В Храме Христа Спасителя «под грохот пушек и пулеметов большевистского переворота» 5 ноября 1917 г. состоялось избрание Патриарха. Результаты предварительного голосования на Поместном Соборе: из всех кандидатов на патриарший престол большинство голосов получил митрополит Харьковский и Ахтырский Антоний (Храповицкий) – 159, архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений (Стадницкий) – 148, митрополит Московский и Коломенский Тихон (Белавин) – 125. Жребий, вынутый перед чудотворной Владимирской иконой Божией Матери, перенесенной из расстрелянного Успенского собора Кремля, согласно воле Божией выпал на Московского митрополита Тихона – «Аксиос!».
Свидетель тех трагических и одновременно торжественных дней кн. Григорий Трубецкой писал о происходящем на Соборе. «Вопрос о восстановлении Патриаршества обсуждался Московским Собором осенью 1917 года, в самый разгар революции. Были горячие поборники и противники восстановления патриаршества среди иерархов, священников и мирян, но я не помню, чтобы хоть один противник нашелся среди членов Собора из крестьян. И безхитростные искренние слова одного из них выразили настроение многих: «У нас нет больше Царя. Нет отца, которого мы могли бы любить. Синод любить невозможно. А потому нам нужен Патриарх. С этим меня и послали». «Времена изменчивы, – говорил другой оратор. – Кто поручится, что мы не вступаем в период тяжелых испытаний для Церкви, что ей не понадобится вскоре твердый предстатель, чувствующий особую личную ответственность за внешние сношения, как первоиерарх, обязанный стоять на страже Церковного достояния, чести, достоинства и прав Церкви...» «В минуты распада и уныния, когда кажется, что вся Россия превращается в груду обломков,.. пусть хоругвеносцем наших религиозных заветов будет Русский Патриарх – как символ того, что с падением царской власти не пала Святая Русь и что не отказалась она от того, что ей всего дороже в ее прошлом...».
В этих отзывах членов Собора заключаются, мне кажется, главные основания решения, к которому склонился Собор в подавляющем большинстве своих членов. И когда постановление (О восстановлении патриаршества в России) состоялось, то соборное сознание примирило недавних противников со сторонниками патриаршества. Как и подобало Собору, разномыслия разрешились в духе единения и любви. Затаили в себе протест только немногие «волки в овечьей шкуре», которым удалось проникнуть в Собор и которые потом были первыми приспешниками «живой церкви».
Нелегко было удовлетворить ожидания, которые связывались с личностью будущего избранника...
Никогда не забуду той минуты, когда старец схимонах о. Алексий вынул из ковчега, стоявшего всю ночь перед тем у иконы Владимирской Божьей Матери, билет с именем Митрополита Московского Тихона. «Божий избранник», – пронеслось тогда в храме. И народ с самого начала именно так отнесся к Святителю, увидев в нем отца, которого можно и должно было любить».