18.04.2011
<-назад в раздел
«БРАТИКОВ УБИЛИ!»
......Радостный пасхальный звон неожиданно перешел в набат. Это старший звонарь Трофим, пронзенный ритуальным ножом, "восстав из мертвых", подтянулся на веревках и ударил в набат, раскачивая колокола уже мертвым телом. Мгновением раньше молча упал инок Ферапонт, получив страшный удар в спину. Отец Василий спешил на Литургию в Скит, когда убийца нанес ему смертельную рану, перерезав все внутренние органы. Неожиданная свидетельница-девочка своим чистым взором увидела, Что от упавшего иеромонаха в сторону забора метнулась тень черного страшного зверя... В дневнике о. Василия нашли запись из письма сщмч. Игнатия Богоносца: «Молю вас да не безвременною любовию меня удержите, оставите мя снедь быти зверем, имиже Богу достигнута возмогу»...
Во время ранней Литургии в день Светлого Христова Воскресения 18 апреля 1993 г. в скитский храм даже не вбежал, а как бы вполз послушник Е., оглушив всех страшной вестью: «Братиков убили!». Вскоре вся православная Россия узнала: после ночной Пасхальной службы рука сатаниста 60-сантиметровым ножом с гравировкой "666" прервала жизнь трех Оптинских насельников: иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова) и инока Ферапонта (Пушкарева). Казалось, они ничем не отличались от других братий монастыря. Однако внутренняя жизнь тех, кто уходит из мира и посвящает себя только Единому Владыке и Господу нашему Иисусу Христу – тайна, неведомая даже близким. И потому не случайно именно их Господь избрал сподобиться мученического венца – "самого большого счастья в этой земной жизни" (свт. Иоанн Златоуст).
Какими же они были? Молчаливый молитвенник инок Ферапонт. Всех любящий, безотказный, мастер на все руки инок Трофим, которого знавшие его называли ласково Трофимушка. Сосредоточенный, самоуглубленный иеромонах Василий.
Разными путями пришли они к Богу, но у каждого был тот миг, когда душа вдруг познала Истину, о чем будущий инок Трофим, переполненный радостью откровения, однажды воскликнул: «Нашел!».
Неприметный сибиряк Владимир Пушкарев был облачен в подрясник и стал иноком Ферапонтом в день памяти сорока Севастийских мучеников, когда отец Василий говорил на проповеди: «Кровь мучеников и поныне льется за наши грехи. Бесы не могут видеть крови мучеников, ибо она сияет ярче солнца и звезд, попаляя их. Сейчас мученики нам помогают, а на Страшном Суде будут нас обличать, ибо до скончания века действует закон крови: даждь кровь и приими Дух»...
У инока Ферапонта была такая жажда молитвы, что ее не насыщали даже долгие монастырские службы. Одна монахиня рассказала, как она, когда была паломницей, увидела однажды стоящего на коленях, под мокрым снегом о. Ферапонта. Через полчаса, выглянув в окно, она застала ту же картину, отметив, что инок мерно перебирает четки. Невероятно, но и через два часа она вновь увидела его, павшего молитвенно ниц, уже припорошенного снегом.
В последние дни Великого поста, перед смертью, этот молчальник вообще не ложился спать. Молился ночами. Тайну своей напряженной молитвенной жизни он унес с собой в вечность, но запомнили его слова: «Да, наши грехи можно только кровью смыть».
«Трофим был духовный Илья Муромец и так по-богатырски щедро изливал на всех свою любовь, что каждый считал его своим другом», – вспоминал об иноке Трофиме один трудник. «Он каждому был брат, помощник, родня», – отзывался о нем игумен Владимир. «Трофим был истинный монах – тайный, внутренний, а внешней набожности и фарисейства в нем и тени не было... Он любил Бога и всех людей!.. Плохих для него на земле не было», – говорил другой паломник.
