Память священномученика Александра Парусникова

Священномученик Александр родился 13 октября 1879 года в селе Троицко-Раменском (ныне город Раменское Московской области) Бронницкого уезда Московской губернии, где его отец, Сергей Алексеевич Парусников, служил священником в Троицкой, при озере Борисоглебском, церкви. Церковь эта была построена в 1852 году на средства владельцев бумагопрядильной фабрики купцов братьев Малютиных при поддержке местной помещицы княгини Анны Александровны Голицыной.

Отец священномученика окончил Вифанскую Духовную семинарию и был рукоположен во священника митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), им же позднее был возведен в сан протоиерея и назначен настоятелем Троицкой церкви, в которой прослужил до самой кончины. У отца Сергия и его супруги Александры Герасимовны родилось тринадцать детей, Александр был двенадцатым ребенком. Его мать Александра Герасимовна скончалась от туберкулеза в возрасте 46-ти лет, и их старшая дочь Ольга помогала отцу растить младших детей. Она была человеком глубокой веры и, не выходя замуж, всю свою жизнь посвятила служению Богу и ближним.

В 1895 году Александр окончил Донское Духовное училище, в 1902-м – Московскую Духовную семинарию, но, не намереваясь становиться священником, в 1903 году поступил в Императорское техническое училище в Москве. Однако в 1908 году отец сообщил ему, что предполагает выйти за штат, и призвал сына принять священный сан, чтобы занять его место, и тот согласился.

Незадолго перед рукоположением Александр познакомился в Раменском с Александрой Ивановной Пушкаревой. Ее отец умер рано, и она жила с бабушкой и матерью, работавшей на бумагопрядильной фабрике Малютиных. При материальной поддержке Малютиных Александра Ивановна получила образование в учительской женской семинарии, по окончании которой, с 1906 года, стала преподавать в Кишиневском земском училище. Однажды директор фабрики пригласил ее на Рождественский вечер, который проходил в одной из школ в селе Троицко-Раменском. Там Александра Ивановна познакомилась с Александром Сергеевичем, которому очень понравилась, и вскоре он направился к ее матери свататься. Мать сначала не давала согласия на брак, говоря: «Она из простонародья, Вы будете ее обижать». Но затем согласилась и не пожалела – зять-священник стал для нее лучшим другом. У отца Александра и Александры Ивановны родилось впоследствии десять детей.

6 мая 1908 года митрополит Московский Владимир (Богоявленский) рукоположил Александра Парусникова во священника к Троицкой церкви, в которой он и прослужил до своего ареста. С 1909-го по 1911 год отец Александр преподавал Закон Божий в Кишиневском земском училище и состоял законоучителем в Раменской женской гимназии Общества распространения среднего образования.

Прихожане любили батюшку за его доброту, отзывчивость и нестяжательность. Уже в советское время, когда он уезжал на требы в деревню, Александра Ивановна, бывало, говорила ему:

– Отец, ты уезжаешь в деревню. Если тебе что-нибудь подадут, ты не забывай, что у нас в доме ничего нет.

– Ладно, – говорил отец Александр, а приезжал без продуктов.

Александра Ивановна взглянет на него и спросит:

– Ничего нет?

– Как я там возьму, когда там то же, что и у нас, – отвечал он.

В церкви, когда служил отец Александр, всегда стояла глубокая тишина, люди проникались его молитвенным духом. Священник был глубоко и всесторонне образован, и к нему часто приходили молодые люди, с которыми он беседовал на разные темы, но чаще всего о вере и Боге. С детьми он всегда был ласков, никогда их не наказывал, только говорил: «Не ссорьтесь, не ссорьтесь».

С установлением советской власти начались гонения на Русскую Православную Церковь, и семье священника пришлось тяжело, а если бы не помощь прихожан, то было бы трудно и выжить. Все члены семьи стали лишенцами, им не полагались продуктовые карточки, а значит, и все государственные магазины были закрыты для них, частные же встречались редко, и в них все стоило чрезвычайно дорого.

Вот один из эпизодов тех лет. Сочельник перед Рождеством Христовым, завтра великий праздник, а у них в доме ничего нет, даже хлеба. Александра Ивановна сидит за пустым столом грустная. Отец Александр собирается идти в храм ко всенощной, открывает дверь на крыльцо и кричит: «Мать, иди сюда!» Александра Ивановна вышла и видит: на крыльце стоят два мешка, а в них – хлеб, крупа и картофель. «Вот тебе и праздник», – говорит отец Александр жене.

В конце 20-х годов у отца Александра отобрали полдома, поселив туда начальника местной милиции, сын которого работал в Московском ОГПУ. Сам он болел туберкулезом в открытой форме, от чего впоследствии и скончался. Обычным его занятием было ходить по дому, особенно в той половине, где жила семья священника, и плевать. Александра Ивановна не раз становилась перед ним на колени и, умоляя его не делать этого, говорила:

– Мы виноваты, но пощадите детей.

