– Родился я в Крыму, и с детства у меня была развита склонность к изобретательству. При этом мне хотелось стать специалистом в той области, где мои работы никак нельзя было использовать во вред человеку. Окончив школу, приехал в Москву и по Промыслу Божию поступил в рыбный институт. Потом четверть века работал в Калининграде и еще несколько лет в Москве, в министерстве.

Понимая, что коммунизм – это заблуждение, тупик, сплошной обман, я все время что-то искал, изучал разные философские системы. И так постепенно Господь привел меня к Себе. Мне было уже за 40, когда принял Крещение. Чтобы духовно возрастать, нужен был учитель. Многое дал мне Алексей Николаевич Хованский, прямой потомок князей. Мы тогда дружили, и он первый дал мне Евангелие. Прочитал я его за один вечер, как художественную литературу. Тогда пришла мысль: а что еще искать, когда вот у нас есть Учитель? И стал регулярно ходить в храм. Конечно, работа на высокой должности занимала много времени, да и подрабатывать приходилось, чтобы семью содержать, но как только выдавалась свободная минута, я шел на службу в храм.

– Одним из первых моих духовных наставников был Оптинский иеромонах, затем я познакомился со старцем Даниилом в Донском монастыре, и только потом попал к своему духовному отцу – священнику Василию Борину. Это был истинный экзорцист, можно сказать, из последних. У него была такая ревность о Господе, что он решил идти странствовать, хотя имел семью. Ходил 20 лет, и летом, и зимой, в одном подряснике, босиком. 8 лет подвизался со старцем Иваном. Они вместе прошли и Сибирь, и Урал. Имея огромный духовный опыт, он получил благословение проводить отчитки бесноватых. Служил он в Таллинне. Его и арестовывали, и притесняли, и пытались посадить, но, слава Богу, не посадили. 

А у меня в то время в мирской жизни уже возникали серьезные проблемы. Работа, которую я вел, была очень важная, и контролировали ее в ЦК партии. Каждую неделю надо было сдавать отчеты. Так меня все это тяготило, и я давно собирался выйти из этой системы. Служить народу и Отчеству был готов, а угождать слугам народа мне не хотелось. И вот тогда кто-то из знакомых сказал: «Тебе бы с отцом Василием посоветоваться». Такой случай скоро представился. Я был в командировке в Латвии и, возвращаясь, заехал к нему. Пробыл у него два-три дня – как раз накануне Пасхи. В то время я еще не умел читать по-церковнославянски, но батюшка благословил, и в тот же день (!) я начал читать в храме на церковном языке. Вернувшись из командировки, доработал до отпуска и снова поехал к батюшке. Он тогда восстанавливал храм, и надо было ему помочь.

Трудился я тогда, штукатурил, красил и думал: а что я ищу? Вот как раз то, что нужно. После отпуска обратился к своему начальнику: «Я заболел». Знакомый доктор приватно поставил диагноз, что с головой не все в порядке. «Мне надо лечиться». Я не кривил душой. Один друг семьи знакомых был врач-психиатр, и он начал распускать слухи, что у меня плохо с головой, и так помог выйти из-под контроля этой системы. Иначе бы меня не выпустили. Вот с тех пор по благословению духовного отца Василия и стал служить Богу.

Под его руководством я прошел величайшую школу. Даже 20 лет академии не дали бы мне того, что за два года дал отец Василий. Потом произошло крушение СССР, отделение Эстонии, началась перестройка, и я вернулся в Россию. Помню, в свое время президент Эстонии говорил: «Будет килька бороться с селедкой». А сегодня за спину «кильки» стал большой заокеанский кит, который пытается поглотить нашу Русскую «селедку», но, конечно, подавится. 

Четыре года прослужил я в Псковской епархии на деревенском приходе. Там мы все выполняли так, как научил отец Василий. У него литургия начиналась в семь утра и заканчивалась в час-два дня. Потом небольшой перерыв, и снова начиналась или отчитка, или всенощная. Вот и у нас службы были долгими, многочасовыми. Ежедневно, как в монастыре, мы собирались в храме на утреннее и вечернее правило.

На Ильин день к отцу Василию всегда приезжал владыка Алексий, митрополит Ленинградский, Эстонский, Ладожский и Новгородский. У него тогда была такая большая епархия, и кроме того, он был управляющим делами Московского Патриархата. И когда умер Патриарх Пимен, назначили перевыборы. Митрополит Алексий был одним из четырех кандидатов, и накануне выборов он приезжал к отцу Василию, чтобы взять благословение. Узнав, что он стал Патриархом, отец Василий вскочил с места и воздел руки к небу: «Слава Богу! Значит, Матерь Божия еще хранит Россию!» Отец Василий говорил мне, что Патриарх Алексий II был молитвенником с самого детства, и кроме того, он был великим дипломатом. Конечно, такой человек может принести много пользы и Церкви, и народу.

– Да, когда я у отца Василия подвизался, видел, что к нему постоянно приезжают люди от отца Николая с острова Залит. И он тоже благословил меня на принятие священства. А рукополагал меня владыка Амвросий Ивановский, которого я очень люблю. Когда не стало о. Василия, он заменил мне духовного отца. И по его благословению я переехал в село Мугреево-Никольское, начал возрождать храмы. Тут, конечно, царило полное запустение, все было разрушено, но я очень обрадовался, узнав, что здесь жил князь Пожарский. Может быть, опять отсюда начнется освобождение России…

Помню, в конце 90-х годов был важный момент, когда на нас обрушилась волна ИНН. Нужно было много работать, объяснять людям, чем это нам грозит, какую несет опасность. Владыка Амвросий благословил, чтобы я везде выступал, участвовал в конференциях. Мы собрали тогда все материалы и провели круглый стол в Думе с участием серьезных специалистов: ученых, военных, врачей, учителей. Они откликнулись на наши предостережения и говорили, что если мы все это примем, то полностью рассекретим нашу армию и научные разработки.