И никто при его жизни не знал, что он был тайный аскет, но аскет радостный и являющий своей жизнью то торжество духа над плотью, когда, по словам св. прав. Иоанна Кронштадтского, душа носит тело свое".
Отец Василий, в миру Игорь Росляков, до Оптиной был известным спортсменом-ватерполистом. Господь наделил его многими талантами. Сохранившиеся дневники, стихи выдают в нем человека удивительно способного к слову. Его последний дневник оборвался на записи: «Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости... Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь можешь летать по вселенной. Дух Святый – это крылья души». Неужели так можно писать, не познав?
«Его жизнь была столь стремительным восхождением к Богу, – вспоминает иконописец П., – что в душе жил холодок: а вдруг сорвется на крутизне?». Узнав об убийстве о. Василия этот иконописец в потрясении воскликнул: «Отец, ты дошел. Ты победил, отец!»
Трое Оптинцев победили...
По молитвам святых старцев Оптинских Благословенная Обитель уже через пять лет после ее возвращения Православной Церкви духовно взрастила новомучеников, своею кровию омывших не только свои грехи. Правильно понимая случившееся один из отцов, который служил в Скиту в то время, когда пришло известие об убийстве, сказал со слезами на глазах: «Слава Тебе, Господи, что посетил Оптину Своею милостью».
Православные люди сразу стали почитать убиенных в Святую ночь. На их могилках (в юго-восточной части монастыря) всегда много цветов, зажжены свечи; известно множество случаев исцелений при молитвенном обращении к ним. Сейчас над их могилами возведена часовня. В дневнике о. Василия нашли запись из письма сщмч. Игнатия Богоносца: «Молю вас да не безвременною любовию меня удержите, оставите мя снедь быти зверем, имиже Богу достигнута возмогу»...
Во время ранней Литургии в день Светлого Христова Воскресения 18 апреля 1993 г. в скитский храм даже не вбежал, а как бы вполз послушник Е., оглушив всех страшной вестью: «Братиков убили!». Вскоре вся православная Россия узнала: после ночной Пасхальной службы рука сатаниста 60-сантиметровым ножом с гравировкой "666" прервала жизнь трех Оптинских насельников: иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова) и инока Ферапонта (Пушкарева). Казалось, они ничем не отличались от других братий монастыря. Однако внутренняя жизнь тех, кто уходит из мира и посвящает себя только Единому Владыке и Господу нашему Иисусу Христу – тайна, неведомая даже близким. И потому не случайно именно их Господь избрал сподобиться мученического венца – "самого большого счастья в этой земной жизни" (свт. Иоанн Златоуст).
Какими же они были? Молчаливый молитвенник инок Ферапонт. Всех любящий, безотказный, мастер на все руки инок Трофим, которого знавшие его называли ласково Трофимушка. Сосредоточенный, самоуглубленный иеромонах Василий.
Разными путями пришли они к Богу, но у каждого был тот миг, когда душа вдруг познала Истину, о чем будущий инок Трофим, переполненный радостью откровения, однажды воскликнул: «Нашел!».
Неприметный сибиряк Владимир Пушкарев был облачен в подрясник и стал иноком Ферапонтом в день памяти сорока Севастийских мучеников, когда отец Василий говорил на проповеди: «Кровь мучеников и поныне льется за наши грехи. Бесы не могут видеть крови мучеников, ибо она сияет ярче солнца и звезд, попаляя их. Сейчас мученики нам помогают, а на Страшном Суде будут нас обличать, ибо до скончания века действует закон крови: даждь кровь и приими Дух»...
У инока Ферапонта была такая жажда молитвы, что ее не насыщали даже долгие монастырские службы. Одна монахиня рассказала, как она, когда была паломницей, увидела однажды стоящего на коленях, под мокрым снегом о. Ферапонта. Через полчаса, выглянув в окно, она застала ту же картину, отметив, что инок мерно перебирает четки. Невероятно, но и через два часа она вновь увидела его, павшего молитвенно ниц, уже припорошенного снегом.
