Не так давно на сайте Патриархия.ру было опубликовано интервью Антона Поспелова с настоятелем монастыря святого Павла на Афоне игуменом Парфением. Некоторые положения данного интервью являются ложными из-за непонятного духовного помрачения Антона Поспелова, который оклеветал Россию и русское монашество и ввел в заблуждение игумена Парфения. Но если для игумена Парфения незнание подлинных духовных реалий российского монашества простительно, то для Поспелова это вопиющая некомпетентность.
Приведем несколько примеров. «В России в советский период все мужские монастыри, за исключением Псково-Печерского, были закрыты, и, соответственно, монашеская традиция у нас в стране почти прервалась, - заявляет Поспелов. - Сейчас стоит проблема возрождения монашества, монашеского духа. Что для нас важнее всего позаимствовать на Афоне? На что нужно обратить внимание монастырям, которые сейчас открываются?».
Поражает тотальная духовная безграмотность раба Божия Антония. Такое впечатление, что он либо никогда не бывал в России и совершенно не знаком с духовной жизнью ее монастырей, либо бывал очень редко и нахватался вершков.
Даже если бы существовал один только Псково-Печерский монастырь, в котором монашеская традиция не прерывалась, то никто не мешает съездить в этот монастырь и поучиться монашескому опыту. Это уже говорит о том, что монашеская жизнь, ее традиция в России не прерывалась. Но дело обстояло иным образом. Кроме Псково-Печерского монастыря действовали Почаевская Лавра, Троице-Сергиева Лавра, Глинская пустынь, Киево-Печерская Лавра. Пусть в первые годы советской власти они были закрыты. Но традиция не прервалась. Например, Глинская пустынь.
Когда после Великой Отечественной Войны она была открыта, то в нее вернулись уцелевшие в лагерях и тюрьмах дореволюционные постриженики этого монастыря, увязенные венцами исповедничества за Христа. Сейчас они причислены к лику святых. Это преподобные Серафим Амелин и Серафим Романцов, преподобный Андроник Лукаш, и святитель Зиновий в схиме Серафим Тетрицкоройский. Православные христиане со всей России ездили к ним и перенимали духовный опыт, духовную традицию.
Потом при Хрущеве монастырь был закрыт, и глинские старцы частью ушли в Троице-Сергиеву Лавру, а частью перебрались в Грузию. От них пошла ветвь современного лаврского старчества, яркими представителями которого явились, архимандрит Кирилл (Павлов), архимандрит Наум (Байбородин), архимандрит Адриан (Кирсанов), иеросхимонах Рафаил (Берестов), и прочие ныне здравствующие духовники. С ними и советуются русские монахи, которые восстанавливают духовную жизнь в разрушенных коммунистами монастырях.
Но и в возрожденных обителях не прервалась духовная преемственность. Например, современная Оптина Пустынь. Действительно оптинское старчество в том виде, как оно существовало до революции, сейчас не существует. Но это не значит, что традиция угасла, преемственность утеряна. В конце ХХ в. в России слава Богу было еще много старцев и стариц. Например, схиархимандрит Христофор Тульский, протоиерей Николай (Гурьянов), схимонахиня Сепфора, блаженная схимонахиня Мария. Последние две старицы жили одна вблизи от Оптиной, а вторая перед воротами монастыря. Оптинские монахи, искавшие приобщения к древней монашеской традиции, как губки впитывали от них святоотеческую духовность. Другое дело, что в Греции лучше поставлена реклама своих старцев, а русские более скромны.
Если же послушать Антона Поспелова, то у нас образовалась просто духовная пустыня. Но на самом деле пустыня бездуховности не в России, а в душе у раба Божия Антония, который не интересуется русским монашеством, а знаком лишь с греческим и афонским монашеством. К великому сожалению этой болезнью страдают многие наши современники, которые лишь недавно переступили порог Церкви. Она называется филоэллинизм и состоит в слепом преклонении перед всем греческим, этакой духовной всеядностью, которая канонизирует и ереси, и ошибки, и заблуждения только за то, что они греческие. Желаем рабу Божию Антонию и прочим его товарищам по несчастью преодолеть в себе эту болезнь и приобщиться, наконец, к подлинной православной духовной традиции, которая досталась нам в наследство от новых русских мучеников и исповедников, миллионами пострадавших в ХХ в.

Николай Светлов