1645 года – почила Царица Евдокия, вторая Августейшая супруга Царя Михаила Феодоровича Романова

Восстановитель России, Царь Михаил Феодорович, оплакав потерю своей супруги, Царицы Марии Владимировны из рода князей Долгоруких, обязан был вступить во второй брак. Общее благо и с ним всегда согласное желание мудрой матери его, Марфы Иоанновны, того требовали. И так, по обычаю тех времен, призваны были ко Двору, к матери Царя, 60 девиц из первостатейных Княжеских и Боярских родов. Быв щедро пожалованы богатыми Царскими дарами, они остановились на несколько дней в покоях у матери Государя, и каждая девица имела при себе подругу для собеседования.

По тогдашнему обряду Царь вместе с родительницею своею в назначенный час пошел в покои знатных девиц избрать себе невесту, но никоторая из них не тронула его сердца. Потом, также вместе с родительницею своею, пошел он видеть собеседниц их.

Одна из них поражает красотою своею очи Царские. Прелестные черты лица ее, коим кротость, с некиим унынием соединенная, придавала волшебную силу, была явным изображением сущей добродетели, а самая цветущая юность оживляла ее стройный стан и величавую осанку. Словом, красавица была совершенный ангел. При первом взгляде Государь остановился, посмотрел на нее пристально и в задумчивости вышел из покоя. Он не скрыл своего чувствования от Царицы, матери своей. В то же время приказано было узнать о роде и племени прекрасной девицы. Немедленно доносят Государю и Государыне, родительнице его, что девица сия по имени Евдокия – дочь бедного Можайского дворянина Лукьяна Степановича Стрешнева; что она осиротела еще в пеленках, лишившись матери вскоре по рождении своем; что отец ее, отправляясь на службу ратную в смутные времена, отдал ее на воспитание дальней своей родственнице, знатной боярыне, с дочерью которой она и приехала ко Двору. При сем объяснении упомянуто было также и о том, что Евдокия Лукьяновна Стрешнева живет под игом жестокого своенравия гордых своих родственников; что она всем от них обижена и редкий день проходит, чтобы она не обливалась слезами; но что она скромная и добродетельная девица; что никто не только не слыхал от нее жалоб, даже недовольного взгляда от ее не видал.

Таковое о девице Стрешневой известие проникло болезненным состраданием сердце Царево, уже любовию объятое. Невольный вздох вырвался из груди Государевой, и он сам того не приметил, как произнес: «Несчастная... Но ты должна быть счастливою».

Матерь Царя была недовольна сим выбором и с некоторым негодованием сказала сыну своему:

– Государь! Таковым избранием ты оскорбляешь Бояр и Князей, знаменитых своими и предков своих заслугами; дочери их, ежели тебе и не по нраву, то, по крайней мере, не менее Стрешневой добродетельны... А Стрешнев кто? Человек неизвестный!

– Он дворянин. Сего довольно, – ответил Михаил. – Одна только бедность отделяет его от боярства. Скудную долю его я дополню щедростию.

– Из ничтожества ты возведешь на высокую степень, – отвечала мать Государя. – Так... Но, не знав об его качествах, не слыхав ни от кого, какова его душа... Послушай меня, любезный сын мой, рассуди о твоем намерении!

– Не смею прекословить тебе, Государыня, – сказал сын матери. – Приказывай, что угодно! Я все исполню по воле твоей. Наименуй мне невесту – с покорностью приму ее себе в супруги от руки твоей.

Потом, с некоторым смущением, запинаясь, робко продолжал:

– Но отваживаюсь произнести пред тобою, Государыня, одно, одно только слово о несчастной! Она в сиротстве, без покрова, угнетена своими родственниками и, может быть, погибнет в бедствии. И мы с тобою, родительница, также были!.. Горька была нам участь наша. И мы также, как она теперь, жили в сиротстве – без отца: он страдал в плену; без покрова: на нас устремлены были мечи наших гонителей. А кто учился терпению напастей в училище злополучия, тот, конечно, останется навсегда благотворителем ближнего. Кто страдал, тот умеет сострадать и готов на всякую помощь. Мы спасены чудесным промыслом Всевышнего. Может быть, Сам Вседержитель положил в сердце моем ее спасение. В ней, может быть, посылает Он благодетельницу народу моему. Может быть, на участь мою с нею есть воля Создателя нашего (в глазах Царя показались слезы). Несчастная привлекла к себе все мысли и завладела моим покоем. Все уверяют меня, что она должна быть добродетельна.

Пораженная покорностью и чувствованием Царя, сына своего, Марфа Иоанновна не могла удержаться от слез: она прижала его к нежной материнской груди своей и, поцеловав, отвечала ему:

– Сердце Царево в руце Божией. Отныне девица Евдокия тебе невеста, а мне дочь: да будет над тобою и над нею Божие и мое благословение!

На другой же день по утру Евдокия Лукьяновна Стрешнева объявлена была всенародно невестою Царя Михаила Феодоровича. Патриарх Филарет благословил Царя на обручение с избранною его, и несметное многолюдство, теснившееся толпами на Красной площади, воскликнуло: «Многая лета Отцу Государю с невестою его!»

Но каким несказанным удивлением поражена была девица Стрешнева! Она заснула вчера бедною, несчастною, столь несчастною, что и луч надежды к какой-либо отраде не озарял души ее, а сегодня пробуждается Царскою невестою. Ей приносят цветные одежды, ей служат с благоговением, ее величают Царевною, ее просят в покои Царские, собственно для нее уготовленные. Долго она не верила тому, что слышит. Наконец, встает с безпокойного одра своего; чувства ее все в волнении; едва могла дрожащими ногами приблизиться к образу Богоматери, который всегда при себе имела. Пред ним упала она на землю, произнеся слова сии: «Царица Небесная! Ты призрела на смирение рабы Твоея!..» Рыдание пресекло голос ее. В то самое время пришла к ней Государыня, матерь Царя и, быв тронута ее умилением, подняла ее, заключила в свои объятия, называла ее своею дочерью и всемерно старалась успокоить душу ее, встревоженную различными чувствиями.

Источник:
Чтения в Императорском обществе
Истории и Древностей Российских
при Московском Университете.
Повременное издание под заведыванием
О.М. Бодянскаго. 1872 г.
Апрель-Июнь. Книга вторая.