I. В Риме и других больших городах римской империи, часто давались кровавыя зрелища, на которых происходил бой людей со зверями, и народ очень любил такия зрелища. Жертвою их нередко делались и христиане, выводимые на растерзание диким животным. Святые мученики, память которых празднует в нынешний день святая церковь, пострадали во время одного из таких кровавых боев, при следующих обстоятельствах. В царствование римскаго императора Диоклитиана, в III веке, в Кесарии палестинской происходило однажды празднество в честь языческих богов, при большом стечении народа из окрестностей. В числе жертв на звериной травле должно было явиться много христиан, и все они были растерзаны.
   Находившиеся в числе зрителей христиане: Пуплий, Тимолай, Ромил, Дионисий и два Александра, не могли равнодушно смотреть, как лилась кровь невинных страдальцев. Они сами связали себе руки в знак того, что желают пострадать за Христа, предстали пред правителем города и безбоязненно исповедали себя христианами. Правитель, видя молодость их и жалея ее, сначала кротко уговаривал святых исповедников отречься от этого признания и поклониться идолам. Когда же все увещания оказались напрасными, он приказал заключить христиан в темницу, где они томились долго и наконец после многих истязаний были лишены жизни чрез обезглавление. С ними разделил подвиг мученичества Агапий, приведенный из Газы, и его слуга египтянин Дионисий.
   II. Слушатели! Преклонимся с благоговением пред сими страдальцами-мучениками, пред их твердостию и непреклонностию в исповедании имени Христова, пред их смертию, послужившею переходом к блаженной жизни с Господом, и будем просить их об утверждении нас в вере и терпении христианском.
    Но откуда св. мученики почерпали силу твердости и терпения? В чем заключалась причина их непреодолимаго мужества в перенесении страданий? В ясном, сознательном и всецелом убеждении, что они страдают и умирают за истину, за Христа Спасителя, чтобы чрез смерть соединиться с Ним, быть с Ним по слову Его: где Я, там и слуга Мой будет (Иоан. 14:2). Эта твердая уверенность в непреложности обетования Господа, соединенная с пламенною любовию к Нему, и служила причиною непоколебимости мучеников в самых страшных мучениях.
   а) Не фанатизм руководил страдальцев за Христа, как думают непонимающие страданий за истинныя убеждения, а ревность по вере, основанная на ясном понимании христианства, на правильном понятии значения жизни временной и вечной. Можно ли называть фанатиками тех, которые, сознавая сами истину, защищали ее против всех нападок на нее, обличали ложь своих мучителей безбоязненно, доказывали тщету идолопоклонства и ново-иудейства неотразимо? Напротив, по всей справедливости, фанатиками должно назвать гонителей и мучителей христиан; потому что в основе их религиозных верований лежала ложь, которой не могли защитить основательно признававшие ее за истину, и упорством своим доказывали невежество свое и жестокосердие. Упорствовать во лжи, в ложных верованиях, когда представляется полная возможност разубедиться в ней, тем более заставлять отвергающих ее страдать и мучиться – не верх ли это слепого фанатизма? Думать, что, убивая христиан, приносишь службу Богу – не верх ли это безумия? Однакож и в наши еще времена появляется такое безумие, как видим из свежих еще примеров в действиях магометан, для которых убить гяура-христианина – значит показать доблесть правовернаго.
   б) Чем же объяснить происхождение и проявление религиознаго фанатизма? Невежеством и недостатком любви к ближним. Чем кто вернее и яснее понимает истину, тем он разсудительнее. Но истина только в христианстве. Христос Спаситель – свет миру (Иоан. 8:12); Он просвещает всякаго человека (Иоан. 1:9), который последует за Ним (Иоан. 8:12). Вне учения Христова, к которому приготовляли все ветхозаветныя писания, нет чистой и святой истины религии: ибо Христос, как Бог, есть ея первоисточник (Иоан. 1:17; 14, 6). И кто деятельно верует во Христа, тот и уразумеет, что учение Его божественно (Иоан. 7:17). Проникнутый сим учением человек будет убеждать других заблуждающихся словом любви, а не истязаниями и умерщвлением в случае упорства. Наоборот – односторонность убеждения, закоренелое заблуждение, нежелающее всесторонне вникнуть в предлагаемое учение истинно божественное, непременно отразится жестокостию к держащимся противных мнений, по самой узкости взгляда на предмет, неозаряемаго свыше светом духовным – от Бога. Христианство научает нас смотреть на всех людей – как на ближних, как на братий своих по естеству; а все ложныя религии ограничивают любовь только ближайшими родными или, по большей мере, единоверцами. В таких понятиях можно ли ожидать безпристрастнаго, истинно человеческаго отношения людей, чуждых учения христианскаго, к подобным себе по естеству людям, но разнящимся существенно своею верою? С терновника не собирают винограда и с репейника не собирают смокв (Мф. 7:16).
   III. Братия! Наш долг, долг всех верующих христиан, не только самим быть верными до самоотвержения чадами св. церкви, исповедниками веры, но и вразумлять безчинных (1 Фес. 5:14), противляющихся истине обличать и наводить на путь правды. Исполняя этот долг, мы явим себя достойными своего имени последователями Христа Спасителя, подражателями св. исповедников и мучеников, верными слугами Царя небеснаго и царя земного, споспешниками общественнаго блага, с которым неразрывно соединено и наше частное благо. Аминь. (Сост. по «Слов. и Реч.» Леонтия, архиеп. холмско-варшавек., изд 3-е, т. II, 1888 г.).