Память преподобного Илариона, затворника Троекуровского

Родился преподобный Иларион во второй половине XVIII века в селе Зенкино Раненбургского уезда Рязанской губернии (ныне Чаплыгинский район Липецкой области), родителей его звали Мефодием и Феoдосией. С детских лет подвижник ощущал горячую любовь к Богу, которую поддерживал и укреплял в нем его дед, проводивший строгую подвижническую жизнь в уединении от родных. Родители понимали, что кроткий и молчаливый ребенок не сможет стать хорошим помощником в хозяйстве, и дед взял его к себе. Тогда и начались первые подвиги Илариона. Уже ничто не мешало мальчику молиться и поститься: пищей на целую неделю служили ему два калача. Не раз дед и внук бывали на богомолье, в том числе в Троице-Сергиевой и Киево-Печерской лаврах.

Со смертью дедушки Илариону пришлось вернуться к родителям, но решение всецело посвятить себя Богу было им уже принято. Однако отец надумал женить юношу, и после долгого сопротивления Иларион был вынужден уступить родительскому желанию. Но после венчания в храме, пока шло, по обычаю, переодевание невесты, подвижник тайно скрылся из дома и ушел в Киев, где излил сердечную боль перед святынями. По возвращении же он притворился больным, всячески избегая брачной жизни и обычных житейских занятий. Вскоре святой решил навсегда оставить отчий дом и вновь тайно покинул родное село и укрылся у священника Трофима в селе Головинщине. Когда же через некоторое время родные прекратили его поиски, он отправился странствовать по святым местам.

Побывав в Троице-Сергиевой лавре и других обителях, Иларион решил определиться в один из монастырей Рязанской губернии. Однако не прошло и года, как жена его, узнав от богомольцев о местопребывании сбежавшего супруга, подала прошение в полицию с просьбой вернуть домой мужа. Узнав об этом заранее, Иларион поспешил покинуть обитель и скрылся в глухом и дремучем Зенкинском лесу близ села Каликина и, поставив себе келию, стал проводить отшельническую жизнь. Но его влекла жизнь монастырская. Вымоливши со слезами согласие своей жены, он поступил в Петропавловскую пустынь близ города Раненбурга.

Жизнь в обители Иларион вел очень строгую, ни с кем не сближался, по кельям не ходил и к себе не принимал; все свободное время посвящал чтению и молитве. Братия же посчитала его гордым и возненавидела, а настоятель Авраамий полюбил и вскоре постриг в рясофор с именем Илария. Доверяя новому иноку, он не раз посылал его за сбором пожертвований на обитель. Это еще более настроило насельников против своего благочестивого собрата. И вот однажды отец Иларий привез меньше подаяний, чем обыкновенно, но в то же время имел при себе хорошую рясу, подаренную ему одной благотворительницей. Завистники оклеветали подвижника, сказав, что он присвоил себе пожертвованные деньги. Поверил этому и настоятель и прогневался на Илария. Братия же, видя его в немилости у начальника, нигде не давала ему покоя, даже в храме Божием не стеснялась преследовать его насмешками и глумлениями. Желая уклониться от встреч с злословящими, отец Иларий перестал ходить на общую трапезу, о чем тут же донесли отцу Авраамию, добавив, что он выставляет себя постником. Настоятель приказал ему ежедневно ходить в трапезную. И опять донесли, что отец Иларий хоть и приходит, но за трапезой ничего не ест. Настоятель, поверив клеветникам, счел это проявлением самоволия и на целый год отказал иноку от трапезы и даже от хлеба. И из всего монастыря только один сострадательный брат пономарь навещал подвижника и приносил ему ежедневно по просфоре, которыми он и питался весь этот год.

В довершение всех зол жена святого, по наущению врага рода человеческого, пришла в обитель и стала требовать отпустить ее мужа домой. При этом она перебила окна в настоятельской и других кельях и наговорила всем монахам, и без того немилостивым к подвижнику, таких оскорбительных слов, что те окончательно вышли из терпения. Отец Авраамий рапортом пожаловался на преподобного рязанскому Преосвященному Амвросию и получил разрешение на удаление инока Илария из пустыни. В присутствии всей братии его вывели из кельи на монастырскую площадку, где настоятель сорвал с него клобук и рясу, плюнул ему в лицо и приказал вытолкать за монастырские ворота. И безо всякой злобы, с тихой улыбкой на устах и с молитвой за врагов своих в сердце, подвижник оставил неприветливую для него обитель.

Вновь оставшись без постоянного местопребывания и вида на жительство, Иларион перебрался в окрестности Головинщина и поселился в «Воловом овраге» в четырех верстах от села. Здесь, в дремучем лесу, он выкопал себе несколько пещер, соединенных узкими проходами с главной, в которой молился. А в одной из пещер попавшийся огромный камень стал служить ему столом.

Шесть лет прожил святой в этом месте, молясь день и ночь, изнуряя плоть свою трудами и постом. Питался он одною редькою, которую сам сажал, и притом ел ее без хлеба, не очистив кожи и не омывши земли. Воду пил дождевую, а если дождя долго не было, то по нескольку дней терпеливо выносил жажду. В жаркие дни он молился в лесу на открытой поляне, кладя по три тысячи земных поклонов.

