Иоанн IV известен своими глубокими суждениями о смысле царской самодержавной власти. «Он не только основал Царскую власть в России, но и явился основоположником понятия самодержавия, дав целую теорию монархического права. В себе он видел одного из тех царей, которых помазал Бог на царство в Израиле, но также низвергал, и наказывал, и считал себя призванным ответить за каждый поступок перед Царем царей. Он поставлен для доставления другим тихого и безмятежного жития, для наказания злым, для поощрения делающих добро, для осуществления правды на земле».
Бежавшего на Запад князя Курбского, «писавшего о личных доблестях лучших людей, он поучал, что и личные качества не помогут, если нет правильного строения, если власти и управления не будут расположены в надлежащем порядке... И строение это он основывал на вере в Промысел Божий,.. действующий через помазанника Божьего».
Своей власти Царь придает религиозно-нравственное значение: «Тщусь с усердием людей на истину и на свет наставить, да познают единаго истиннаго Бога, в Троице славимаго, и от Бога данного им Государя, а от междоусобных браней и строптивого жития да отстанут, коими царства рушатся».
В своей полемике с Курбским, когда князь ссылался на другие европейские страны, где подданные имеют политические права, Царь ответил: «О безбожных человецех что и глаголати! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как им повелят работные [подданые], так и поступают. А российские самодержавцы изначала сами владеют всеми царствами, а не бояре и вельможи».
И польскому королю Стефану Баторию (избранному по решению шляхты) Грозный передал через его послов о превосходстве своего принципа: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже». Ибо: «Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси, по Божьему изволению, а не по многомятежнаго человечества хотению».
«Все европейские соседи, по мнению Иоанна, суть представители власти безбожной, руководимой не Божественными повелениями, а человеческими страстями: все они рабы тлена и похоти». Царь Грозный осудил демократический принцип народовластия, ибо «верховная власть принадлежит не народу, а той высшей силе, которая указывает цели жизни человеческой. Власть царя – миссия, свыше данная, она – служение, подвиг, а не привилегия. Монарх лишь выразитель веры народа, а не представитель его воли...
В делах, связанных с вопросами веры, Грозный считал себя связанным правилами Церкви, а в земных делах мыслил себя лишь орудием Промыслительной Десницы, ища наставления и руководства в святительском благословении и молитвах».
Власть царя не безгранична, она ограничена самим идеалом власти, целью ее. Ответственность же царя – перед Богом, вполне реальная, ибо Божья сила и наказание сильнее царского. «Судиться же приводиши Христа Бога между мною и тобою, и аз убо сего судилища не отметаюсь». Напротив, этот суд над царем тяготеет больше, чем над кем-либо. «Верую, – говорит Иоанн, – яко о всех своих согрешениях, вольных и невольных, суд прияти ми яко рабу, и не токмо о своих, но и о подвластных мне дать ответ, аще моим несмотрением согрешают».