Сколько знамений показал Господь над Россией, избавляя ее от врагов сильнейших и покоряя ей народы. Сколько даровал ей постоянных сокровищниц, источающих непрестанные знамения, - в святых мощах и чудотворных иконах, рассеянных по всей Руси! И, однако ж, во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и гносеологические бредни с Божественным Откровением".
"Знаете ли, какие у меня безотрадные мысли? И не без основания. Встречаю людей, числящихся православными, кои по духу вольтериане, натуралисты, лютеране и всякаго рода вольнодумцы. Они прошли все науки в наших высших заведениях. И не глупы и не злы, но относительно к вере и к Церкви никуда негожи. Отцы их и матери были благочестивы; порча вошла в период образования вне родительского дома. Память о детстве и духе родителей еще держит их в некоторых пределах. Каковы будут их собственные дети? И что тех будет держать в должных пределах? Заключаю отсюда, что через поколение, много через два, иссякнет наше православие".

"Поднялось скрытое гонение на христианство, которое стало прорываться и явно, как недавно в Париже. Что там сделалось в малом объеме, того надобно ожидать со временем в больших размерах... Спаси нас, Господи!" (Мысли на каждый день, стр. 225, 226). Здесь замечательное предвиденье того, что революция в России будет хуже французской.

"Западом и наказывал и накажет нас Господь... а нам в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем. Господи, помилуй нас! Поели свет Твой и истину Твою!" (Письма о христианской жизни, стр. 70). "Другая злая вещь у нас - наша литература, западным духом наполненная, и ту очищает Господь тоже ударами с Запада. Но все неймется" (стр. 70).

"Нас увлекает просвещенная Европа... да! там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят и к нам.
Вдохнув в себя этот адской угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? - Бог послал их истребить то зло, котоорое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. <…> Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это - не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает", что посеет человек, то и пожнет (Мысли, стр. 461).

"Что у нас? У нас материалистические воззрения все более и более приобретают вес и обобщаются. Силы еще не взяли, а берут. Неверие и безнравственность тоже расширяются. Требование свободы и самоуправства - выражается свободно".
И далее предрекает святитель: "что и мы на пути к революции. Как же быть?". "Надо свободу замыслов пресечь - зажать рот журналистам и газетчикам. Неверие объявить государственным преступлением. Материальные воззрения запретить под смертной казнью. Материальные воззрения чрез школы распространяются. Лапласовская теория самообразования мира с прибавкой Дарвиновских бредней идет в уроках. После школы и в письмена она вошла... и всюду приносит плод неверия. Кто виноват в этом? Правительство. Оно позволило. Следовательно, кому следует все это пресечь? Правительству" (Собрание писем, выпуск VII, стр. 142-143).

"Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жизни русской, и так сильно и полно выражаются привычными словами: Православие, Самодержавие и Народность. Вот что надобно сохранять! - когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда свое священное трехцветное знамя" (там же, стр. 289. Из проповеди владыки, произнесенной 8 сентября 1864 г.). И это пророчество исполнилось: русский народ перестал быть русским, стал советским. Трехцветное знамя заменили одноцветным знаменем, красным.