В последние дни Великого поста, перед смертью, этот молчальник вообще не ложился спать. Молился ночами. Тайну своей напряженной молитвенной жизни он унес с собой в вечность, но запомнили его слова: «Да, наши грехи можно только кровью смыть».
«Трофим был духовный Илья Муромец и так по-богатырски щедро изливал на всех свою любовь, что каждый считал его своим другом», – вспоминал об иноке Трофиме один трудник. «Он каждому был брат, помощник, родня», – отзывался о нем игумен Владимир. «Трофим был истинный монах – тайный, внутренний, а внешней набожности и фарисейства в нем и тени не было... Он любил Бога и всех людей!.. Плохих для него на земле не было», – говорил другой паломник.
И никто при его жизни не знал, что он был тайный аскет, но аскет радостный и являющий своей жизнью то торжество духа над плотью, когда, по словам св. прав. Иоанна Кронштадтского, душа носит тело свое".
Отец Василий, в миру Игорь Росляков, до Оптиной был известным спортсменом-ватерполистом. Господь наделил его многими талантами. Сохранившиеся дневники, стихи выдают в нем человека удивительно способного к слову. Его последний дневник оборвался на записи: «Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости... Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь можешь летать по вселенной. Дух Святый – это крылья души». Неужели так можно писать, не познав?
«Его жизнь была столь стремительным восхождением к Богу, – вспоминает иконописец П., – что в душе жил холодок: а вдруг сорвется на крутизне?». Узнав об убийстве о. Василия этот иконописец в потрясении воскликнул: «Отец, ты дошел. Ты победил, отец!»
Трое Оптинцев победили...
По молитвам святых старцев Оптинских Благословенная Обитель уже через пять лет после ее возвращения Православной Церкви духовно взрастила новомучеников, своею кровию омывших не только свои грехи. Правильно понимая случившееся один из отцов, который служил в Скиту в то время, когда пришло известие об убийстве, сказал со слезами на глазах: «Слава Тебе, Господи, что посетил Оптину Своею милостью».
Православные люди сразу стали почитать убиенных в Святую ночь. На их могилках (в юго-восточной части монастыря) всегда много цветов, зажжены свечи; известно множество случаев исцелений при молитвенном обращении к ним. Сейчас над их могилами возведена часовня.
Во время ранней Литургии в день Светлого Христова Воскресения 18 апреля 1993 г. в скитский храм даже не вбежал, а как бы вполз послушник Е., оглушив всех страшной вестью: «Братиков убили!». Вскоре вся православная Россия узнала: после ночной Пасхальной службы рука сатаниста 60-сантиметровым ножом с гравировкой "666" прервала жизнь трех Оптинских насельников: иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова) и инока Ферапонта (Пушкарева). Казалось, они ничем не отличались от других братий монастыря. Однако внутренняя жизнь тех, кто уходит из мира и посвящает себя только Единому Владыке и Господу нашему Иисусу Христу – тайна, неведомая даже близким. И потому не случайно именно их Господь избрал сподобиться мученического венца – "самого большого счастья в этой земной жизни" (свт. Иоанн Златоуст).
Какими же они были? Молчаливый молитвенник инок Ферапонт. Всех любящий, безотказный, мастер на все руки инок Трофим, которого знавшие его называли ласково Трофимушка. Сосредоточенный, самоуглубленный иеромонах Василий.
Разными путями пришли они к Богу, но у каждого был тот миг, когда душа вдруг познала Истину, о чем будущий инок Трофим, переполненный радостью откровения, однажды воскликнул: «Нашел!».