– Поповская сволочь должна дохнуть, – говорил тот в ответ.

Вскоре в семье священника заболел туберкулезом сын, затем другой, потом заболела одна дочь, за ней другая. Не проходило года, как Александра Ивановна провожала кого-нибудь из детей на кладбище.

Поскольку дети, живущие с родителями-лишенцами, и сами считались лишенцами, теряя право на получение продуктовых карточек, Александра Ивановна пробовала распределить их по знакомым и родственникам. Но у чужих людей без горячо любимых родителей им трудно было жить, и они тайно от милиционера-соседа ночами возвращались домой и спали на сеновале, а мать, бывало, глядя на детей, обливалась слезами. Как-то раз одного из сыновей представители власти застали дома и на этом основании выслали его за пределы Московской области. Александра Ивановна при всевозможных проверках прятала его в сундуке, а сверху заваливала тряпьем. В этом укрытии он и был обнаружен.

В школе Парусниковых преследовали как детей священника, показывая им при каждом удобном случае, что они неравноправны с остальными. Всех учеников администрация школы распорядилась кормить: им давали завтрак, а Парусниковых отсаживали в это время на отдельную лавку.

Как-то отец Александр шел по улице с дочерью, держа ее за руку, а прохожие оборачивались и плевали священнику вслед. Дочка крепче сжала руку отца и подумала: «Господи, да он же самый хороший!» Батюшка почувствовал ее переживания и, успокаивая, тихо сказал: «Ничего, Танюша, это все в нашу копилку».

Семья священника до последней возможности держала корову, которая, как и во многих домах тогда, была единственной кормилицей. Но через некоторое время и ее отобрали власти. Отец Александр был в это время в храме. Вернувшись домой, он увидел домашних в смятении и спросил, что случилось.

Александра Ивановна сказала:

– Корову увели у нас со двора.

– Корову увели? Пойдемте все быстренько; детки, вставайте на коленочки. Давайте благодарственный молебен отслужим Николаю Чудотворцу.

Александра Ивановна с недоумением посмотрела на него и воскликнула:

– Отец?!

– Сашенька, Бог дал, Бог взял. Благодарственный молебен давайте отслужим, – сказал отец Александр, тем самым показывая, как надо отвечать на злобу незлобием и благодарить Господа не только за радости, но и за скорби, чтобы благодарным принятием последних душа вкусила райские плоды.

С тех пор, как у них не стало коровы, каждый день на крыльце появлялась корзинка с бутылью молока и двумя буханками хлеба. Старшие дети долгое время дежурили у окна, выходящего на крыльцо, чтобы узнать, кто приносит им продукты. Бывало, до глубокой ночи высматривали, но им так и не удалось увидеть благотворителя.

По ночам отца Александра часто вызывали в НКВД и однажды сказали:

– Уходи из церкви, ведь у тебя столько детей, а ты их не жалеешь.

– Я всех жалею, но я Богу служу и останусь до конца жизни в храме, – ответил священник.

Бывало, он проводил в НКВД всю ночь, а наутро шел служить в храм. Прихожане, уже не чаявшие увидеть его на службе, радовались. За долгое и безупречное служение отец Александр был возведен в сан протоиерея и награжден митрой.

Во время гонений на Русскую Православную Церковь в конце 30-х годов были последовательно арестованы все священники Троицкого храма; последним, 24 марта 1938 года, арестовали отца Александра. Незадолго до ареста лжесвидетели дали против священника показания.

Из тюрьмы отец Александр передал родным несколько написанных на папиросной бумаге записок, которые пронес один из освободившихся заключенных в каблуке сапога: «Дорогая Саша, спасибо тебе за то счастье, которое ты мне дала. Обо мне не плачь, это воля Божия»; «Дети мои, всех вас целую и крепко прижимаю к сердцу. Любите друг друга. Старших почитайте, о младших заботьтесь. Маму всеми силами охраняйте. Бог вас благословит». «Мой дорогой Сережа, прощай. Ты теперь становишься на мое место, – писал священник старшему сыну. – Прошу тебя не оставлять мать и братьев и сестер, и Бог благословит успехом во всех делах твоих. Тоскую по вас до смерти, еще раз прощайте».

Протоиерей Александр Парусников был расстрелян 27 июня 1938 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Подготовила
Ксения МИРОНОВА

По «Житиям новомучеников
и исповедников Российских
ХХ века», составленным игуменом
Дамаскиным (ОРЛОВСКИМ).
Июнь. Тверь, 2008. С. 205–215.