Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии

Неплодства [Иоакима и Анны]
преложение [разрешение]
мирское благих разреши неплодство.
Канон праздника 1-й, песнь 8-я

Эти слова нынешнего праздничного канона означают то, что неплодный в добродетелях духовных мир разрешился от этого неплодства через рождение Богородицы, разрешившей неплодство Иоакима и Анны. Как в древности процвел сухой Ааронов жезл (см.: Чис. 17, 8), так ныне через «тогда убо образуемое, ныне же действуемое» (Канон благодарный ко Пресвятой Богородице, ирмос 8-й песни) рождение от безплодных Иоакима и Анны Пресвятой Девы открылась возможность для человеческого естества произрастить лучший цвет свой – Христа, Спасителя мира.

Сколь неплоден был духовно мир перед пришествием Христовым на землю, об этом засвидетельствовала с очевидностью история; ибо как было в дни Ноя, когда всякая плоть растлила путь свой (см.: Быт. 6, 11, 12), за что была обречена на погибель в водах потопа, так было и в первое пришествие Сына Человеческого (см.: Лк. 17, 26 и далее), когда Сам Он явился на земле во плоти, чтобы спасти духовно-растленный от плотских похотей мир (см.: Рим. 1, 24–32); так будет и во второе пришествие Христово, когда по крайней привязанности к благам и страстям земным духовно безплодная по неверию во Христа часть человечества уподобится соляному столпу (см.: Лк. 17, 31–32). Конечно, были и в языческом мире добродетели, но добродетели лишь человеческие, в которых большею частью под внешним покровом добра таились глубоко внутри укоренившиеся страсти, в особенности же гордость, чуждая истинной любви к людям (какова, например, добродетель стоиков).

Такими духовно безплодными остаются и доселе народы, не уверовавшие во Христа, как, например, японцы, которые, восприняв у европейских народов образ христианской добродетели, не приносят действительного духовного плода в самой жизни, так как, имея одинаковые по видимости с христианскими народами добродетели, остаются внутренно чуждыми последним и только ради тщеславной похвалы пред европейскими народами, которым хотят казаться народом цивилизованным, стараются быть подобными им в христианском образе жизни.

Впрочем, оставив язычников, обратимся к самим народам, называемым христианскими. Не делаются ли и они все более и более духовно безплодными по мере того, как утрачивают веру во Христа? Ибо о чем, как не о духовном безплодии их свидетельствует уменьшение веры их в возможность осуществления христианских добродетелей? Этот упадок христианской веры у современных народов с особенною силою выразился в учении (хотя и окончившего безумием) мыслителя Ницше, который говорил, что христианские добродетели – смирение, сострадание, любовь и другие – ведут человечество к упадку, что не добродетельнее должно быть человечество для того, чтобы достигнуть совершенства, а злее. О чем, как не о крайнем упадке веры в силу добра, во всепобеждающую силу любви, образ которой явил нам Христос, свидетельствует это преклонение перед силою зла, господствующего в мире, являющегося законом естественной жизни разве лишь до тех пор, пока она не преобразована духом Христова учения?

В сердцах многих из современных людей остается уже без всякого отзвука призыв Церкви Христовой возлюбить Бога: им кажется невозможным любить Бога, Который невидим, так как у них все более и более ослабевает самая вера в Бога как Существо живое, невидимо и чудесно действующее непрестанно в мире, – они хотят говорить только о делах любви к ближним, которых видят и которым считают возможным делать добро собственными силами, не прибегая к помощи Божией. Но не явно ли, что любви к себе подобным гораздо менее стало в ослабевших верою во Христа людях, чем в христианах первых веков, о которых замечает писатель книги Деяний апостольских: У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян. 4, 32). Не обладают ли современные маловерующие люди более гордыми словами о непрестанно вперед идущем духовном росте человечества, чем подобными делами любви, – по слову Писания: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Пет. 5, 5)? И не об этом ли духовном безплодии свидетельствует та неотзывчивость современных людей на слово назидания духовного, холодность, с какою встречают они даже знаменитых и в свое время увлекавших всех своим словом учителей жизни духовной?

Не через свои добродетели должен был быть восстановлен в людях истинный образ Божий, по которому они созданы, но чрез неведомое миру смирение, привлекающее к людям Божественную благодать (см.: Притч. 3, 34). Такое смирение и явила в Себе Пресвятая Дева, наименованная от Ангела и действительно соделавшаяся Благодатною (см.: Лк. 1, 28, 30). Через Нее, как «предопределенную скинию яже к Богу нашего примирения», по словам церковных песней (Канон праздника 1-й, песнь 8-я), «восстановлена скиния падшая священного Давида», «всех человеков персть в тело создася Божие» (Канон праздника 2-й, песнь 9-я; см.: Ам. 9, 11–12, Деян. 15, 16–17), то есть образовалась пречистая Плоть Христова во утробе Пресвятой Девы и все человечество составило единое Тело Христово, которое есть Церковь (см.: Еф. 1, 22–23). Через смирение лишь Пресвятой Девы, Которой происхождение уподоблено у пророка произрастанию жезла от усеченного корня Иессеева (см.: Ис. 11, 1), то есть рода Давидова, униженного, лишенного величия человеческого перед пришествием Христовым на землю, возрастило человечество цвет своего естества и начали приносить плод жизни духовной «благопокоривые языки» (Канон праздника 1-й, песнь 9-я). Ибо смирение вселило в Нее ту веру, через которую Она с полною покорностью предала Себя предначертаниям Промысла Божия, устроявшего спасение человеческое.

Исполнимся же, братие, и мы такого же смирения в добродетелях своих, каким исполнена была Пресвятая Дева, чтобы подобно Ей привлечь к себе благодать, уготовим через это смирение душу свою для «Делателя мыслей наших и Насадителя душ наших», чтобы Он и «неплодную землю» нашего сердца «благоплодну показал» (Канон праздника 2-й, песнь 8-я), чтобы более легкими сделались болезни нашего духовного возрождения, которые столь усиливаются вследствие упадка смиренной веры и умножения гордости духовной в людях с течением веков. И пусть как Святая Церковь призывает нас воспевать в дни настоящего праздника: «Ктому жены в печалех не родят чад, радость бо процвете, и живот всем человеком в мире жительствует» (Стихира праздника на стиховне), так легко и радостно будет совершаться духовное возрождение наше, после того как через рождество Богородицы разрешено духовное неплодство мира и «воссияло нам Солнце правды, Христос Бог наш» (Тропарь праздника)! Аминь.

 Священномученик
Фаддей Тверской

Произнесено в церкви
Олонецкой Духовной семинарии
8-го сентября 1904 года

Олонецкие епархиальные
ведомости. 1904. № 18. С. 543–546.