"Как жить?" - слышался старцу со всех сторон этот весьма важный вопрос. Он по своему обыкновению отвечал в шутливом тоне: "Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение." Такой тон старцевой речи вызвал часто улыбку на уста легкомысленных слушателей. Но если серьезно вникнуть в это наставление, то каждый увидит в нем глубокий смысл. - "Не тужить," т.е. чтобы сердце не увлекалось неизбежными для человека скорбями и неудачами, а было направлено к Единому Источнику вечной сладости - Богу; через что человек мирится со скорбями или "смиряется," и этим успокаивается. - "Не осуждать," "не досаждать." Самые обычные между людьми осуждения и досаждения есть исчадия погибельной гордости. Их одних достаточно к тому, чтобы низвести душу человека на дно адово; а внешне они большей частью и за грех не считаются. - "Всем мое почтение" - указывает на заповедь Апостола: "в почтительности друг друга предупреждайте" (Рим. 12:10). Сводя все эти мысли к одной общей, мы видим что в вышеприведенном изречении проповедовалось Старцем главным образом смирение, - эта основа духовной жизни, источник всех добродетелей, без которого не возможно спастись.


В Евангелии сказано: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою потеряет" (Марк 8:З6). Вот как драгоценна душа человеческая! Она дороже всего мира, со всеми его сокровищами и благами. Но страшно подумать, как мало понимаем мы достоинство души своей. На тело, это жилище червей, этот поваленный гроб, обращаются все наши мысли от утра до вечера, а на бессмертную душу, на драгоценнейшее и любимейшее творение Божие, на образ Его славы и величия едва обращается одна мысль во всю неделю. Служению тела посвящаются самые цветущие годы нашей жизни, а вечному спасению души только последние минуты дряхлой старости. Тело ежедневно упивается, как на пиру богача, полными чашами и роскошными блюдами, а душа едва собирает крохи божественного слова на пороге дома Божия. Ничтожное тело омывают, одевают, чистят, украшают всеми сокровищами природы и искусства, а дорогая душа, невеста Иисуса Христа, наследница неба, бродит шагом изнуренным, облеченная в одежду убогого странника, не имея милостыни.

Тело не терпит ни одного пятна на лице, никакой нечистоты на руках, никакой заплаты на одежде, а душа от главы до ног, покрытая сквернами, только и дела, что переходит из одной греховной тины в другую, и своей ежегодной, но часто лицемерной исповедью, только умножает заплаты на одежде своей, а не обновляет ее. Для благосостояния тела требуются разного рода забавы и удовольствия; оно истощает нередко целые семейства, для него люди готовы иногда на труды всякого рода, а бедная душа едва имеет один час в воскресные дни для служения божественной литургии, едва несколько минут для утренней и вечерней молитв, насилу собирает одну горсть медных монет для подаяния милостыни, и довольна бывает, когда выразит холодным вздохом памятование о смерти. Для здравия и сохранения тела переменяют воздух и жилище, призывают искуснейших и отдаленнейших врачей, воздерживаются от пищи и пития, принимают самые горькие лекарства, позволяют себя и жечь и резать, а для здравия души, для избежания соблазнов, для удаления от греховной заразы не делают ни одного шага, но остаются в том же самом воздухе, в том же самом недобром обществе, в том же самом порочном доме, и не ищут никакого врача душ, или избирают врача незнакомого и неопытного, и скрывают пред ним то, что известно уже и небу и аду, и чем они сами хвастают в обществах. Когда умирает тело, тогда слышится скорбь и отчаяние, а когда умирает душа от смертного греха, тогда часто и не думают об этом.

Так мы не знаем достоинства души своей, и подобно Адаму и Еве, отдаем свою душу за красный по виду плод.

Почему же мы, по крайней мере, не плачем подобно Адаму и Еве? У нас же большею частью забота о стяжании благ, только, к сожалению, часто земных и временных, а не небесных. Забываем мы, что земные блага скоропреходящи и неудержимы, тогда как блага небесные вечны, бесконечны и неотъемлемы.

Всеблагий Господи! Помоги нам презирать все скоропреходящее, и заботиться о едином на потребу спасении душ наших.


Пока христианин живет на земле, спасение его, по слову преподобного Петра Дамаскина, находится между страхом и надеждой, а люди все ищут полного удовлетворения на земле, и притом от места и от людей, тогда как сам Господь глаголет в Евангелии: "В мире скорбны будете." Слова эти ясно показывают, что в каком бы месте христианин ни жил, без какой-либо скорби быть не может. Только одно успокоение - в исполнении заповедей Евангельских, как сказано в псалмах: "Мир многий любящим закон Твой и нет им соблазна." Если же что-либо или кто-либо нас соблазняет или смущает, то явно показывается, что мы не вполне правильно относимся к закону заповедей Божиих, из которых главная заповедь никого не судить и не осуждать. Каждый бо от своих дел прославится или постыдится на страшном суде Божием. И еще в Ветхом завете предписано было внимать себе и своему спасению и исправлению собственной души. Об этом и следует нам более всего заботиться.

Нигде Господь не хочет неволею понуждать человека, а везде представляет благому нашему произволению, и по собственной воле люди бывают или добры или злы. Поэтому напрасно будем обвинять, что будто бы живущие с нами и окружающие нас мешают и препятствуют нашему спасению или совершенству духовному. Самуил жил и воспитывался у Илии священника, при развратных его сыновьях и сохранил себя, и был великим пророком. Ева и в раю преступила заповедь Божию. А Иуду, и трехлетняя жизнь пред лицом Самого Спасителя, не сделала лучшим, когда он видел столько чудес, постоянно слышал Евангельскую проповедь, а сделался еще худшим, продал Учителя своего и Избавителя мира за тридцать серебреников.

Неудовлетворительность наша душевная и духовная происходит от нас самих, от нашего неумения и от неправильно составленного мнения, с которым никак не хотим расстаться. А оно то и наводит на нас и смущение и сомнение и разное недоумение; а все это нас томит и отягощает и приводит в безотрадное состояние. Хорошо было бы, если бы мы могли понять простое святоотеческое слово: "Если смиримся, то на всяком месте обретем покой, не обходя умом многие иные места, на которых может быть с нами то же, если не худшее."