Действительно, как у Господа все делается по-иному, не как у людей! Его планы и мысли совсем другие, не такие, как у нас. Вот, например, и здесь. Чтобы возбудить Русь к новой жизни, чтобы дать русскому народу новые силы, Господь промыслительно направляет преподобного Сергия не в столицу Руси, а, наоборот, – в дремучие леса; не на кипучую деятельность, а на тихое молитвенное дело. Этим Господь показывает, что всякое народное, государственное или церковное дело устраивается не по лицемерным дипломатическим каналам и лживым взаимоконтактам, а по скромному молитвенному подвигу святых людей, находящихся далеко-далеко от кипучей мирской суеты.
   Один богослов сказал, что обители долговечны те, которые созданы потом и кровью святых. Они живут века. И если их разрушают, то вновь они воскресают из пепла. А те, которые сооружены на деньги богатых Царей и князей, те обители умирают и уже не могут подняться. К первым и относится святая Лавра преподобного Сергия. Для того, чтобы создать эту духовную твердыню, преподобный Сергий удалился в дремучие леса. Ему было всего лишь 17–18 лет, когда он оставил родителей и ушел подвизаться. Построив в лесной чаще небольшую келейку, Варфоломей (так звали Преподобного до монашества) стал день и ночь молиться Богу и упражняться в богомыслии и трудах. В глухом лесу было много зверей, и юный отшельник перенес множество страхов от них. Но больше всего Варфоломей боролся со зверями духовными. Бесы и сам сатана не раз пытались изгнать Подвижника из леса. Они к этому прилагали все свои бесовские силы; догадывались, проклятые, что Преподобный задает им дело на многие века, что созданная им Лавра будет нерушимой твердыней, о которую многие из них разобьют свои бесовские лбы.
   Тихо и смиренно подвизаясь, Святой не мог скрыться от людей. Господь стал открывать светильник Свой для скорбящих и обремененных. В лесную чащу одни за другими стали приходить русские люди. Около Преподобного образовалась группа подвижников. <…> Святой ел через два-три дня, а то и целую неделю был без еды. Господь давал ему силы, он молился и много нес трудов для братии: строил им кельи, пек сам хлеб, просфоры; носил ночью воду и ставил к дверям братских келий. Господь дал ему дар исцелений. Бесы стали явно воевать с ним. Они, по Божиему попущению, входили в людей и создавали в монастыре крики, вопли, вой, старались хоть этим досадить Преподобному. <…> Они старались вызвать гордость в его душе, но он еще глубже смирялся и еще сильнее гнал их. Слава о Преподобном разнеслась по всей Руси.
   Между тем, русский народ изнывал под игом язычников. Надо было сплотить всех в единую могучую русскую семью и сбросить с родной земли позор порабощения. И преподобный Сергий, взяв в руки посох, суму с сухарями, идет мирить ссорящихся между собой русских князей. Кроткими, мудрыми словами, молитвой он соединяет всех под власть Великого Московского Князя Димитрия. И, наконец, благословляет его идти на татар. «Победишь Мамая,» – шепчет Преподобный Великому Князю, благословляя его крестом. Окропив Князя и всю его дружину святой водой, преподобный Сергий радостно провожает их на последнюю и решительную битву с татарами. Он знал наперед, что настал конец рабству русского народа. <…>
   Удивительное и непостижимое смирение было в жизни Сергия преподобного! Не он ли достоин большего чина в Церкви Божией?! Не его ли избрал святой Алексий, митрополит Московский, своим преемником на Московский Престол?! Не ему ли стать одним из первых святителей Московских и всея Руси?! И кажется, по-человечески, тогда Преподобный больше сделал бы пользы для Церкви и родного народа. Нет. Он все это смиренно отверг. И когда свт. Алексий, митрополит Московский, вызвал его в Москву, стал ему предлагать золотой наперсный крест, а потом и архиерейство, то как глубоко огорчилась душа смиренного Старца! Он даже не знал, как от всего этого отказаться. Успокоившись, Преподобный смиренно, но твердо сказал: «В юности, святый Владыко, я не был златоносцем и в старости хочу остаться в нищете». Святой Алексий глубоко уважал преподобного Сергия и не стал настаивать на его повышении. Он знал, что этим только огорчишь святого Старца, а не утешишь.
