Навязанные нам исторические стереотипы утверждают, что Царя-Освободителя Александра II на Российском Престоле сменил реакционер Александр III. Властители умов "забывают" сказанное Алексамдром II задолго до своей гибели, что «давать широкие общественные свободы - вещь недопустимая, так как в России еще не сложились исторические условия для утверждения западноевропейских норм». В сентябре 1865 г. Император поведал Звенигородскому предводителю дворянства П.Д. Голохвастову: «Я даю тебе слово, что сейчас, на этом столе, я готов подписать какую угодно конституцию, если бы я был убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что сделай я это сегодня, и завтра Россия распадется на куски». В завещании Наследнику Александр II призывал «беречь единство Империи, сохранять царскую власть». И добавлял, что ни то, ни другое нельзя сохранить, вводя представительные учреждения и устанавливая широкую самостоятельность на местном уровне.
О начале правления Александра III читаем у Победоносцева: «Страшно было вступление его на царство. Он воссел на Престол отцов своих, орошенный слезами,.. посреди ужаса народного, посреди шипящей злобы и крамолы».
Желая поддержать нового Царя, Победоносцев писал ему: «Безумные злодеи, погубившие Родителя Вашего, не удовлетворятся никакой уступкой и только рассвирепеют. И можно унять, злое семя можно вырвать только борьбой с ними на живот и на смерть. Победить не трудно: до сих пор все хотели избегнуть борьбы и обманывали покойного Государя, Вас, самих себя, всех и все на свете... Нет, Ваше Величество, - один только есть верный прямой путь встать на ноги и начинать, не засыпая ни на минуту, борьбу самую святую, какая только бывала в России. Весь народ ждет властного на это решения, и как только почувствует державную волю, все поднимется, все оживится и в воздухе посвежеет».
Поблагодарив Победоносцева за его записку, Царь добавил: «На Бога вся моя надежда».
С помощью Божией Александр III твердой рукой начал наводить в стране порядок: «Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее покушений...»
«И вот тьма смуты стала быстро рассеиваться, - пишет 11азаревский. - Крамола, казавшаяся неодолимой, таяла, как воск перед лицом огня... Смута в умах стала быстро сменяться русским здравомыслием, распущенность и своеволие уступили место порядку и дисциплине. Вольномыслие уже не попирало Православия как некое ультрамонтанство и нашу родную Церковь как клерикализм. Авторитет бесспорной и наследственной национальной Верховной власти стал опять на свою историческую традиционную высоту».
Началось государственное строительство. Нет области, в которой за неполных 14 лет царствования Александра III не произошло существенного подъема. Но особенно радел Александр III о Церкви и о крестьянстве. И народ любил своего Царя - когда 17 октября 1888 г. в Борках произошло крушение Царского поезда и по милости Божией Государь и вся Августейшая Семья остались невредимыми, то вся Россия ликовала и молилась.
Нельзя не отметить, что Александр III был идеальным Венценосным семьянином. Царские дети воспитывались в строгости и простоте.
И сам Государь был на редкость простым, веселым и очень остроумным человеком. До наших дней сохранились некоторые из его резолюций. Известен случай, когда в каком-то волостном правлении один мужик плюнул на его портрет. Дела об оскорблении Величества разбирались в Окружных судах и приговор обязательно доводился до сведения Государя. Так было и в данном случае. Мужика-оскорбителя приговорили на шесть месяцев тюрьмы и довели об этом до сведения Императора. Александр III расхохотался так, что было слышно на весь дворец. «Как! - воскликнул в изумлении Государь. - Он наплевал на мой портрет, и я же за это буду еще кормить его шесть месяцев? Вы с ума сошли, господа. Отошлите его и скажите, что и я, в свою очередь, плевать на него хотел. И делу конец. Вот еще невидаль!»
Или, арестовали по какому-то политическому делу писательницу Чебрикову и сообщили об этом Государю. Он на бумаге изволил начертать следующую резолюцию: «Отпустите старую дуру!». Весь Петербург, включая сюда и ультрареволюционный, хохотал до слез. Карьера г-жи Цебриковой была в корень уничтожена.