Неприметный сибиряк Владимир Пушкарев был облачен в подрясник и стал иноком Ферапонтом в день памяти сорока Севастийских мучеников, когда отец Василий говорил на проповеди: «Кровь мучеников и поныне льется за наши грехи. Бесы не могут видеть крови мучеников, ибо она сияет ярче солнца и звезд, попаляя их. Сейчас мученики нам помогают, а на Страшном Суде будут нас обличать, ибо до скончания века действует закон крови: даждь кровь и приими Дух»...
У инока Ферапонта была такая жажда молитвы, что ее не насыщали даже долгие монастырские службы. Одна монахиня рассказала, как она, когда была паломницей, увидела однажды стоящего на коленях, под мокрым снегом о. Ферапонта. Через полчаса, выглянув в окно, она застала ту же картину, отметив, что инок мерно перебирает четки. Невероятно, но и через два часа она вновь увидела его, павшего молитвенно ниц, уже припорошенного снегом.
В последние дни Великого поста, перед смертью, этот молчальник вообще не ложился спать. Молился ночами. Тайну своей напряженной молитвенной жизни он унес с собой в вечность, но запомнили его слова: «Да, наши грехи можно только кровью смыть».
«Трофим был духовный Илья Муромец и так по-богатырски щедро изливал на всех свою любовь, что каждый считал его своим другом», – вспоминал об иноке Трофиме один трудник. «Он каждому был брат, помощник, родня», – отзывался о нем игумен Владимир. «Трофим был истинный монах – тайный, внутренний, а внешней набожности и фарисейства в нем и тени не было... Он любил Бога и всех людей!.. Плохих для него на земле не было», – говорил другой паломник.
И никто при его жизни не знал, что он был тайный аскет, но аскет радостный и являющий своей жизнью то торжество духа над плотью, когда, по словам св. прав. Иоанна Кронштадтского, душа носит тело свое".
Отец Василий, в миру Игорь Росляков, до Оптиной был известным спортсменом-ватерполистом. Господь наделил его многими талантами. Сохранившиеся дневники, стихи выдают в нем человека удивительно способного к слову. Его последний дневник оборвался на записи: «Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости... Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь можешь летать по вселенной. Дух Святый – это крылья души». Неужели так можно писать, не познав?
«Его жизнь была столь стремительным восхождением к Богу, – вспоминает иконописец П., – что в душе жил холодок: а вдруг сорвется на крутизне?». Узнав об убийстве о. Василия этот иконописец в потрясении воскликнул: «Отец, ты дошел. Ты победил, отец!»
Трое Оптинцев победили...
По молитвам святых старцев Оптинских Благословенная Обитель уже через пять лет после ее возвращения Православной Церкви духовно взрастила новомучеников, своею кровию омывших не только свои грехи. Правильно понимая случившееся один из отцов, который служил в Скиту в то время, когда пришло известие об убийстве, сказал со слезами на глазах: «Слава Тебе, Господи, что посетил Оптину Своею милостью».
Православные люди сразу стали почитать убиенных в Святую ночь. На их могилках (в юго-восточной части монастыря) всегда много цветов, зажжены свечи; известно множество случаев исцелений при молитвенном обращении к ним. Сейчас над их могилами возведена часовня. В дневнике о. Василия нашли запись из письма сщмч. Игнатия Богоносца: «Молю вас да не безвременною любовию меня удержите, оставите мя снедь быти зверем, имиже Богу достигнута возмогу»...
Во время ранней Литургии в день Светлого Христова Воскресения 18 апреля 1993 г. в скитский храм даже не вбежал, а как бы вполз послушник Е., оглушив всех страшной вестью: «Братиков убили!». Вскоре вся православная Россия узнала: после ночной Пасхальной службы рука сатаниста 60-сантиметровым ножом с гравировкой "666" прервала жизнь трех Оптинских насельников: иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова) и инока Ферапонта (Пушкарева). Казалось, они ничем не отличались от других братий монастыря. Однако внутренняя жизнь тех, кто уходит из мира и посвящает себя только Единому Владыке и Господу нашему Иисусу Христу – тайна, неведомая даже близким. И потому не случайно именно их Господь избрал сподобиться мученического венца – "самого большого счастья в этой земной жизни" (свт. Иоанн Златоуст).
