Житие преподобноисповедника Ираклия (Мотяха)

Церковь Свято-Троицкого Иссык-Кульского монастыря, 1920-е годы

   10 августа 1916 года киргизы-мятежники появились вблизи Свято-Троицкого монастыря. Население Иссык-Куля и большая часть братии по благословению настоятеля монастыря архимандрита Иринарха покинули обитель. 12 монахов, и среди них монах Ириней, во главе с духовником монастыря иеромонахом Рафаилом и схимонахом Исихием остались в обители и с молитвой и пением ожидали нападения врагов.
   Один из священников Туркестанской епархии писал в отчете о происшедших событиях: «11 августа в 3 часа дня толпа киргиз человек до 500 ворвались в монастырь, угнали скот, зажгли скотный двор. Монахи во время разгрома были в храме. Угнавши скот, киргизы ворвались в храм, выгнали оттуда монахов, из которых семь человек убили около паперти и двух тяжело ранили; иеромонах Рафаил при этом был обезглавлен; разграбили все церковное и монашеское имущество, а к ночи, по обыкновению, удалились в горы.
   Троим из монашествующей братии удалось ускользнуть из рук киргиз – это были Александр Вавилов, звонарь Ириней и гостиник Симеон; двое первых были свидетелями всех безобразий, учиненных киргизами: большинство икон попорчены пиками, престолы поруганы и некоторые сдвинуты с мест; святые антиминсы похищены, Евангелия и другие богослужебные книги изорваны; церковная утварь частью увезена, частью исковеркана; из священных облачений мятежники поделали покрывала для лошадей и украсили их бархатом и позументом с хоругвей и плащаниц. Таким образом, храмы монастырские, хотя и сохранились, но осквернены и разграблены».
   Впоследствии монах Ириней был пострижен в схиму с именем Ираклий. Сразу же после захвата власти в Семиречье в 1919 году, Свято-Троицкий монастырь закрыли большевики. Иеромонахи Серафим (Богословский), Пахомий (Русин) и Феогност (Пивоваров) и схимонах Ираклий ушли в город Верный и стали подвизаться в горах вблизи города, в скиту Медео. В 1921 году в скиту были убиты иеромонахи Серафим и Феогност, а сам скит разорен, и схимонах Ираклий перешел жить в семью церковного старосты в поселок Талгар. Проживать в доме он отказался и построил себе небольшую келию в саду. Отец Ираклий часто надолго уходил молиться в горы. В 1928 году семью старосты Дмитриева арестовали и отправили в ссылку. Перед арестом отец Ираклий ушел на побережье Иссык-Куля в киргизские горы, где соорудил себе келию и некоторое время жил в уединении.
   Зимой 1928 года один из жителей поселка Сазановка, расположенного в 10 км от Свято-Троицкого монастыря, Мирон Дубинин, находясь в горах, услыхал стон человека и, пойдя на него, натолкнулся на келию схимонаха Ираклия; выяснив, что тому в руку попала большая заноза, от которой он никак не может освободиться, он взял схимника с собой, отвел к фельдшеру, и тот вынул занозу. Наскоро отремонтировав стоявший в саду сарайчик, Мирон предложил его для жительства схимнику, и тот согласился. Слух о том, что в поселке живет старец- схимник, быстро распространился среди жителей, и к схимонаху Ираклию стали приходить верующие люди, просить совета и святых молитв.
   Живя в Сазановке, Старец непрестанно молился, никогда не ложился спать, а когда изнемогал, то всего лишь присаживался на лавку, а затем вновь принимался за молитвенный подвиг. Выходил из дома он только на службу в храм.