   Какой дивный пример смирения и добровольной нищеты дает преподобный Сергий нам, своим нынешним ученикам, особенно монашествующим! Как теперь все делается совершенно наоборот! Едва успеет у монаха отрасти пушок на усах и бороде, как он уже надевает «греческую» шелковую рясу и мечтает о золотом кресте. Да что там! Ему уже снится архиерейская панагия. Он уже начинает набирать архиерейские навыки, важность, медленность в разговоре, осанку, повелительную форму обращения – словом, всю эту аристократическую и бюрократическую форму жизни, что делает некоторых наших пастырей подлинными наемниками и в наихудшем случае – волками в овечьих шкурах. А о смиренном отказе в повышении в духе преподобного Сергия никто теперь и не мыслит. «Да что я, – думает теперешний карьерист, – хуже всех что ли?! Мои товарищи уже вон, настоятели, архимандриты и даже епископы, а я буду отказываться от такой желанной „чести“? Как это возможно?! Только ненормальные могут так поступать»... И лезет наш «деятель» все выше и выше, невзирая ни на что. Пожинает плоды славы, чести и корысти изрядной. А уж потом... Потом, чтобы не свалиться с этого церковного «эскалатора» повышений, он путем унижений и духовного закрепощения застраховывает свою личную безопасность покровительством «кесаря»... И вот тут начинается самая блаженная жизнь... Нет! Преподобный Сергий вас так не учил! Он учил обратному, учил искать внутреннего подвига молитвы и полного безславия. Он избегал высокого звания, хотя был больше чем достоин его. Преподобный искал тихого уединения, которое дает человеку близость Бога. И уже с этой духовной позиции шел помогать народу в его личном и общественном горе.
   Некоторые говорят, что Преподобный отказался от архиерейства еще и потому, что не хотел отрываться от народных масс. Всякое повышение по лестнице иерархии отдаляет от простого народа все дальше и дальше. Простой народ отпугивается всяким высоким чином. Простым старцам народ доверяет все, что у него есть на душе, не стесняясь и не боясь. Чтобы быть ближе к народу и больше ему помочь, Преподобный и остался простым, и не захотел архиерейской власти.
   Еще при жизни преподобного Сергия его ученики построили много монастырей и скитов. Все эти обители имели большое просветительное значение для русского народа. Они укрепляли народный дух, облагораживали сердца людей, давали грамотность и просвещение умам. Много потрудился Сергий преподобный для своей Родины, святой Руси. Много он дал святых заветов северному монашеству...
   «Всякое наслаждение плотское возненавидел ecи, и яко солнце Отечеству твоему воссиял еси...» (Кондак преподобному Сергию).
   Эх, дорогой наш и любимый отче, преподобный Сергий! Как мы – русское духовенство и русские люди – теперь нуждаемся в твоей святой помощи! Как нас ломает современное язычество, понуждая силой кланяться бездушным идолам и страстям! Отняли от нас тихие пустыни, где душа воспитывается и учится мужеству и богомыслию. Выгнали всех нас на арену большой суетной жизни, и мы закрутились, как в колесе...
   <…> Не забудет тебя, Сергий преподобный, Русь и русский народ, не забудет тебя монашество, взращенное тобою! Не забудь и ты нас, как обещался, великий Отче! Посещай чад своих, где бы мы ни находились! Святая обитель твоя стоит как маяк среди бурного моря. Дай ей, Отче, верного и мужественного настоятеля, добрую и дружную братию, чтобы жили они в твоем духе вечно! Аминь.