12.02.2014
Дивеевская блаженная Пелагея Ивановна Серебренникова
У апостола Павла говорится, что в христианском подвиге «несть мужеский пол, ни женский», – то есть за святость жизни равно почитаются как мужчины, так и женщины. Но иногда женщины при этом называются мужскими именами: так блаженная Ксения называла себя «Андрей Федорович»; старец Досифей, который благословил преп. Серафима на подвиг, на самом деле был старицей-женщиной; подвизавшуюся в Дивеевском монастыре блаженную Пелагею Ивановну за святость называли «второй Серафим».
Жизнь этой дивной старицы – Христа ради юродивой – поистине удивительна, так как все ее дарования духовные были куплены дорогою ценою мученического подвига всей жизни. «Эта женщина будет великий светильник!» – так сказал Саровский чудотворец о будущей блаженной старице Пелагии Ивановне Серебренниковой.
Она родилась в 1809 г. в богатой купеческой семье в г. Арзамасе. В юности и до самой кончины Пелагея Ивановна отличалась необыкновенной красотой. Но во все времена красота не была залогом счастья человеческого на земле, а наоборот, служила причиной искушений и для ее обладателей и для окружающих. От юности Пелагея Ивановна вступила в борьбу с возможным источником искушений – и стала притворяться безумной, сумасшедшей, отталкивающе больной. Делала она это еще и для того, чтобы не выходить замуж – с детства она стремилась в монастырь. Но, несмотря на нарочито разыгранное во время «смотрин» безумие, пришедший к ней свататься жених не отказался от нее и ввел в свой дом.
Вскоре после вынужденного замужества Пелагия Ивановна побывала у преп. Серафима в Сарове и имела с ним продолжительную беседу, определившую ее дальнейшую жизнь и поставившую ее на путь духовного делания. После этого она стала учиться Иисусовой молитве, которая с молодых лет стала благодатно действовать в ней. Как бы потеряв рассудок, Пелагия Ивановна стала несуразно одеваться и странно вести себя в общественных местах, вызывая пересуды и оскорбления, которые искренно радовали ее душу, презревшую все блага мира сего. Живя на улице, блаженная днем бегала по городу и безумствовала, а ночи проводила в молитве на паперти церкви. Муж, как и родственники, не понимавший великого пути жены, подвергал ее побоям и истязаниям, морил голодом и холодом, сажал на цепь. Только благодать Божия подкрепляла ее как свыше предназначенную избранницу и давала силы переносить все то, что с ней тогда делали.
Эти страдания подготовили Пелагию Ивановну к переходу в Дивеевскую обитель в 1837 г., куда при личной встрече направил ее преп. Серафим, говоря: «Иди, матушка, иди немедля в мою обитель, побереги моих сирот-то и будешь свет миру, и многие тобою спасутся!»
Поселившись в монастыре, первое время блаженная вела себя очень буйно и много говорила, впоследствии стала гораздо тише и больше молчала. Терпение лишений было ее добровольным уделом. Подвижница отличалась совершенной нестяжательностью, имела дар благодатных слез. С молодости Пелагия Ивановна обладала дарами прозрения тайн человеческих душ и прозорливости, открывая будущее. Эти духовные дары стали привлекать к ней множество людей разного звания и состояния. Утешая и врачуя, наставляя и обличая, блаженная многих направила по пути спасения. «Всякому она говорила лишь то, что Сам Господь укажет и кому что надо было для душевного спасения: одного ласкает, другого бранит, кому улыбается, от кого отворачивается, с одним плачет, а с другим вздыхает, кого приютит, а кого отгонит, а с иным, хоть весь день просиди, ни полслова не скажет, точно будто и не видит» (из воспоминаний келейницы).
Сестры, начиная с игумении монастыря Марии (Ушаковой), во всем советовались с блаженной, и в обители ничего не делалось без ее благословения. По словам келейницы старицы, «для обители она была матерью: ничего без нее не делалось. В послушание ли кого послать, принять ли кого в обитель или выслать – ничего без ее благословения настоятельница не делала. Что Пелагея Ивановна скажет, то свято, так тому уже и быть. И как бывало, она скажет, так все и случится».
День блаженной Пелагеи Ивановны описан ее келейницей так: «С раннего утра и до поздней ночи, бывало, нет нам покоя, так совсем замотают: кто о солдатстве, кто о пропаже, кто о женитьбе, кто о горе, кто о смерти, кто о болезни и скота, и людей – всяк со своим горем, со скорбями, со своей сухотой и заботой идет к ней, ни на что без нее не решаясь. Сестры обители, у кого лишь чуть что, все к ней летят. Почтой, бывало, и то все ее же спрашивают. Как есть, нет отбою. И все говорят: как она нам скажет, так все и случится. Сам, значит, уже Бог так, людям на пользу жить указал… Старух и молодых, простых и важных, начальников и не начальников – все у нее были и все без различий званий»
.
Пелагия Ивановна неоднократно удостаивалась небесных видений и откровений, ей часто являлся преп. Серафим, наставляя ее в духовной жизни и научая, как хранить обитель Царицы Небесной.
В самые трудные моменты в истории Дивеевского монастыря – когда после смерти преп. Серафима там начались разделения и ссоры, Пелагея Ивановна крушила, ломала все на своем пути, кидалась камнями, разбивала стекла. Человеку, не верящему в невидимый духовный мир, это могло показаться проявлением "буйного помешательства", а на самом деле блаженная воевала с теми врагами, которых не увидишь обычным человеческим зрением. И ее битвы, после которых оставалась разбитая посуда, поломанная мебель, разорванная одежда, приводили к тому, что все в монастыре умиротворялись. Тех же, кого смущало такое поведение старицы, они вразумляли. И вразумленные становились ее верными почитателями. Один из них, кого она называла «духовный сыночек», – художник М. Петров оставил воспоминания о том, как помогала ему старица в его жизни. При первой же встрече она исцелила его застарелую болезнь, один раз только легонько ударив по больному месту. «Потом она начала рассказывать мне всю мою прошедшую жизнь с такими поразительными подробностями, о которых никто не знал, кроме меня, и даже рассказала содержание того письма, которое я в этот день послал в Петербург… Она вытащила меня со дна ада».
Прожив сорок семь лет в обители, блаженная мирно почила в 1884 г. Девять дней продолжалось прощание со старицей сестер и тысяч мирян, почитавших ее как свою мать, утешительницу и молитвенницу. При этом тело почившей не являло признаков тления, а лицо сияло духовной красотой.
По материалам интернет-ресурсов