Какими же они были? Молчаливый молитвенник инок Ферапонт. Всех любящий, безотказный, мастер на все руки инок Трофим, которого знавшие его называли ласково Трофимушка. Сосредоточенный, самоуглубленный иеромонах Василий.
Разными путями пришли они к Богу, но у каждого был тот миг, когда душа вдруг познала Истину, о чем будущий инок Трофим, переполненный радостью откровения, однажды воскликнул: «Нашел!».
Неприметный сибиряк Владимир Пушкарев был облачен в подрясник и стал иноком Ферапонтом в день памяти сорока Севастийских мучеников, когда отец Василий говорил на проповеди: «Кровь мучеников и поныне льется за наши грехи. Бесы не могут видеть крови мучеников, ибо она сияет ярче солнца и звезд, попаляя их. Сейчас мученики нам помогают, а на Страшном Суде будут нас обличать, ибо до скончания века действует закон крови: даждь кровь и приими Дух»...
У инока Ферапонта была такая жажда молитвы, что ее не насыщали даже долгие монастырские службы. Одна монахиня рассказала, как она, когда была паломницей, увидела однажды стоящего на коленях, под мокрым снегом о. Ферапонта. Через полчаса, выглянув в окно, она застала ту же картину, отметив, что инок мерно перебирает четки. Невероятно, но и через два часа она вновь увидела его, павшего молитвенно ниц, уже припорошенного снегом.
В последние дни Великого поста, перед смертью, этот молчальник вообще не ложился спать. Молился ночами. Тайну своей напряженной молитвенной жизни он унес с собой в вечность, но запомнили его слова: «Да, наши грехи можно только кровью смыть».
«Трофим был духовный Илья Муромец и так по-богатырски щедро изливал на всех свою любовь, что каждый считал его своим другом», – вспоминал об иноке Трофиме один трудник. «Он каждому был брат, помощник, родня», – отзывался о нем игумен Владимир. «Трофим был истинный монах – тайный, внутренний, а внешней набожности и фарисейства в нем и тени не было... Он любил Бога и всех людей!.. Плохих для него на земле не было», – говорил другой паломник.
И никто при его жизни не знал, что он был тайный аскет, но аскет радостный и являющий своей жизнью то торжество духа над плотью, когда, по словам св. прав. Иоанна Кронштадтского, душа носит тело свое".
Отец Василий, в миру Игорь Росляков, до Оптиной был известным спортсменом-ватерполистом. Господь наделил его многими талантами. Сохранившиеся дневники, стихи выдают в нем человека удивительно способного к слову. Его последний дневник оборвался на записи: «Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости... Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь можешь летать по вселенной. Дух Святый – это крылья души». Неужели так можно писать, не познав?
«Его жизнь была столь стремительным восхождением к Богу, – вспоминает иконописец П., – что в душе жил холодок: а вдруг сорвется на крутизне?». Узнав об убийстве о. Василия этот иконописец в потрясении воскликнул: «Отец, ты дошел. Ты победил, отец!»
Трое Оптинцев победили...
По молитвам святых старцев Оптинских Благословенная Обитель уже через пять лет после ее возвращения Православной Церкви духовно взрастила новомучеников, своею кровию омывших не только свои грехи. Правильно понимая случившееся один из отцов, который служил в Скиту в то время, когда пришло известие об убийстве, сказал со слезами на глазах: «Слава Тебе, Господи, что посетил Оптину Своею милостью».
Православные люди сразу стали почитать убиенных в Святую ночь. На их могилках (в юго-восточной части монастыря) всегда много цветов, зажжены свечи; известно множество случаев исцелений при молитвенном обращении к ним. Сейчас над их могилами возведена часовня.
