В больших и малых беседах о судьбе русского Царя и Русского Царства, о днях сегодняшних и вчерашних, о русской жизни вообще, от людей разных, простого сословия и академиков, народных художников и артистов, рядового звания и генералов можно услышать горькие слова: «Царь отрекся! Значит отступился, предал, оставил на произвол судьбы». Теплые сердца сразу становятся на защиту: «Мол, и Святой апостол Петр трижды отрекся от Господа, когда было страшно. Что ж тут говорить – человеческое. Так и Государь. Неизвестно, как там было».
   Ни ложь, ни предательство, ни угрозы расправы над семьей, ни страх – ничто не могло сломить Царя и заставить отречься от престола Русского Царства!
   Царство, Русское Царство, Родина, Отчизна, Православная держава! Сколько великой скорби и сокрушения от утраты содержит в себе каждое русское сердце, произносящее эти слова. Не пафос, но торжественность несут они в себе, обуславливая Богоустроенность власти на земле. Очень трудной власти – власти Удерживающего. Именно таковой была русская монархическая власть во все свои времена – и могущественная, и смиренная до самопожертвования.
   Понимал ли это Государь Николай Александрович Романов? Конечно, понимал. Именно поэтому он не мог допустить и мысли о добровольном отречении от своей миссии перед Небом и Землей. Как искренне и крепко верующий человек, вникавший в сокровенный смысл Священного Писания, всей своей праведной жизнью главы Государства и главы семьи, подтвердивший любовь ко Христу – не мог отречься. «Неси сам, никому не давай», – так напутствовала Государя Блаженная Паша Дивеевская, вручая ему маленькую корзиночку с куклами и детскими игрушками во время дивеевских торжеств 1903 года, посвященных святому преподобному Серафиму Саровскому. Эта корзиночка – символ Российского государства. И мог ли Государь пренебречь этим напутствием, когда сбылись пророческие слова дивеевской Старицы о ниспослании сына-наследника царской чете?

1997 год, 2 марта (здесь и далее даты приводятся по старому стилю). Псков. На годовщину «отречения от Престола» съехались все ведущие телеканалы страны. Стоим с отцом Олегом Теором, настоятелем храма Святого князя Александра Невского, и еще несколькими священниками на псковском вокзале, служим панихиду не прославленным в лике Святых Царственным Мученикам. Вдруг пасмурное, еще совсем зимнее небо разразилось громом и пошел дождь. Телеоператоры, снимавшие «тот самый» тупик, где стоял царский литерный поезд, в котором якобы произошло добровольное отречение Государя от Престола, стали срочным порядком оборудовать камеры чехлами.
   Гроза 2 марта – событие необычное. «Плачет небо, что гибнет земля!», – промолвил отец Олег Теор, а другой священник добавил: «Что-то здесь не так». Эта фраза впервые заставила меня задуматься о событиях 2 марта 1917 года. Так ли было все на самом деле, как снова прокричали на весь мир ведущие телеканалы: «Восемьдесят лет назад… отрекся, отрекся, отрекся…»
   Нет необходимости пересказывать наслоения лжи, обволакивающие эту поистине трагическую дату – 2 марта 1917 года. Ясно теперь одно – мировая система по дискредитации Царя и всего Русского Царства сформировала мощнейший механизм дезинформации именно этого во всех аспектах важного узла общественного развития всего человечества. Отрекся, предал, отступился – так воспринял весь мир и прежде всего русский народ весть о «добровольном отречении», которого не было и быть не могло. Но так мощно застрочили подготовленные пулеметы пропаганды, не давая опомниться, не давая поднять головы, чтобы осмотреться и разобраться, что произошло. «Отрекся, отрекся, отрекся», – пронеслось от океана до океана, от полюса до полюса.

Когда не сработала легенда о «Манифесте об отречении», появилась на свет телеграмма об отречении, затем другая, якобы подписанные Самодержцем Русской Империи огрызком карандаша. Кстати, человек, свидетельствовавший о достоверности этих подписей и отправлявший лично по штабам и другим ведомствам эти телеграммы, на третий день, 5-го марта, становится министром связи правительства Керенского. Знакомая традиция даже по сей день. Ложь и предательство щедро оплачивались всегда. Но день мщения неизбежен. И дальнейшее развитие событий служит этому подтверждением.

