С ранних лет преп. Анатолий стремился к духовной жизни, но мать не отпускала его в монастырь; и только после ее смерти, в 1885 году, пришел в Оптину Пустынь 30-летний калужский приказчик Александр Потапов. Вскоре его благословили быть келейником у старца Амвросия. Уже тогда открылись отличительные свойства о. Анатолия – дар любви и сострадания.

После кончины старцев Иосифа и Варсонофия о. Анатолий вместе с о. Нектарием стал продолжателем старческого духовного делания. Так уж сложилось, что к старцу Нектарию шли монашествующие и интеллигенция, а к о. Анатолию стремился простой люд со своими скорбями, болезнями и жалобами. Смиренного Старца народ любовно называл «утешителем» и еще – «вторым Серафимом».

На благословение к Старцу, на исповедь всегда стекалось множество людей. Батюшка принимал всех без ограничения времени, несмотря на безконечную усталость, на мучительную боль от ущемления грыжи, боли в кровоточащих ногах. Одно время он вообще не ложился спать, позволяя себе вздремнуть лишь на утрени, во время чтения кафизм.

В народе было твердое убеждение, что нет такого вопроса, который бы батюшка Анатолий не разрешил, не было положения, из которого бы он не вывел.

Именно смиренному и кроткому о. Анатолию в феврале 1917 года, накануне революции, было открыто о судьбе любимой им России, что «будет шторм, и русский корабль будет разбит...», и что Оптиной Пустыни и ее последним старцам предстоит вместе с Россией взойти на свою Голгофу. Готовя к предстоящему, старец Анатолий писал одному из духовных чад: «Положись на волю Господню, и Господь не посрамит тебя... Пред кончиною своею будешь благодарить Бога не за радости и счастье, а за горе и страдания, и чем больше их было в твоей жизни, тем легче будешь умирать, тем легче будет душа твоя возноситься к Богу».

После закрытия Оптиной в 1918 году, когда духовные чада предложили Батюшке на время оставить обитель, он решительно отказался, продолжая принимать скорбящий народ.

Власти объявили монастырь «рассадником контрреволюционной пропаганды». Пришли с обыском и к о. Анатолию и больного увезли его в тюрьму, но на этот раз отпустили. В обитель Старец вернулся измученный, еле живой, но со светлой улыбкой и благодарением Господу на устах.

Двадцать девятого июля 1922 года в монастырь вновь нагрянули чекисты, начались допросы. Еле живого о. Анатолия решили арестовать. Он не противился, только попросил себе отсрочки на сутки, чтобы приготовиться «в путь». Келейнику о. Варнаве грубо приказали к завтрашнему утру приготовить Старца к отъезду. Всю ночь Старец молился, а к утру келейник нашел его сидящим в кресле со склоненной набок головой: о. Анатолий в молитве тихо отошел ко Господу.

Утром первый вопрос чекистов был: «Старец готов?» – «Да, готов», – ответил о. Варнава, и впустил их в келию. Там, на столе, в гробу, лежал «приготовившийся» Старец. Господь принял душу Своего раба, не допустив надругания над ним. Честна пред Господом смерть преподобных Его (Пс. 115, 6).

Исторический
календарь-альманах