Вплоть до середины 1940-х мы не находим в советской геополитике курса на объединение православных народов. Ключевой внешнеполитический вопрос России XIX века – Восточный вопрос, связанный с защитой православных братьев-славян от ига Османской империи, в то время не интересовал советское руководство. В преддверии Второй мировой войны СССР ослабил свою активность на Балканах вплоть до полного дипломатического ухода из этого региона.

 Любопытна в связи с балканским вопросом беседа Сталина с английским послом в СССР  Криппсом, состоявшаяся в 1940 году и касавшаяся значения Балкан в контексте Второй мировой войны. Сталин заявил, что «Россия не имеет никакого желания управлять Балканами». С экономической точки зрения этот регион был весьма притягателен для Италии и Германии, и, по мнению Сталина, объявление Балкан зоной советских интересов могло вызвать агрессию, которая на тот момент Сталину была нежелательна. 

Однако в середине 1940-х в СССР появился новый – беспрецедентный по масштабу – геополитический курс, который можно рассматривать как новую интерпретацию идеи «Москва – Третий Рим» и попытку её реализации. По окончании войны Сталин решил сделать ставку на Русскую Православную Церковь. Целью было сделать её проводником советского влияния на как можно большей по протяжённости территории, в идеале – во всей традиционной православной ойкумене (как это было во время Византийской империи). Причём по сравнению с XIX веком геополитические планы СССР были намного масштабнее: от идеи ключевого положения в православно-славянском ареале произошел переход к идее Москвы как центра всего православного, а вскоре и всего христианского мира, противостоящего Ватикану. Церковь, в свою очередь, согласилась на содействие осуществлению этого сталинского плана. 

Чтобы придать особую значимость своему сотрудничеству с Церковью в глазах союзников (США и Великобритания выразили в адрес Сталина просьбу об улучшении положения РПЦ) и государств с традиционно православным исповеданием, Сталин придал крупный международный резонанс избранию нового патриарха Русской Церкви. В январе 1945 года (впервые с 1918 года) в Москве начал свою работу Поместный Собор РПЦ. Были приглашены патриархи из Румынии, Болгарии, Сербии, стран Ближнего Востока и др. В повестку дня именно этого крупнейшего мероприятия и был включён пункт об избрании нового патриарха. Им стал Алексий (Симанский). 

Как утверждает историк Э. К.д’Анкосс, «Сталин проводил в жизнь идею об объединении вокруг патриарха Алексия не только русского народа, но и всех славян. Вторая мировая война раздвинула границы советского пространства до центра Европы, и славянские народы заняли значительное место в новом геополитическом ландшафте. Сталин совершенно ясно предпочел опереться на коллективное славянское самосознание, а не на солидарность рабочего класса».

 Сплочение славянского мира было явным наследием Н.Данилевского (одного из отцов-основателей русской школы геополитики), предложившего в XIX веке проект создания панславянского союза. 

Уже в 1946 году в «Журнале Московской Патриархии» прямо связывали текущую религиозную политику СССР с идеей «Москва – Третий Рим», причём с подчеркнутым антикатолическим оттенком. «Наша родная церковная жизнь определеённо выполняет не только свою внутреннюю идейную миссию по религиозно-нравственному воспитанию нашего народа, но и выявляет своё всемирно-историческое призвание, объединяя весь православный мир и все славянские народы. «Москва – Третий Рим» остаётся по-прежнему символом всемирной собирательной идеи, в противовес папству, с его стремлением к духовному самодержавию, епископским аристократизмом и маниакальными мечтами о земном владычестве», – писали в официальном православном вестнике. 

Сами поместные Церкви в это зачастую признавали именно за Русской Церковью центральную роль в православном мире. Например, в апреле 1945 года митрополит Стефан (глава Болгарской Церкви) заявил: «Огромная заслуга принадлежит великому вождю Советского Союза, который своим мудрым предвидением способствовал тому, что Православная Русская Церковь заняла ведущее место в большом семействе славянских народов, как старшая и передовая среди православных церквей».

 В 1946 году министр юстиции Польши Свентковский заявил о том, что «мы (поляки) смотрим на патриарха [Алексия] как на главу всех славянских церквей». В том же году румынский патриарх Никодим высказал мысль о том, что «Москва должна стать центром Православия, а Русская Православная Церковь – возглавить борьбу с католицизмом». В 1949 г. Албанская Православная Церковь также начала ориентироваться на Москву. В конце 1940-х – начале 1950-х в сфере влияния Москвы также находились Иерусалимская, Александрийская и Антиохийская церкви.