   Вернемся во Псков. На левом торце здания вокзала мемориальная доска с той же темой – «Здесь… отрекся…» – провожает всех уезжающих в Москву, Санкт-Петербург и Витебск. Но всем неминуемо приходится проехать «Дновский крест» – станцию Дно, где был насильственно захвачен по приказу Синедриона литерный поезд Государя. Об этом свидетельствуют многочисленные фото и документы, хранящиеся в музеях локомотивного депо станции Дно и в городском Доме культуры железнодорожников. «Арест», «арестован», «под арестом» – этими словами изобилуют многие документы, датированные первым марта 1917 года.

   Что же произошло в этот день с 15 часов на станции Дно до 17 часов 2-го марта уже в тупике псковского вокзала? Что случилось за эти сутки (Дно от Пскова в 15 верстах)?
   Примечательно, что местные жители города Дно, с которыми мне лично приходилось беседовать, в один голос заявляли о том, что путь перед царским поездом был завален бревнами и литерный поезд подвергся захвату – так им поведало старшее поколение. Это вполне соответствует приказам о насильственном задержании поезда литера а, вплоть до крушения, комиссаром Государственной Думы Александром Бубликовым, тремя днями ранее арестовавшим Эдуарда Кригер-Войновского, министра путей сообщения, за отказ изменить Государю, и действиям начальника станции Дно Ивана Зубрилина. Разноречивые же свидетельства высокопоставленных «очевидцев» и «участников» действий этих суток лишний раз доказывают, что правда была под запретом с 15 час. 1 марта.

