Блаженный отец наш Дорофей, ревнуя о богоугодной жизни и возлюбив иноческое житие, отправился в киновию аввы Серида, где нашел множество великих постников, подвизающихся в безмолвии; среди них особенно отличались два великих старца: священный Варсонофий и ученик и сопостник его, авва Иоанн, носивший наименование пророка, так как он получил от Господа дар прозорливости. Святой Дорофей вверил себя руководству сих постников и со всем усердием стал подражать им. Вместе со святым отцом Серидом, преподобный Дорофей нередко приходил к великому старцу Варсонофию и беседовал с ним, а отцу Иоанну, отличавшемуся даром прорицания, он удостоился прислуживать. Так пребывал блаженный Дорофей в киновии аввы Серида, упражняясь в подвиге послушания. Тогда вышеназванные святые отцы положили, чтобы отец Дорофей устроил больницу и сам имел бы о ней попечете, ибо братия сильно страдали, когда впадали в болезни, – некому было заботиться о них и ухаживать за ними. С Божией помощью преподобный построила больницу при содействии брата своего по плоти, который будучи благочестив и любя иноков, давал святому Дорофею необходимые для постройки средства. С тех пор авва Дорофей с некоторыми другими благоговейными иноками служил больным и странным, считая сие за послушание, возложенное на него отцами обители. Однажды призвал к себе преподобного Дорофея игумен Серид; придя к настоятелю, Дорофей застал у него некоего юношу в воинском одеянии, весьма младого и прекрасного собою: он пришел в монастырь вместе с некоторыми из слуг княжеских, которые пользовались любовью аввы Сериды и часто приходили к нему. Когда пришел отец Дорофей, авва Серид пригласил его к себе одного и сказал ему:
- Вот эти люди привели сего юношу; они говорят, что он хочет вступить в нашу обитель; я же боюсь, что это сын какого-либо вельможи, который, быть может, что-либо украл или совершил какое-нибудь зло и теперь хочет укрыться: тогда, если мы примем его, нам будет грозить прямая опасность. Думаю я так потому, что ни его одеяние, ни его облик не обличают в нем человека, хотящего подвизаться.
Юноша же действительно был родственником одного воеводы; живший доселе среди богатства, привыкший к изнеженному образу жизни, он никогда доселе не слышал слова Божия. Некоторые же слуги того воеводы рассказывали иногда при нем о святом граде Иерусалиме, так что юноша пожелал видеть святые места и просился у воеводы, чтобы он отпустил его посмотреть на святой град. Не желая огорчить его отказом, воевода обратился к одному близкому ему человеку, который намеревался посетить святые места, и стал просить его:
- Окажи мне свое расположение, возьми с собою сего юношу, чтобы он мог видеть святые места.
Отправлявшийся взял юношу, оказывал ему всякий почёт и много заботился об его удобствах.
Когда путники достигли святого града и поклонились там святым местам, они пришли также и в Гефсиманию. Там находилось изображение страшного Суда Божия, где были представлены различные виды адских мучений. Увидев сие изображение, юноша внимательно рассматривал его и удивлялся. Неподалеку от себя он увидел честную жену, облеченную в багряницу; она стала объяснять ему мучение каждого из осужденных и, поучая его, прибавила несколько слов от себя. Слыша ее рассказ, юноша молчал и удивлялся, ибо он, как раньше было замечено, никогда не слышал слова Божие и ничего не знал о Страшном суде. Наконец, обратившись к женщине, он сказал ей:
- Госпожа, что нужно делать каждому, чтобы избавиться от сих мучений?
В ответ на это она сказала ему:
- Постись, не употребляй мяса, возможно чаще молись и будешь избавлен от сих мук.
Дав ему три таких заповеди, одетая в багряницу жена стала невидима.
Юноша обошел всё то место, тщательно стараясь встретить ее; он думал, что это была обыкновенная женщина, и нигде не мог найти ее, ибо то была сама Пречистая и Пресвятая Дева Мария Богородица.