Храм Казанской иконы Божией Матери в селе Ананьево (бывшей Сазановке)

   Отец Ираклий говорил о себе, что он великий грешник. Самым большим своим грехом схимонах Ираклий считал то, что он по малодушию уклонился во время мятежа киргизов от мученической кончины вместе с братией Свято-Троицкого монастыря, спрятавшись на колокольне, и таким образом избежал смерти, – о прощении этого греха он горячо молился Богу всю жизнь.
   В семье Мирона Дубинина схимонах Ираклий прожил до 1929 года; когда началось преследование семьи и раскулачивание, он перешел к двоюродному брату Мирона – Андрею Дубинину. Мирона Дубинина за то, что тот не вступил в колхоз, арестовали и заключили в тюрьму, откуда он уже не вернулся. Вскоре по этой же причине арестовали и приговорили к 10 годам заключения и Андрея Дубинина, тогда схимонаха Ираклия взяла к себе семья Бочарниковых.
   У Бочарниковых была ветхая изба, и семья бедствовала. Сергей Бочарников хотел выстроить для схимника келию, но тот не согласился, а поселился в пристройке, дверью в которую служила доска, и проникнуть в нее можно было только боком, отодвинув доску. Спал схимник на длинном столе, на который была постлана конопляная дерюжка, другой такой же дерюжкой он укрывался. Ставить себе печку он не разрешил, и зимой обогревался горячими угольями, которые ему приносили из печи в избе. Лишь незадолго перед кончиной в его келии была установлена железная печь. Трапезовал отец Ираклий вместе с хозяевами, у которых было пять дочерей, и во время обеда часто рассказывал им о Боге, о святых, о церковных праздниках, порой повторял только одно, что он великий грешник: «Господь забрал всех моих братьев по духу, а я еще живу».
   Поскольку Сергей Бочарников не пошел в колхоз, то его, несмотря на крайнюю бедность семьи, записали в кулаки и из дома забрали всю рухлядь, оставив лишь голые стены. Схимника в это время не было дома, и в его келию тогда не зашли; он принес две свои дерюжки хозяевам – единственное, что сохранилось от разграбления, и сказал детям: «Ну, вот, ребятушки, ложитесь, спите, а мы посидим. А завтра – что Бог пошлет, помогут люди». И до утра он беседовал с хозяевами о житии святых, о терпении, которое имели святые, о незлобии, кротости. А наутро односельчане и родственники принесли семье всего понемногу.
   В те годы в Киргизии воинствовали обновленцы. Во всей округе остались лишь два православных священника: иерей Исаия Горборуков из села Покровка и архимандрит Геннадий (Лобачев) в из села Семеновка. Отец Ираклий был духовно близок с ними. Часто они втроем собирались в доме Сергея Бочарникова и вели беседы.
   Дочь Сергея Бочарникова как-то присутствовала на одной из этих встреч. Отец Геннадий сказал тогда: «Мы все в 1937-м году погибнем, а ты, Сергей, – обращался он к Бочарникову, – всех нас переживешь (он умер в 1975 году. – Примеч. ред.). Но после нас останутся волки в овечьей шкуре». А отцу Ираклию говорил: «Ты с нами умрешь в 37-м году».
   Когда наступил 37-й год, отец Исаия был арестован и заключен в тюрьму. А в Чистый четверг того же года был арестован и отец Геннадий. После их ареста отец Ираклий запретил всем ходить в церкви – все они были обновленческими (то есть, в них служили волки в овечьей шкуре, как и пророчествовал отец Геннадий).
   Господь открыл схимнику, что он умрет в день праздника Вознесения Господня. К этому времени схимонах Ираклий попросил хозяйку сшить ему новую одежду из синего домотканого холста, в которой и завещал его похоронить.
   В 1937 году под праздник Вознесения Господня схимонах Ираклий внезапно тяжело заболел и слег. Он скончался в самый день праздника, 10 июня, в полном сознании, сам крестообразно сложил на груди руки, сделал последний вздох, сжал губы и закрыл глаза. Схимонах Ираклий (Мотях) был погребен на кладбище в поселке Сазановка; на его похороны съехалось множество людей – все, кто его знал, и, несмотря на то, что это было время лютых гонений, люди пели и шли за гробом схимника до самого кладбища.

Могилы схимонаха Ираклия и С.Ф. Бочарникова на кладбище села Ананьево (бывшей Сазановке)

   Память о схимонахе Ираклии, архимандрите Геннадии и иерее Исаии до сих пор жива в Иссык-Кульской области. Их называют в округе «три столпа Православия».

Игумен Дамаскин
(ОРЛОВСКИЙ)
«Жития новомучеников
и исповедников Российских ХХ века»