Сама Церковь требует, чтобы эти дни оставшиеся на земле почтили особенно усиленною молитвою за умерших. Значение этих дней, помещенное в означенной первой части, здесь дополним еще другими сведениями.
Третины, т. е. третий день после смерти человека, есть день его погребения и вместе с тем такой день, когда Церковь творит его поминовение. Поминовение усопших в третий день есть установление апостольское. Поминовение в этот день имеет свой причины. Так, одни говорят, что третины Церковь совершает потому, что в третий день после смерти человек изменяет свой вид; Неофит Российский причину третины находит в тридневном воскресении Христовом. Другие видят в этом Церковном требовании, т. е. в отправлении третий, другую причину, именно, что усопший был крещен и веровал в Святую Троицу: Отца и Сына и Святаго Духа, а потому в третий день свидетельствует перед Богом, что он сохранил до своего исхода три великие добродетели: веру, надежду и любовь, от которых зависит спасение человека и без которых оно невозможно. И, наконец, основанием третий полагают троякую природу человека: дух, душу и тело, которые согрешают вместе и потому, по переходе в загробный мир, и требуют очищения от грехов, которого, однако, сам человек не мог достигнуть по немощи; поэтому необходимо после отхода его души, – когда само собою отстанут от нее все страсти душевные, – нам, оставшимся в живых, просить и умолять за нее (душу) всемилостливого Бога.

Девятины, т. е. девятый день после смерти человека, когда нужно поминать усопших, есть установление апостольское и имеет так же, как и третий день, свои причины. Так, некоторые говорят, что Церковь совершает поминовение по усопшему в девятый день потому, что тело не ранее, как в девятый день, превращается в тление, и остается нетленным одно только сердце; Неофит Российский причину девятин находит в том, что Церковь молит Господа о причислении умершего к девяти чинам Ангелов. Мы просим Господа, чтобы Он, молитвами и ходатайством девяти ангельских чинов, вселил и упокоил душу представившегося в лики Святых Божьих, а по воскресении сподобил его пребывания вместе с Ангелами.

Установления Церкви молиться об усопшем в продолжении сорока дней от смерти, и особенно в самый сороковой день, имеет также свои причины: одни говорят, что причина этого заключается в том, что к сороковому дню истлевает и самое сердце. Но эта причина не всегда согласна с опытами, как пишет Вениамин, архиепископ Нижегородский, в своей «Новой скрижали» (ст. 130, ч. 4). Следует заметить, что в зачатии младенца бывает обратно: в третий день живописуется сердце, в девятый день составляется тело, в сороковой день является полный вид человека. Неофит Российский предлагает другую причину сорокоуста: плач израильского народа о смерти Моисея, продолжавшийся сорок дней.

Вообще сороковое число часто употребляется в Священном Писании: так, плач израильского народа по смерти Моисея продолжается сорок дней; израильтяне плакали по умершему патриарху Иакову сорок дней; евреи в пустыне питались манною сорок лет; Моисей постился сорок дней и ночей, приемля Закон от Бога; Илия провел сорок дней и ночей в путешествии к горе Хориву; Господь Иисус Христос после Своего крещения провел в пустыне сорок дней и ночей, а также и по воскресении учил Апостолов тайнам царства Божьего в продолжение сорока дней. Поэтому-то Восточная Церковь справедливо и благочестно с древних времен постановила правилом творить поминовение по усопшим в продолжение сорока дней (сорокоуст) и особенно в сороковой день (сорочины).
Святые Апостолы узаконили этот обычай и в Христовой Церкви, обычай, у иудеев существовавший, – молиться об умершем в течение сорока дней. Как Христос победил диавола, пробыв сорок дней в посте и молитве, так точно и Святая Церковь испрашивает у Господа благодать умершему для победы над врагом и для получения царства небесного. Симеон Солунский (в главе 372) пишет: «сорокоусты совершаются в воспоминание вознесения Господня, случившегося в сороковой день после воскресения, и с той целью, чтобы и умерший, восстав из гроба, вознесся в стретение Господу, был встречен на небесах, и тако был всегда с Господом».
В день годовой после смерти усопшего, а потом и ежегодно в этот день, а также и во дни именин почившего, оставшиеся на земле его родственники совершают поминовение, показывая тем, что союз любви не расторгся смертью, что усопший живет духом с пребывающими на земле, что он безсмертен, что он обновится, что дух, душа и тело опять соединятся и составят нового человека.

Кутья (или коливо) – это сваренные семена пшеницы (или другие), насыщенные сахаром или медом, отчего кутья всегда имеет сладкий и приятный вкус. Значение кутьи и употребление ее при погребении, а также и при всяком поминовении умершего, следующее: семена заключают в себе жизнь и, будучи посажены в землю, производят новое растение, соответствующее семени. Чтобы представить наглядно ту участь тела, которая его ожидает тотчас после разлучения с душой, и его будущность, Иисус Христос делает сравнение его с семенами пшеницы и говорит: «Истинно, истинно говорю вам; если пшеничное зерно павшее в землю, не умрет, то остается одно; а если умрет, то принесет много плода»1. Из чего видно, что дух присущ телу и по отделении его "от души. Пребывая с душой в загробном мире, дух пребывает и в теле. Как в разложении семени заключается прозябание его, так точно и в разложении тела заключается его прозябание для будущей жизни. По слову Спасителя, где нет разложения, «не умрет», там нет и прозябания – то «останется одно», а где следует тление посеянного «если умрет», там происходит прозябание – жизнь, «то принесет много плода». И Апостол Павел тело человеческое по разлучении с душой сравнивает с семенем, всеваемым в землю: «Сеется тело», говорит он, чтобы произросло новое духовное тело, соответствующее новой духовной вечной жизни. Семена, приправляемые сахаром или медом, означают веру и надежду живых, что усопшая в благочестии души наследует сладкую, приятную загробную жизнь. Сахар, мед, употребляемые в кутью, вообще означают, что для православных и благочестивых, после всеобщего воскресения, наступит сладкая и приятная жизнь.
Итак, кутья есть видимое выражение веры живых в безсмертие почивших, в их воскресение и в их блаженную вечную жизнь через Господа Иисуса. Симеон Солунский (гл. 374) пишет: «Мы приносим Богу семена с другими различными плодами, выражая тем, что и человек, как семя, как плод из земли, полагаемый в земле, как пшеница, опять восстанет Божественною силою, и как бы прозябавший, приведен будет к Христу живым и совершенным. Как малейшее семя, погребенное в земле, возрастет впоследствии и принесет обильный, зрелый и совершенный плод, так и человек, предаваемый смертью земле, опять восстанет».