Наставление таинственной жены произвело на юношу сильное впечатление: умилившись сердцем, он стал строго соблюдать три заповеди, которые дала ему виденная им в Гефсимании Жена. Друг воеводы, на обратном пути, видя, что юноша постится и не вкушает мяса, стал скорбеть, опасаясь воеводы, ибо он знал, что воевода сильно любить того юношу. Бывшие с ними воины, видя такое воздержание юноши, стали говорить ему:
- Господин, ведь ты делаешь то, чего не делают люди, живущие в миру. Так поступают только в монастырях. Иди туда, и там спасешь свою душу.
Ничего не зная о Боге и не представляя себе, что такое монастырь, юноша отвечал:
- Возьмите меня и отведите в какой-либо монастырь. Сам я не знаю, куда идти.
Некоторые из воинов, сопровождавших юношу, особенно уважали авву Серида. Посему они и пришли в его монастырь вместе с тем юношей.
Игумен послал блаженного Дорофея поговорить с юношей и узнать, кто он. На все вопросы преподобного Дорофея юноша давал один ответ:
- Я хочу спастись.
Тогда Дорофей пришел к игумену и сказал ему:
- Если ты желаешь принять его, то принимай без всякого опасения. Нельзя ожидать от него ничего злого.
Игумен ответил:
- Окажи ему милость, отче, и приими его к себе, чтобы он мог получить спасение, наставляемый тобою.
Но смиренный инок отказывался и говорил:
- Не могу я взять его к себе, ибо сие выше моих сил, не могу я наставить его на путь спасения.
На это игумен возразил ему:
- Я забочусь и о твоем спасении и о спасении всех вас; ты же не хочешь позаботиться о спасении одного юноши.
- Если ты хочешь того, отче, – заметил Дорофей, – то спросим совета у великого старца Варсонофия.
- Хорошо, – ответил игумен, – я скажу ему.
Отправившись к Варсонофию, игумен возвестил ему обо всем происшедшем. Тогда святой Варсонофий сказал Дорофею:
- Приими сего отрока, ибо Господь чрез тебя благоволить спасти его.
После этих слов блаженный Дорофей с великой радостью принял юношу, поместив его вместе с собой в больнице. Имя тому юноше было Досифей. Когда наступило время обеда, авва Дорофей сказал Досифею:
- Ступай и подкрепи свои силы, только скажи мне, сколько пищи принял ты.
Возвратившись, Досифей сказал:
- Я съел хлеб и пол-хлеба, а в каждом хлебе было по четыре фунта.
Дорофей спросил его:
- Достаточно ли с тебя сего?
Юноша ответил:
- Да, господин мой, сего вполне достаточно с меня.
- И ты не голоден? – спросил Дорофей.
- Нет, – отвечал Досифей.
- В другой раз, – сказал на это авва Дорофей, – ты съешь хлеб с четвертью хлеба, а другую четверть раздели на две части, и одну из них также съешь.
Досифей так и сделал в следующий раз.
- Голоден ли ты? – спросил его Дорофей.
- Да, я чувствую некоторый голод, – отвечал Досифей. Спустя немного дней блаженный Дорофей снова спросил его:
- Чувствуешь ли ты, чадо, голод?
Юноша ответил:
- Нет, господин мой, твоими молитвами я чувствую себя очень хорошо.
-Теперь ты употребляй только хлеб и пол-четверти другого.
Досифей так и сделал. Чрез несколько дней преподобный Дорофей снова спросил его:
- Не чувствуешь ли ты теперь голодным себя, сын мой?
- Нет, я вполне сыт.
- Раздели, – сказал святой Дорофей, – и другую четверть на две части, одну из них ты можешь съедать, а другую сохрани.
Досифей исполнил слова своего наставника. Постепенно, с Божией помощью, Досифей стал употреблять в пищу вместо 6 фунтов всего только 8 лотов, ибо как и во всем, в пищи важна привычка: каждый ест такое количество, к какому успевает привыкнуть.
Всякое дело блаженный Досифей делал тихо и кротко; он прислуживал больным в больнице, и каждый благодарил его за его уход, ибо он старался всё держать в чистоте. Если же ему от усталости случалось сказать какому-нибудь болящему что-либо с гневом, то он тотчас оставлял больницу, входил в келарню и там плакал. Другие больничные служители старались в этих случаях утешать его, но старание их оставались безуспешными: Досифей оставался неумолимым к себе. Тогда они отправлялись к отцу Дорофею и говорили:
- Окажи милость, отче, узнай, о чем рыдает брат Досифей, мы не знаем сего и не можем его утешить.
