Вознесение Господне

Евангелист Матфей повествует, что в день Своего Вознесения Господь дал ученикам последнюю заповедь: И приступль Иисус, рече им, глаголя: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли: шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф. 28, 18–20). Святые Отцы объясняют, что хотя это повеление о благовестии преимущественно касалось Святых Апостолов и их преемников – пастырей Церкви, однако в той или иной степени оно распространяется и на каждого верующего человека. Проповедовать истину учения Христова, как известно, можно различными способами – устно, письменно и, конечно, на деле – поступками и образом своей жизни. Однако в любом случае на этом пути нас ожидают трудности, ибо «кто уходит от скорбей, тот, конечно, разлучается, несомненно, и с добродетелию» (преп. Исаак Сирин). По слову апостольскому, сами бо весте, яко на сие истое лежим (1 Фес. 3, 3)…

 В Священном Писании сказано: Чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение: управи сердце твое и потерпи, и не скор буди во время наведения: прилепися Ему и не отступи, да возрастеши на последок твой (Сир. 2, 1–3). Все мы, здесь находящиеся, конечно, приступили работать Богу и, таким образом, хорошо знаем, что служить Богу – значит понуждать себя на труд. Но мы знаем также, что в этом служении заключается и великая радость. Ибо Бог всевидящий не только видит работающих Ему, но и помогает им, и, милостивый, любит их. Однако путь работания Богу исполнен опасностей и преткновений, немощей и падений, поэтому и учит нас Священное Писание, что если хочешь служить Господу Богу, то приготовь душу свою к искушениям.

Искушения бывают двух видов: первый вид – испытания, приходящие свыше; второй – соблазны снизу. Об искушениях свыше Писание говорит нам следующее: Якоже искушается в пещи сребро и злато, тако избранная сердца у Господа (Притч. 17, 3). Золото бывает чистое, бывает с примесью, а бывает и поддельное. При испытании огнем чистое золото не терпит никакого ущерба, но, напротив, становится еще более прекрасным; от золота с чуждыми примесями отделяется его чистая часть; а поддельное золото в конце концов обращается в нечто, не имеющее никакой цены. Подобным образом и добродетели человека могут быть настоящими, могут быть и смешанными с самомнением и гордостью или другими страстями, а могут быть и вовсе поддельными, ненастоящими, как это было у лицемерных фарисеев. Таким образом, искушения, приходящие свыше, определяют качество добродетелей человека. Бог с самого начала знает сердце человека, поэтому искушения посылаются не для того, чтобы Бог узнал, каковы наши добродетели, но делается это для самого человека, чтобы тот, если увидит в них примесь лжи и подделки, покаялся и обратился бы к добру. Да не лишимся и мы подобных искушений, приходящих свыше!

Но кроме этого существует еще один род искушений, а именно – соблазны, приходящие от диавола, который влагает тьму в мысли человека, вливает различного рода нечистоту в его сердце, приводит его в смятение и, таким образом, приводит человека к злым делам с той целью, чтобы отвратить от Бога души людей, работающих Ему.

Мы, приступившие работать Богу, должны всегда помнить, что мы находимся посреди этих искушений и соблазнов. В Писании сказано: Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити(1 Пет. 5, 8–9). Все катехизаторы и священники находятся под пристальным вниманием диавола, который, желая их победить, выпускает множество огненных стрел. Самая вредоносная из этих стрел – это самодовольство и гордость. Ибо множество катехизаторов расходятся на проповедь еще совсем молодыми, а люди уже зовут их учителями и наставниками. Ничего удивительного в том, что диавол, пользуясь этим, с легкостью влагает в них гордость; и сколько уже служителей Церкви было сражено этой стрелой! Каждый год я выпускаю много катехизаторов, но немало из них падает. Какая же причина тому? Все это от самодовольства и гордости. Если кто-то из христиан пытается увещевать их, то они, наоборот, приходят от этого в гнев. Много еще и других огненных стрел у диавола, которыми он сражает не могущих противиться ему. Таковы без исключения все те, кто был исключен из списка катехизаторов. И сколько, братия, таких, приступивших работать Богу, но не сумевших пройти искушения и павших! Как же это прискорбно!

Поэтому очень важно, чтобы мы всегда готовили себя к искушениям, ибо это является основанием нашей силы. Если же мы не будем готовить себя, то всегда будем побеждаться соблазнами. Таковых диавол будет поражать своими стрелами и убивать. <…>

О том, какие способы необходимо употреблять нам для того, чтобы приготовить себя к искушениям, ясно говорит нам Священное Писание. Во-первых – управи сердце твое, т. е. храни сердце твое, исправь дела твои и приобрети добродетели, и таким образом избежишь впадения в соблазн. Подобно тому, как кораблю, если за ним хорошо следить и хорошо управлять им, не будут страшны ни бури, ни бушующие волны, но если не следить за ним хорошо, есть опасность, что он потерпит крушение; и подобно тому, как лошадь, если ею не управлять как следует, может понести, и она в конце концов перевернется или упадет в яму, – так и сердце человека: если не управлять им хорошо, что с ним произойдет? Только то, что диавол, подойдя к нам, станет влагать в наши мысли разные злые замыслы и приведет в безпорядок наше сердце и наши дела.

Во-вторых – потерпи. Человек изначально удобопреклонен ко злу, поэтому для того, чтобы победить искушения, необходимо с готовностью терпеть разного рода труды и скорби, сдерживать себя и направлять свое сердце к истине. Если мы не претерпим трудов и скорбей, то мы не сможем преодолеть ничего, ибо без трудов и скорбей кто может победить врага?

В-третьих, – прилепися Богу и не отступи. Прилепившись к Богу, мы будем безопасны в любых искушениях, подобно тому, как кораблю, достигшему гавани, уже нестрашны бури.

Такое слово я пожелал сказать вам, братия, <…> и хочу, чтобы вы положили это слово в сердцах ваших и хранили его.

Святой равноапостольный
Николай Японский

Произнесено на соборе
Японской Церкви в июле 1887 года