепевшие бросились на исповед­ника и одни плевали на него с ругательствами, другие били и толка­ли. Глашатай прокричал: «Правоверные! Несите дрова, чтобы сжечь хулившего закон наш».

Когда шел мученик мимо церкви Святой Софии, священник Петр подошел и сказал ему: «Недолго терпеть, Георгий; потерпи». Георгий отвечал: «Помолись, отче, чтобы укрепил меня Господь». Сторожа про­гнали священника. Так как у священника был один человек, который хотя носил турецкую одежду, но любил христианскую веру и только по страху не исповедовал ее, то священник поручил этому человеку следовать за исповедником и замечать все, что будет происходить. В то же время священник просил иереев и всех христиан молиться за исповедника Христова, и все молились: «Укрепи его, Господи!»

На площади сложен был большой костер. Еще раз ласками и угро­зами заставляли Георгия отречься от Христа. «Я уже не раз заявлял, что не отрекусь от моей веры», отвечал исповедник. Его раздели и оставили в одной рубашке. Зажгли костер и толкнули в костер. Когда взволды- ряло тело, вытащили его и говорили: «Каково? Не жарко ли?» «Ей, не чувствую, – отвечал святой. – Для вас же, несчастных, готов огонь вечный». С гневом и бранью бросили его опять в костер. Лицо его об­ращено было к востоку. Когда обгорели веревки, связывавшие руки его, он оградил себя крестным знамением и громко сказал: «Господи Иисусе Христе! В руки Твои предаю дух мой». Один из предстоявших, схватив обрубок, ударил им мученика по голове, и он испустил дух. Вслед за тем, при ясном солнце, явилась на небе туча и пролился дождь. Христиане прославили Бога и просили начальство отдать им тело мученика. «Не надейтесь, – закричали турки, – все сожжем и развеем прах». Злобные набросали в костер животных, чтобы нельзя было распознать обгоре­лых остатков. Но все сгорело, кроме тела мученика. «Священник на­деется достать тело, – говорили фанатики, – но сожжем его до завтра; если не так, бросим его в овраг нечистот». Христиане сочли за лучшее разойтись. Ночью тайно один взял тело мученика в дом свой, откуда перенесено оно в соборный храм святого Георгия. Священник Петр, явясь к судье, объявил: «Рано утром пришел я в церковь и нашел там тело Георгия: позволено ли будет предать его погребению?» Судья сознался: «Георгий – святой: те, которые стерегли его, говорили, что сколько ни подбрасывали они дров, тело не горело». И дал разрешение похоронить усопшего. Святой мученик пострадал 1515 года февраля 11-го дня, в неделю мясопустную, на третьем году султана Селима, при митрополите Панкратии.

Мученик был 18 лет, ростом высокий и тонкий, брови высокие и гу­стые, нос изогнутый книзу, пальцы тонкие и длинные; нравом смирный и простой, – всех предварял он поклоном и всякого называл господи­ном; никогда не смеялся попусту и праздное слово не выходило из уст его; не хвалился ничем и не завидовал никому.

Таков новый мученик Христов.