Преподобный Дорофей входил и находил ученика своего сидящим на земле и плачущим. Он спрашивал его:
- Что с тобою, Досифей, о чем ты плачешь?
На это Досифей отвечал:
- Прости меня, отче, я в гневе сказал брату моему злое слово.
Тогда авва Дорофей говорил ему:
- Зачем ты гневаешься, Досифей, зачем позволяешь себе с гневом говорить своему брату? Разве ты не знаешь, что, оскорбляя его, ты оскорбляешь Христа?
Досифей склонял свою голову долу и ничего не отвечал. Когда же Дорофей видел, что Досифей уже довольно раскаялся, он тихо говорил ему:
- Бог простит тебя; встань, и с сего дня положим начало твоему исправлению, усугубим свое усердие к деланию добра, и Бог поможет нам.
Тогда Досифей вставал и с радостью принимался за свое дело, как будто получал прощение от Бога. Бывшие в больнице вскоре узнали обыкновение Досифея, и когда они видели, что Досифей плачет, то говорили:
- С Досифеем что-то приключилось, он в чем-то согрешил.
И затем обращались к блаженному Дорофею:
- Отче, ступай в келарницу, там есть для тебя дело.
Когда Дорофей входил и видел своего ученика плачущим, он разумевал, что опять Досифей сказал кому-либо злое слово, и говорил ему:
- Что с тобою, Досифей? Неужели ты опять оскорбил Бога? Неужели ты опять поддался чувству гнева? Неужели ты забыл о своем намерении исправиться?
Когда преподобный Дорофей видел, что его ученик пролил уже немало слёз, он говорил ему:
- Встань, Досифей, и да простит тебя Бог; ты же со своей стороны снова постарайся положить начало исправлению.
Утешенный сими словами, Досифей оставлял свою печаль и шел постилать постели, что он делал уже с кротостью. По¬стоянно исповедуясь пред своим наставником во всех делах своих и помышлениях, блаженный Досифей, постилая для болящих мягкие постели, часто говорил проходившему мимо Дорофею:
- Отче, моя совесть говорит мне, что я хорошо постилаю постели.
На сие авва Дорофей отвечал ему:
- Удивительное дело, Досифей, ты становишься хорошим слугою и отличным постельником, но из тебя не выходит хорошего инока.
Преподобный Дорофей никогда не позволял Досифею иметь к чему-либо пристрастия, и ученик исполнял все заветы своего учителя. Когда для Досифея нужна была одежда, авва Дорофей приказывал своему ученику самому сшить себе одежду и давал ткань. Блаженный Досифей удалялся и исполнял сие поручение с тщанием великим. Когда он кончал работу, авва Дорофей призывал его и говорил:
- Кончил ли ты, Досифей, свою работу?
- Да, мой отец, я хорошо сшил одежду, – отвечал Досифей.
- Иди, и отдай ее такому-то брату (он называл имя его) или больному.
Досифей с радостью исполнял сие приказание своего наставника, а блаженный Дорофей давал ему сшить другую одежду; когда он кончал и сию, наставник его говорил ему:
- Отдай ее такому-то брату!
И Досифей отдавал ее. Он никогда при сем не роптал и не говорил: "берет мою одежду и отдает ее другому, – но с усердием и любовью совершал всё, что приказывал ему его наставник.
Однажды монастырский строитель принес от кузнеца хороший, острый нож. Досифей взял его, принес к авве Дорофею и сказал:
- Отче, брат строитель принес сей нож; я взял его, чтобы иметь его в больнице, если ты позволишь.
Блаженный же Дорофей всегда имел в больнице то, что было похуже; посему он отвечал Досифею:
- Покажи его мне; я посмотрю, хорош ли он". Досифей подал нож своему наставнику. Святой Дорофей хотя и видел, что нож хорош, однако не желая, чтобы ученик его имел пристрастие к какой-либо вещи, сказал ему:
- Так ли ты хочешь, Досифей, чтобы тебе быть рабом сего ножа, и неужели ты не боишься того, что нож сей, а не Бог, будет обладать тобою?
