Кто в дореволюционной Москве не знал священника церкви Святителя Николая в Кленниках, на Маросейке – о. Алексея Мечева? Невысокого роста, с благостным лицом он поражал людей лаской и отеческой любовью, прозорливостью и умением давать многоразличные советы – не только духовного свойства.
Не сразу приобрел отец Алексей известность. О начале своего служения в Кленниках он рассказывал: «В продолжение восьми лет каждый день я служил Литургию при пустом храме. Раз один протоиерей сказал мне: "Как ни пройдешь мимо твоего храма, все у тебя звонят. Заходил в церковь – пусто. Ничего у тебя не выйдет, понапрасну только звонишь"».
Но отец Алексей не смущался, продолжая истово служить, и постепенно достиг того, что храм стал переполняться молящимися, о его настоятеле заговорила вся верующая Москва.
Силу пастырского вдохновения о. Алексей воспринял от отца Иоанна Кронштадтского. Тяжело переживая семейное горе – смертельную болезнь горячо любимой супруги – он отправился за утешением и наставлением к великому молитвеннику Земли Русской. Отец Иоанн сказал ему: «Ты жалуешься на свои скорби и думаешь – нет на свете горя больше твоего, так оно тяжело тебе. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя, и тогда увидишь, что твое несчастье мало, незначительно в сравнении с общим, и легче тебе станет».
Тогда же о. Иоанн указал батюшке на первое и могущественное средство и предложенном подвиге – молитву. И о. Алексей принялся за разгрузку чужого горя. «Я помолюсь», – говорил он всем изливавшим пред ним нужду, беду, недоумение, сомнение... Выслушивая скорби обращавшихся к нему за советом, он имел обыкновение класть руки их на свою шею, как бы "перегружая" чужие страдания на собственные плечи.
Благодатное пастырское делание о. Алексея отличалось необыкновенной простотой и его горячей детской верой, обнаруживавшейся часто в слезах во время совершения Божественной Литургии и при произнесении поучений. При богослужении он нередко затруднялся от охватывавших его рыданий произносить возгласы, особенно "Приимите, ядите", – и тогда между словами у него бывал большой промежуток. То же случалось и на проповедях, которые батюшка всегда говорил с религиозным воодушевлением. «Об этом знает тот, – пишет один из его сослуживцев, кто видел о. Алексея вернувшегося в алтарь с амвона после СКАзанного им с духовным подъемом поучения: он был тогда бледен, по лицу текли тщетно сдерживаемые слезы. Хватаясь рукой за больное сердце и в изнеможении опираясь грудью о престол, С виноватым видом он чуть слышно говорил: «Больше не могу я» и, стараясь улыбнуться и качая головой, добавлял: "Просто скандал". Через силу батюшка оканчивал службу, делая возгласы еле слышным голосом».
Другим выдающимся качеством о. Алексея была любвеобильность, жаление всех. Он весь горел любовью и верил, что нет грехов, побеждающих Божественное милосердие, а потому вносил в души всех приходящих к нему чувство безконечной надежды на милость Божию, с каким бы тяжелым нравственным и умственным бременем они не являлись.
Овладевать душой человека о. Алексею помогала его прозорливость. Когда он начинал говорить со своим собеседником, последний замечал, что вся его внутренняя жизнь, с ошибками, грехами, может быть, с преступлениями, до конца известна батюшке. Отец Алексей видел не только симптомы и причины духовных болезней, но и указывал радикальные средства к их излечению. Прежде всего, он требовал покаяния, по не формального, а глубокого, искреннего и смиренного, со слезами, способного произвести перерождение, обновление всей внутренней природы грешника. «Виноватым всегда считай себя, – говорил он, – а других оправдывай».
Он в образе иерея был одним из тех подвижников, о которых пророчествовал св. Антоний Великий, говоря, что придет время, когда иноки, живя среди городов и суеты мирской, будут сами спасаться и других приводить к Богу. Подвигу о. Алексея "во граде, яко в пустыни" удивлялись истинные жители иноческой пустыни, его духовные друзья – Оптинские старцы. Отец же Нектарий Оптинский у приезжающих к нему из Москвы спрашивал с недоумением: «Зачем вы ездите к нам, когда у вас есть отец Алексей?».
Умер о. Алексей внезапно от паралича сердца 9 (22) июня 1923 г. Как громом поразила всех неожиданная смерть дорогого батюшки. На отпевание в его храме вышло около восьмидесяти человек духовенства. Затем похоронная процессия двинулась на Лазарево кладбище, куда прибыл Патриарх Тихон, за несколько часов до погребения о. Алексея освобожденный из заключения. Святейший облачился на паперти, отказавшись войти в храм, захваченный в его отсутствие обновленцами. Таким зримым образом было осуждено обновленчество Главой Православной Церкви.
Со всей Москвы собрался народ на это великое духовное торжество. С одной стороны, была большая скорбь от потери незаменимого пастыря, а с другой – охватившая всех радость по случаю неожиданного освобождения Святейшего. Вспомнили предсказание о. Алексея: «Когда я умру, всем будет радость»...
Батюшка о. Алексей принадлежит к тем русским праведникам, ряд которых начинается от прп. Серафима Саровского, идет через Оптину пустынь и доходит до наших дней. Это тип старцев, озаренных тихим светом смиренного жаления и любви ко всем страждущим. Именно такие праведники нужны людям усталым, измученным горечью жизни, боящимся какого-либо неосторожного прикосновения к их ранам: таких нельзя заставить сразу сломать проводимую ими жизнь; ибо это может только окончательно измучить их и породить отчаяние. Милующая любовь о. Алексея, его ласка во взоре и радостная улыбка на устах, сердечная приветливость обогревала сердца многих людей в их скорбях.
Мощи св. прав. Алексия Московского почивают в любимом им храме Николая Чудотворца в Кленниках (на Маросейке).