 Мы можем видеть одно характерное свойство проектируемого союза: он должен был стать противовесом Ватикану и всему католическому миру. Этот план был официально признан восемью автокефальными Православными Церквями: их главы на Поместном Соборе 1945 года дали согласие на присоединение к СССР в его борьбе с Ватиканом. Согласно пункту «д» программы, изложенной в 1947 году руководителем Совета по делам РПЦ Карповым, СССР (в лице Русской Церкви) приглашал присоединиться к борьбе с Ватиканом абсолютно всех христиан (православных в СССР и за рубежом, лютеран, англикан и других). Таким образом, было инициировано международное христианское движение против Ватикана, возглавленное РПЦ. Целью было объединиться всем христианам с призывом к католикам отказаться от папизма. 

Кульминацией в плане создания системы православного единства должна была стать организация Всеправославного Собора, промежуточным этапом – Вселенское предсоборное совещание. 

В 1947 году главы всех на то время существовавших автокефальных Православных Церквей были приглашены в Москву к участию во Всеправославном Соборе. В результате в феврале 1948 года собрались главы 11 (из 13) автокефальных Церквей. Положение советской столицы дало новое воплощение идее «Москва – Третий Рим». В Программе Собора ключевое место занимали вопросы об отношении к католичеству и к экуменическому движению. Соборное мнение было сформулировано в «Обращении к христианам всего мира». 

Хотя задача-минимум – сплочение восточноевропейских Церквей под руководством Московской Патриархии – была выполнена, власть ждала от грандиозного события намного большего международного эффекта и, разочаровавшись, свернула проект «московского Ватикана». Кроме РПЦ, вести наступление на Ватикан все остальные автокефальные Церкви отказались. Желание мирового господства может быть продиктовано геополитическими амбициями, но жёстко обличается всем христианством. Если это желание исходит из Церкви (Православной или Католической), суть этой истины не меняется. 

Максимум, что удалось тогда сделать Сталину на подконтрольной ему территории – почти уничтожить униатство. Ликвидация униатских приходов была проведена во всех странах социалистического лагеря. Не соглашавшихся переходить в православие мирян и духовенство арестовывали (из 590 униатских священников и монахов, отказавшихся переходить в православие, были арестованы 344).

 (Сразу после этого началась новая волна гонений на Русскую Церковь: 25 августа 1948 года были запрещены крестные ходы из села в село, духовные концерты в храмах вне богослужений, молебны на полях. 16 ноября 1948 года Синод вынудили принять решение о запрещении превращать проповеди в храмах в уроки Закона Божия для детей). 

В ответ на наступление Сталина на католичество, папство резко активизировало антикоммунистические действия. Так, папа Пий XII отлучал священников, участвовавших в движении за мир; открыто призывал к «крестовому походу» против коммунизма. Был создан декрет, согласно которому должны были быть отлучены от Католической Церкви те верующие, которые состояли в компартии или сотрудничали с ней.

 Сталинский проект антиватиканской коалиции не соответствовал ни идее Филофея «Москва – третий Рим», ни продолжившим её концепциям Данилевского и В.Соловьева. Ни один из них не упоминал о необходимости борьбы с католиками: Филофей делал акцент на чувстве ответственности за хранение духовной и канонической чистоты православия. Данилевский говорил о несовместимости славянского (православного) и романогерманского (католического) культурно-исторических типов, но ничего не упоминал о том, что необходима борьба между ними. 

Два типа должны сосуществовать (поскольку они разные), но не вытеснять друг друга. Сталин же выбрал тактику активного, мощного давления на католический мир, чего мы не видим у его предшественников. Пример советско-ватиканской конфронтации XX века подтверждает теорию В.Соловьева о политических предпосылках конфликта между православием и католицизмом (следствием которого и стал Великий раскол XI века). Такой раскол неприемлем для христианского мира, который, согласно новозаветному учению, должен основываться на единстве и взаимодополнении.

 ********************************* 

(Цитаты: Анна Клименко, «Концепция Москва – Третий Рим в геополитической практике И.В.Сталина» – Вестник Московского государственного лингвистического университета, №24, 2013)

Источник:http://www.biografik.ru