Слыша сии слова, Досифей молчал. Достаточно пристыдив его, преподобный Дорофей сказал своему ученику:
- Ступай, положи где-нибудь сей нож, и не прикасайся к нему.
Блаженный Досифей свято исполнил сие приказание; он даже никогда не осмеливался подать сего ножа кому-либо другому, хотя другие служители и брали его: только он один не касался его; ни разу он даже не подумал:
- Зачем только мне одному приказано не брать его; разве я не равен с другими?
Никогда не помышлял так преподобный Досифей, но всегда совершал с радостью всё, что приказывал ему его наставник.
Даже, когда авва Дорофей, порицая его, говорил что-либо иносказательно, святой Досифей и в таком случае старался угадать и исполнить желание своего наставника. Так в его жизни имело место такое происшествие. Сначала Досифей имел обыкновение говорить очень громко. Блаженный Дорофей, желая, чтобы он говорил не так громко, сказал:
- Досифей, надобно принести чашу нерастворенного вина. Иди и возьми сосуд!
Он тотчас же отправился и принес полную чашу вина и хлеб. Подавая сие наставнику, он хотел получить от него, по обычаю, благословение. Дорофей, увидев сие, удивился и спросил его:
- Что ты хочешь сделать, Досифей?
- Отче, – ответил ему ученик его, – ты повелел принести мне сосуд нерастворенного вина; итак, дай мне благословение.
- Несмысленный, – отвечал авва Дорофей, – ты говоришь очень громко, словно готы6, когда они упьются вином. Посему и я сказал тебе: возьми чашу вина, ибо ты кричишь так же громко, как готы.
Святой Досифей, поклонившись, положил обратно то, что принес, и с того времени стал говорить тихо.
Однажды он пришел к преподобному Дорофею и просил его объяснить одно место из Священного Писания, – ибо, ревнуя о просвещении ума своего, он начал размышлять над некоторыми местами Священного Писания.
Но его наставник не хотел, чтобы Досифей упражнялся в изучении Писания, так как боялся, что тогда он возмечтает о себе и не сохранит смиренного сознания своей нищеты душевной. Посему на вопрос ученика преподобный Дорофей отвечал:
- Не знаю.
В другой раз, когда Досифей снова пришел к своему на¬ставнику и спросил его о другом месте Священного Писания, он получил такой ответ:
- Поди к игумену и спроси его об этом, я же не могу тебе объяснить.
Повинуясь повелению наставника своего, блаженный Досифей отправился к игумену. Но авва Дорофей предупредил игумена:
- Если придет к тебе, отче, Досифей и станет спраши¬вать о разных местах Священного Писания, нанеси ему удар.
Когда Досифей пришел к игумену и просил его объяснить непонятные места Священного Писания, игумен начал наносить ему удары, говоря:
- Зачем ты не молчишь, если ничего не понимаешь? Зачем ты осмеливаешься спрашивать о сем? Не должен ли ты больше заботиться о своей чистоте, вместо того, чтобы заниматься испытанием Писаний.
Затем, еще ударив его дважды по ланитам, игумен отпустил его. Возвратившись к отцу Дорофею, преподобный показал ему свои покрасневшие от удара ланиты и сказал:
- Игумен нанес мне удар также и по спине, – и больше ничего не прибавил. Он не стал укорять своего наставника, не сказал ему: "зачем ты не вразумил меня, зачем послал меня к игумену". Нет, ничего подобного не сказал блаженный Досифей; он всё, что приказывал ему наставник его, принимал с верой и тотчас же исполнял его повеление без всякого рассуждения. Когда авва Дорофей спрашивал ученика своего о его помышлениях, Досифей рассказывал их своему наставнику и покорно выслушивал от него все наставления. При этом, повеление своего учителя он старался соблюдать с такою точностью, что святому Дорофею никогда не приходилось повторять свои наставления. Так он поступал, во всё время своего недолгого пребывания в обители, а пробыл он в ней всего около пяти лет. Так он и окончил жизнь свою, не выходя из повиновения наставнику и отцу своему, совершенно отказавшись от своей воли и не имея пристрастия ни к какой вещи.