Память священномученика Сергия Махаева

 Священномученик Сергий родился 6 сентября 1874 года в семье священника Константина Георгиевича Махаева, служившего в Спасской церкви села Усова Московского уезда, в имении Великого Князя Сергия Александровича.

Духовное образование он получил в Вифанской семинарии, которую окончил по первому разряду в 1895 году. После семинарии был определен псаломщиком к московскому храму святителя Николая Чудотворца в Кошелях.

С самого начала своего служения будущий исповедник Христов проявил себя выдающимся педагогом и ревностным проповедником слова Божия. Как псаломщик он исполнял обязанности учителя в Николо-Мясницкой двухклассной церковно-приходской школе (с января 1896 по сентябрь 1897-го), причем делал это безвозмездно, затем (с сентября 1897 по август 1900-го) занимал должность учителя русского языка в старшем отделении Сергиевской в Рогожской слободе церковно-приходской школы. В эти же годы молодой человек женился на Людмиле Сергеевне Цветковой, дочери московского священника. Детей супруги Махаевы не имели.

В 1900 году при Московской общине сестер милосердия Красного Креста, почетными попечителями которой состояли Великий Князь Сергий Александрович и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, была построена церковь в честь Иверской иконы Божией Матери. Священником в ней и стал отец Сергий Махаев, рукоположенный Преосвященным Парфением (Левицким), епископом Можайским. В этом храме батюшка прослужил 19 лет.

Приняв сан, он получил возможность продолжить педагогическую деятельность уже в качестве законоучителя. С 10 сентября 1901 года, с разрешения епархиального начальства, отец Сергий одновременно занимал должность законоучителя основных классов Петровско-Серпуховского городского начального училища и Торговых классов Московского общества распространения коммерческого образования. Также он был сотрудником Московской комиссии Императорского Православного Палестинского Общества.

С осени 1905 года, по просьбе Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, священник начинает учить Закону Божию и будущих сестер Иверской общины. Как участник Попечительского совета общины он являлся ее представителем в Особой комиссии Красного Креста по церковному сбору и Комиссии по сбору пожертвований при Московском местном управлении Российского общества Красного Креста. Также его назначили особо уполномоченным по пожертвованиям на нужды Красного Креста в Замоскворечье.

С 1908 года отец Сергий наставлял в Законе Божием учащихся школы при Доме безплатных квартир на Якиманке Московского купеческого общества.

Занимаясь с сестрами Иверской общины, батюшка старался духовно развивать своих подопечных, готовить их к предстоящему служению страждущим и укреплять тех, кто уже подвизался на этом поприще, призывая черпать силы в благодати Божией и прибегать к предстательству святых. Он совершал с сестрами паломнические поездки в Троице-Сергиеву лавру, беседовал о духовной жизни, наставлял их, приводя в пример отечественных подвижниц благочестия.

Отца Сергия отличала особая благодатная настроенность, проявлявшаяся в отношении к окружавшим его людям и событиям и отражавшаяся в некоторых его проповедях, опубликованных в дореволюционных церковных периодических изданиях. Так, когда по окончании военных действий в 1905 году отряд Иверской общины вернулся в Москву с Дальнего Востока, батюшка встретил прибывших в общинном храме приветственной речью, содержавшей мало полагавшихся в таких случаях похвал и поздравлений. Священник риторически вопросил: Что смотреть ходили вы в пустыню? (Мф. 11, 7). И далее он говорил о том, что война – это та же пустыня, пустыня духа, где попираются и отрицаются высшие стремления людей к единению в любви. Но как в пустыне явлены были великие угодники Божии, так и в сей пустыне духа просияли многие подвижники – не только среди воинов, но и среди тружеников, отправившихся на поля брани для дел милосердия. О плодах их трудов священномученик сказал: «Вы видели воочию <…> силу и власть греха, несущего ужасы войны и страданий людских. Что же, созерцание всего этого внушило ли вам сильнейшее отвращение к первопричине этих несчастий – греху? Вид постоянной смерти – последствия того же греха – научил ли вас быть мертвыми плоти и греху и живыми Богови? Вид ужасных страданий согрел ли сердце ваше жалостью и искреннею любовью ко всякому меньшему брату, преисполнил ли вас чувством глубочайшей благодарности к Промыслителю за то, что эти страдания выпали не на вашу долю; внушило ли все это вам сознание, что Всемилостивый „не по беззакониям нашим“ воздает нам? Видя лишения, испытываемые воинами, научились ли вы быть довольными тем малым, что дает вам Господь? Видя терпение и безропотное несение болезней и несчастий искалеченных, изуродованных братий своих, научились ли вы от них христианскому терпению в несении добровольно возложенного на себя креста Христова? Слыша и видя постоянную готовность и желание других умереть во имя долга, навыкли ли и вы быть готовыми всю жизнь свою отдать на дело любви и не только не получить никакой награды земной или похвалы за дело служения своего, а, наоборот, получить, может быть, оскорбление, гонение, болезнь и самую смерть? Если таковы результаты вашего путешествия, то дело милосердия приобрело в лице вашем великих, истинных служителей <...>. Приветствуя вас с благополучным возвращением, молю Господа, да поможет Он вам уподобиться шедшим из пустыни Иорданской с проповеди Иоанна, возвращавшимся в духе покаяния и сокрушения о грехах, но, вместе, и в радостном ожидании скорого спасения, с горячим желанием последовать за грядущим Спасителем и быть достойными Его, с чувством глубокой благодарности к Богу».