   Мемуары Александра Ивановича Спиридовича, управляющего дворцовой комендатурой, разнятся со свидетельствами Владимира Николаевича Воейкова, генерал-майора свиты. Ни охраны, ни конвойного казачьего полка, как известно, при Государе на станции Дно уже не было.
   Действия же Николая Иудовича Иванова, генерал-адьютанта, вообще отличались особым цинизмом в отношении выполнения своих обязанностей. Непонятно с какой целью появился он на станции Дно за несколько часов до прибытия царского эшелона, в то время как еще 27 февраля по приказу Государя должен был быть в Санкт-Петербурге на подавлении мятежа. Архивы о событиях 1–2-го марта ясности не прибавляют. Даже в спокойные советские времена они не блистали достоверностью: докладывалось одно, публиковалось другое, в архивы заносилось третье. А уже этот ключевой момент, столь важный для тайны беззакония, освещался в особом режиме. В разведке многоходовая ложь позволяет выиграть время для нанесения максимального ущерба народу и государству противника. Здесь же выиграно столетие. Время обязательно обнаружит всю правду этих мистических суток.
   Отец Василий (Фоченков) за два года до своей блаженной кончины организовал на Фрунзенской в Москве музей, посвященный Царственным Мученикам, где представлены несколько газет от 28 февраля и 1 марта 1917 года, сообщавших об «отречении» Государя. Это называется – дали фальстарт не по свистку, стремясь, видимо, прославиться в скорейшей подаче заготовленной дезинформации.
   Сейчас же очевидно одно: царский поезд был подвергнут бандитскому захвату, а сам Государь стал первым узником Гулага без права переписки.
   Никто из дружественных персон не смог услышать от Государя его слов о добровольном отречении от Престола. Никто – ни члены Священного Синода, отрекшиеся от Государя 6 марта, ни придворные, утратившие свои полномочия и, как следствие, не имевшие доступа к Царю.
   Не было, естественно, и обращения Царя к своему народу!!! Что является самой главной процедурой протокола высшей государственной власти! Не было ничего, что бы свидетельствовало с полной степенью достоверности о добровольном отречении.
Те, кто знал истинное положение дел – домочадцы. Государыня Императрица Александра Феодоровна, дети и прислуга, которые очень скоро как близкие родственники «врага народа № 1» были взяты под стражу и казнены вместе с оклеветанным Царем.
   К чему такой жесткий режим содержания под стражей «добровольно отрекшегося» от Престола Государя? Если отречение добровольное, Царь становится «де-юре» рядовым гражданином Российской Империи Николаем Александровичем Романовым, таким же, как многие нас окружающие.
   Уголовное дело, возбужденное против Царя Временным правительством, через два месяца было закрыто за неимением состава преступления ни в сфере государственного управления, ни в личной жизни. Праведный неподсудный человек все равно оставался под стражей.
   И вот уже прошел апрельский VI съезд РСДРП, определивший дальнейшее развитие переворота и его главарей. И временной, и советской власти (что одно и то же) правда об «отречении» была смертельно опасна.
   Русский народ по природе своей инфантилен, добросердечен и доверчив, поэтому расчет с подлогом и дальнейшим его тиражированием (ныне PR) был сделан точно. В противном случае, искренне любящий Царя, узнавший о насильственном его отрешении от власти народ вряд ли вел бы себя так пассивно, как писал об этом Лев Троцкий в своих мексиканских мемуарах.
   Именно поэтому с такой тщательностью прятали будущих Царственных Мучеников и возили их по всей России в поисках жертвенника.
   И вот – подвал ипатьевского дома в Екатеринбурге. Ночь с 17 на 18 июля 1918 года. Фотограф спокойно, не спеша, устанавливает штатив и настраивает фотокамеру. Жертвенник определен по месту и дате... Дело сделано. Фотоотчет заказчику подготовлен, из которого явствует, как на стене подвала по следам жертвенной крови среди прочих каббалистических знаков на древнем языке появляется надпись: «Здесь принесен в жертву Русский Царь». Обратите ваше внимание – не просто гражданин Романов, а именно Царь. Не отрекшийся! Именно таковым его считали заказчики жертвоприношения, лучше других осведомленные об истинном положении дел. Каббалистическое учение, как известно, не допускает банальных уголовных убийств, которым бы несомненно являлось убийство просто гражданина Романова Н.А., его семьи и окружения.
   Зачем нужно было оставлять такую надпись, обнажая причастность сил тьмы к совершенному злодеянию? Зверь по природной своей сути не может не метить, как в лесу, так и среди людей. Он не в силах противостоять определению своей идентичности. Таков Закон! Именно по этому закону толпа иудеев кричала: «Кровь Христа на нас и на детях наших» (см.: Мф. 27, 25). Как бы кичась своим могуществом и обозначая, что никому не под силу было распять Спасителя. Даже могущественному Риму не дана была такая власть.


   А вот еще один характерный сюжет. Тихое утро 11 сентября 2001 года. Манхэттен. Фотограф спокойно расставляет штатив, устанавливает камеру. Он посвящен. Через несколько минут зеркальную грань небоскреба разрежет Боинг с «жертвенными животными». Еще не совсем понятно, что произошло, а пулеметы пропаганды уже застрочили: «Арабские террористы атаковали Америку!» До сих пор нет ни одного факта, подтверждающего эту версию, но весь мир заражен ложной «несомненной» информацией об арабском следе. Последствия этой лжи невероятно масштабны и выгодны заказчику с позиций политической и экономической, и в корне изменили развитие цивилизации. Безусловно, в худшую сторону. На ложном фундаменте ничего стоящего не построить, даже при самой блистательной архитектуре.


   3 октября 1993 года. Фотограф спокойно установил камеру во внутреннем дворе Дома Правительства в Москве. Здесь, а не с фасада будет основное действо – жертвоприношение. Заказчик тот же – человекоубийца от века. Но сколько бы зверь-людоед не буйствовал… – собирался народ и всем миром, помолясь…


   Что объединяет эти три сюжета? Вывод о том, что плотная, массированная ложь, сопровождающая ключевые для истории события, направленная на искажение Промысла Божия, на долгое время ослабляет адекватность ответных действий. Но сила действия всегда равна силе противодействия. И маятник уже качнулся в другую сторону.