В пещере своей преподобный Иларион совершал молитвенные правила – вечерню и утреню, а на Литургию ходил в храм в Головинщине. Однажды во время Великого поста подвижник упал в обморок в храме, потому что ничего не вкушал 18 дней. Тогда на нем увидели тяжелые вериги (чугунные крест и образ Страстной Божией Матери на груди) и сорочку из медной проволоки, от которых все его тело было изранено. Спал он на постели из дубовых сучьев, на которых видели следы крови; летом и зимой ходил босым, отчего ноги его были в глубоких трещинах; а одевался, невзирая на морозы, в белую холщовую рубашку и белый простого холста халат. И Божия милость согревала его в этой одежде «более других», как он сам позднее говорил своему келейнику. За такие подвиги, в смиренном духе совершаемые, Господь сподобил Своего угодника великих духовных дарований.

Возвращаясь однажды в Головинщино, Иларион сильно заболел и смог добраться только до Коренной пустыни близ Курска. Настоятель ее архимандрит Филарет хорошо знал подвижника по прежним его посещениям и благоволил к нему. Видя, что жизнь его в опасности, отец Филарет предложил ему постричься в мантию, что Иларион счел знаком милосердия Божия. Так он был тайно пострижен в монашество с именем своего прежнего Ангела – преподобного Илариона Великого. Через некоторое время преподобный поправился и вновь вернулся в свои пещеры.

О подвижнике стала распространяться молва, к нему пошел народ, искавший его молитв и духовного утешения. Многолюдие отягощало отца Илариона, и иногда, чтобы остаться наедине с Богом, он залезал на деревья в гуще леса, оставаясь там на несколько дней без пищи.

Стараниями помещика Раевского в 1824 году подвижник переселился в Тамбовскую губернию, в село Троекурово Лебедянского уезда, где повел затворническую жизнь. Ежедневное молитвенное правило святой совершал с часу ночи до полудня, прерывая его ранней Литургией, которую служили в сельском храме. Вечернее правило продолжалось с трех часов дня до девяти вечера. Остальное время подвижник посвящал чтению духовных книг и приему посетителей. Пищу он вкушал только по воскресениям и четвергам, в прочие дни довольствуясь антидором и чашкой кофейного напитка.

Отец Иларион оказывал посильные жертвы вдовам, нищим, сиротам, убогим и всем беднякам, которые приходили к нему за помощью. Странникам и богомольцам он давал на дорогу деньги, обувь и одежду. В особенности милость он оказывал перед великими церковными праздниками; в это время его внимание обращалось по большей части на заключенных в тюрьмах, куда он отсылал разные съестные припасы.

Наружность старца поражала своим благообразием. Среднего роста, со впалой грудью, изможденный от постоянного поста, он имел тонкие черты лица, нос с небольшой горбинкой и темно-голубые глаза, излучавшие любовь. Лицо его было худое, прозрачное и необыкновенно бледное. На губах часто виднелась улыбка. Очевидцы говорили, что подвижник походил на Ангела Божия. Будучи уже старцем, он казался юным – его лицо озаряла редкая красота души.
Живя в Троекурове, преподобный до самой смерти никуда, кроме храма, из кельи не выходил и к себе мало кого допускал, а посетителям отвечал больше через келейников – оттого и нарекли его в народе затворником. К тому времени здоровье подвижника было уже сильно подорвано: давал знать о себе ревматизм.

К концу своей жизни старец Иларион настолько ослабел, что не мог ходить в храм Божий, редко стал принимать посетителей, а кушать готовили ему раз в месяц. Питался он единственно просфорой и антидором со святой водой. А за сорок дней до кончины затворник уже не вставал со своего диванчика и жизнь свою поддерживал в день несколькими глотками воды из своего головинщинского колодца, за которою нарочно посылал келейного.

5 ноября 1853 года в самую полночь троекуровский затворник Иларион Мефодьевич (Фокин) тихо отошел ко Господу. Весть о его кончине быстро разнеслась по округе, и множество людей из соседних уездов собрались почтить усопшего подвижника, благодетеля сирот и утешителя скорбящих, отца и руководителя ищущих спасения, всецело и всю свою жизнь преданного Господу. По свидетельству очевидцев, в Троекурове собралось до десяти тысяч человек. Почти пять дней тело угодника Божиего стояло непогребенным, и с раннего утра до поздней ночи служились панихиды об упокоении его души. Наконец, 9-го ноября игуменом монастыря Сергием при участии местного благочинного и десяти священников совершены были заупокойная Литургия и чин погребения. Разрешительную молитву прочел духовник почившего и, когда приступил ко гробу, чтобы вложить рукописание в десницу почившего, то к ужасу его пальцы преподобного Илариона как бы сами разжались и крепко взяли из рук его грамоту.

Честные останки старца Божия в простом деревянном, им самим приготовленном гробе сокрыты были в ископанной им же пещере в ограде Димитриевской церкви, над которой устроена была деревянная часовня. Позднее троекуровским помещиком на месте часовни была поставлена деревянная церковь во имя Владимирской иконы Божией Матери.

Подготовила Ксения МИРОНОВА

По книге: Жизнеописание старца Илариона,
Троекуровского затворника, и история
Троекуровского Свято-Димитриевского
Иларионовского женского монастыря.
Липецк, 2007.