По представлению Православного Палестинского Общества, за 15-летние безвозмездные и ревностные труды на пользу Общества в качестве сотрудника Московской комиссии, 6 мая 1915 года отец Сергий был награжден камилавкой; 29 июня 1917 года – золотым наперсным крестом.

После октябрьского переворота 1917 года батюшка продолжал служить в Иверском храме. Поскольку община не имела средств к существованию и капитал, на проценты от которого содержался причт, был ликвидирован, он, подобно многим священникам в то время, устроился на государственную службу. Местом его работы стал Юридический отдел Замоскворецкого Совдепа. Именно как работник Юридического отдела 5 февраля 1919 года отец Сергий поставил свою подпись на договоре общины верующих с Моссоветом о пользовании Иверским храмом и его имуществом. Встречается его подпись и на подобных документах других церквей Замоскворечья. О том, что такими действиями он не погрешал против Церкви, свидетельствует составленный в январе 1920 года запрос, в котором Отдел юстиции Моссовета требовал в срочном порядке объяснить, на каком основании Замоскворецким Совдепом, вместо ликвидации, домовые церкви сохранены и сданы верующим.

В июне 1919 года отца Сергия назначили настоятелем храма во имя святых апостолов Петра и Павла на Большой Якиманке. Не оставлял он и преподавания Закона Божия. Им же были организованы богословские чтения для взрослых и для юношества. 26 марта 1920 года священномученика возвели в сан протоиерея. В феврале 1922-го «за выдающиеся пастырские труды» ему было «разрешено Московским епархиальным советом принять и носить золотой с украшениями наперсный крест, поднесенный прихожанами». В том же году батюшку арестовали по подозрению в преподавании Закона Божия детям, но, продержав в Доме предварительного заключения две недели, освободили.

4 апреля 1922 года в храме святых апостолов Петра и Павла проходило изъятие церковных ценностей. В июне – начале октября протоиерей Сергий состоял членом Московского епархиального управления, в тот период находившегося в ведении обновленцев. В этом качестве он присутствовал на собрании духовенства третьего отделения Замоскворецкого сорока. В условиях обновленческой смуты священник поначалу оказался в числе тех, кто признал раскольническое «Высшее церковное управление». Однако, разобравшись в происходящем, он отошел от обновленцев и занял по отношению к ним непримиримую позицию.

В феврале 1924 года протоиерей Сергий, стоявший во главе православной общины, организовал активное сопротивление обновленческой общине «Союза церковного возрождения», захватившей Петропавловскую церковь. Он подавал апелляцию заместителю наркома юстиции и даже сдал группу обновленцев, начавших переоборудовать храм по своему вкусу, в отделение милиции, так что их лжеепископ Антонин (Грановский) вынужден был искать оправдания в нарушении закона. Организовав охрану храма и заперев обновленцев изнутри, прихожане под руководством батюшки вызвали милиционеров, которые потребовали прекращения работ и препроводили всех участников самовольного ремонта в отделение для составления протокола, пообещав отцу Сергию вернуть ключи от церкви. В связи с этим 22 февраля Антонин написал в Московский Совдеп донос, заканчивавшийся словами: «Возрожденческая община просит Отдел управления принять меры к ликвидации махаевщины и содействия ей ко вступлению и пользованию храмом соответственно обряду „Союза возрождения“».

1 марта 1924 года отец Сергий подал митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому) прошение следующего содержания: «Ввиду передачи нашего храма Управлением Моссовета группе верующих „Союза возрождения“, прошу причислить временно, до решения дела в Наркомюсте, к храму святого Марона Чудотворца, что в Старых Панех, прихожан, состоящих в каноническом общении со Святейшим Патриархом Тихоном, и причет в составе меня, диакона Феодора Чемичева и просфорницы Марии Введенской».

В том же году священник был арестован и лишен свободы на три месяца.

В 1937 году отца Сергия назначили настоятелем Богоявленского собора города Ногинска (Богородска).

В августе всех членов церковного совета Богоявленского собора взяли под стражу. Чтобы избежать закрытия храма, священномученик организовал создание новой двадцатки. В обстановке массовых арестов некоторые члены этой группы заявили о своем выходе из нее, что впоследствии дало повод обвинить отца Сергия в том, что, формируя новый церковный актив, он оказывал на верующих давление и, кроме того, ввел в церковный совет «антисоветски настроенных лиц».

22 ноября 1937 года протоиерея Сергия Махаева арестовали по обвинению в «контрреволюционной агитации» и заключили в ногинскую тюрьму. 2 декабря священномученик был расстрелян и погребен в безвестной общей могиле на подмосковном полигоне Бутово.

Подготовила Ксения МИРОНОВА

По книге «Жития новомучеников
и исповедников Российских ХХ века
Московской епархии. Ноябрь».
Тверь, 2003. С. 202–212.