Племянничек

Рисунок В. МАКЕЕВОЙ

   А вот отец Григорий не дожил до наших дней. Его засадил в тюрьму его же родной племянник, диакон Максим, с которым вместе служил отец Григорий. Ведь умирал племянничек от голода при язве смертельной. Отец Григорий спас его и пристроил к себе служить, но диакон Максим и отплатил ему за все это.
   И восстанут дети на родителей и умертвят их (Мф. 10, 21).
   Понравилось диакону Максиму обновленчество. Видите ли, он, будучи в сане диакона, захотел вторично жениться, да еще на монахине. Обновленческие «архиереи» разрешили ему это сделать. Вот диакон Максим и перешел целиком – и душой, и телом – в омут обновленчества. А еще обновленчество ему нравилось потому, что он, будучи диаконом, живя с молодой своей женой, может быть архиереем. Как ведь складно-то! И с женой спать, и архиерейскую мантию с митрой надевать! Все можно ему в новой, обновленческой вере! А самое-то главное – обновленческое духовенство никто-никто не трогал: ни правители, ни даже самые бесы (они любили обновленцев очень сильно). И вот, ловко учитывая всю эту выгодную ситуацию, диакон Максим погрузился весь в новую, «живую» церковь.
   Однажды у него со своим дядей был такой разговор:
   – Ты, дядя, – сказал диакон Максим отцу Григорию, – умный человек, а вот не учитываешь реальность вещей.
   – То есть, каких вещей? – поинтересовался дядя.
   – Да вот хотя бы обновленческих идей! Ведь они разумны и необходимы для Церкви.
   Отец Григорий подумал и сказал:
   – Видишь ли, мой дорогой племянничек, обновленчество нужно тому, кто хочет иметь пять жен и в то же время быть митрополитом.
   Диакон Максим вспыхнул. Очень уж дядя метко сказал, будто в глаз иглой кольнул.
   – Знаете, дядя, – ответил желчно диакон, – вы очень далеко отстали от жизни. Вы – фанатик узкий и эгоист. Вы не хотите видеть реальных запросов жизни. Жизнь идет неумолимо вперед, а вы хотите удержать ее движение и цепляетесь за старые обычаи Церкви.
   Отец Григорий не обиделся. Он посмотрел ясными глазами на племянника, потом задумчиво, но как-то торжественно произнес:
   – Всякое дерево, которое не насадил Отец Небесный, искоренится!
   – Посмотрим! – резко ответил племянник.
   – Именно так! – тихо сказал дядя.
   Эта беседа сильно задела Максима. Он решил мнение дяди передать своему другу по обновленчеству архимандриту Поликарпу.
   Тот поставил Максиму выбор: одно из двух – или дядя, или три тысячи рублей.
   Конечно, диакон Максим как идеальный обновленец выбрал последнее. Он написал на своего родного дядю вескую клевету, вплоть до того, что будто отец Григорий Иванов – бывший дезертир Красной Армии, что он работал с белыми за одно, и много небывалого написал племянничек на своего дядю.
   Когда отец Григорий узнал обо всем этом, он нисколько не смутился. Хотя ему и жалко было оставлять свою старушку Анну Петровну, однако он и ее поручил воле Божией.
   Прощаясь со своим племянником диаконом Максимом (его возвели уже в «протоиереи»), отец Григорий сказал ему:
   – Ну, прощай, мой родной, да помни, что у тебя никогда не было дяди, тридцать серебреников для тебя дороже Самого Христа.
   Нет, отец Григорий больше не вернулся в свой приход. Зато дело его восторжествовало. И хотя его племянничек Максим и достиг «епископского» сана, но сидеть на кафедре архиерейской ему не довелось. Очень уж наш русский народ чуткий, особенно эти бабы – фанатички. Устроили же они «епископу» Максиму встречу.
   Когда он, высоко подняв свою головушку, шествовал на первую архиерейскую службу, кто-то в толпе подставил ему ножку... «Епископ» Максим был грузный телом, он упал, как пласт, на чугунный церковный пол, ударился головой и долго не мог подняться. Потом он три месяца лежал в больнице, все бредил и говорил одно и то же: «Дядя, дядя, где ты, мой дядя?»

Архимандрит
Тихон (АГРИКОВ)
(в схиме – Пантелеимон)
По книге «С Евангелием