«Человеку, играющему классическую музыку, очень сложно прийти к настоящей вере, потому что он думает, что уже несет духовность. Эта уверенность уводит от настоящего понимания Бога. Это – иллюзия, поскольку красота – еще не духовность, а только одно из ее проявлений... В сегодняшнем мире разобраться, где правда, а где нет, – очень непросто. Без Бога и молитвы этого не сделаешь, поскольку только они просветляют ум. Даже очень красивая музыка этого не сделает. Она расслабляет человека, вводит его в мир какой-то мечты, эйфории или ностальгии, но уводит от созерцания реального мира, от того, что человеку необходимо…». 

– Хотел с Вами про искусство поговорить…

– Ой, горе!

– Дает ли оно человеку надежду?

– Нет! Искусство – это вообще <…> мой враг! Помню, когда мы боролись за храм сщмч. Антипы, я достаточно много общалась с директором музея. В ее красивом кабинете мы говорили и она спрашивала: «Вас интересует живопись?» – Я говорю: «Нет!» – Она говорит: «Как это?» Я говорю: «Нет! Отдайте храм!» – «А что, Вас не волнует…?» – и называла какие-то невероятные вершины искусства. А я говорила тогда абсолютно искренне: «Нет! Нет! Нет! Вы знаете, искусство так испортило мою жизнь, оно практически отняло у меня полжизни, это искусство ваше».

 

И я опять же категорично скажу, что одно из самых серьезных хитросплетений дьявольских – это подмена религии искусством. Оно взяло на себя смелость, хамство быть учителем, воспитателем душ. Оно взяло на себя функции Бога! И скольких людей оно погубило – по-настоящему, физически! И сколько людей выкарабкались, я не знаю, каким образом, из-под обломков этого искусства... Потому что оно невероятно привлекательное. Скажу Вам, как актриса, которая довольно много отдала лет этому, что ничего интереснее театра, увлекательнее его нет. Какие там наркотики? Нет! Это просто сумасшедше интересное занятие. Когда я смотрю, что новые спектакли ставят, особенно современные, то думаю, чем они все занимаются – эти мужчины, женщины, голые, полуголые, одетые, раздетые – зачем это нужно? Кому это нужно? Это ненужно! <…>

В свое время я очень много думала над тем, что говорил праведный отец Иоанн Кронштадтский о театре <…>. Он кричал, вот как я сейчас: «НЕ ПОДПУСКАТЬ, НЕ ТРОГАТЬ, НЕ ПОДХОДИТЬ ПРАВОСЛАВНЫМ ЛЮДЯМ, НЕ СМЕТЬ!..» Потому что даже если вам кажется, что какой-то спектакль хороший, он так хитро замаскирован, будто принесет вам что-то разумное, вечное, нужное, – это ложь, стократная ложь! И чем талантливей режиссер и эта пьеса, тем опаснее вот эта подоплека, тем она скрытнее, тем она замаскированнее. И я совершенно с этим согласна. <…>

Искусство – оно про себя, это про «Я – художник»,.. «Я – творец». Это очень глубинный обман. Человек сам может не знать, но в искусстве заложена, специально устроена борьба с Богом. Это не со-творчество, а та же самая борьба дьявола с Богом, только на очень изысканном уровне, самом изысканном, может быть, какой только дьявол придумал. Вот что искусство. Вот почему я говорю, чем талантливей художник, режиссер, писатель, тем внимательней нужно быть человеку, который следит за спасением своей души. 

Художники – больные люди, бедные они. Всё, что только возможно, они впитывают в себя, оно так легко входит в них, спорится, дает мгновенные плоды, что просто «ах»! Запутаться – в одну секунду, а выпутаться – всю жизнь. Какая это ловушка, не приведи Господь! 

Мне иногда звонят и говорят: «Екатерина Сергеевна, мы бы Вам хотели предложить вести курс актерского мастерства». Меня прям аж сердце сжимается: «Что же Вы мне такое говорите! Я же всю жизнь пытаюсь выкарабкаться из этого, а Вы меня просите снова туда, еще и этих детей несчастных, которые и так не знают, как им жить. Им и близко туда нельзя!»

Ведь я думаю: Господи, помилуй, у меня отняли полжизни, не меньше. Если бы мне объяснили, что есть Бог, Кто Он есть, зачем я живу, куда я иду, когда я умру, я бы все сделала по-другому! Вы можете себе представить? Это же убийство для человека – не дать ему самого главного знания… Милость Божия, что меня Господь провел через это и оставил в живых. Не знаю, почему, пока на сегодняшний день я не оправдала ничего из того, что дал мне Господь. <…> Мне 75, и уже не смешно и страшно очень. Потому что ничего не сделано, а возможности были огромные. Остается только упование на милость Божию. Конечно, и я стараюсь, где-то не очень получается, но стараюсь. 

– Кто-то из святых писал, что у Бога одно желание – миловать и миловать!..

– Так для этого нужно каяться и каяться! Господи, помилуй нас грешных… по-ми-луй!!! Больше не на что надеяться.