14.09.2019

Несколько дней назад т.н. «Клуб ревнителей литургического возрождения», состоящий из последователей неообновленческого движения священника Георгия Кочеткова и иных реформаторов традиционного православного богослужения, создал петицию на имя Святейшего Патриарха Кирилла под названием «Благословите богослужение на русском языке в Русской Православной Церкви». В петиции говорится:

ВАШЕ СВЯТЕЙШЕСТВО, СВЯТЕЙШИЙ ВЛАДЫКА!

К Вам, своему отцу и пастырю, обращаются верные чада Русской Православной Церкви: священно- и церковнослужители, миряне.

С большой радостью и утешением мы восприняли известия о совершении богослужений на русском языке митрополитом Тверским и Кашинским Саввой и главой Патриаршей пресс-службы священником Александром Волковым. Многим это дало надежду на то, что родной русский язык теперь все чаще будет звучать в наших храмах.

Вы многое делаете для того, чтобы голос Церкви зазвучал в современном обществе, прилагаете множество усилий к тому, чтобы Свет Христов и сегодня проникал во все сферы жизни человека. Однако многие потерявшиеся овцы остаются вне стен Церкви, не будучи в силах преодолеть барьер непонятного языка, ставшего для них бременем неудобоносимым. Наше богослужение оказывается практически исключенным из задач церковной миссии и катехизации из-за своей недоступности, хотя само по себе могло бы иметь для этого первостепенное значение.

Богослужебный язык сегодня для многих, к сожалению, становится препятствием и к тому, чтобы церковная традиция открывалась и воспринималась как своя и живая. Было неоднократно опытно проверено, что современные прихожане в среднем адекватно понимают только совсем небольшую часть богослужебного материала. В связи с обманчивым лексическим сходством русского и церковнославянского языков, многие лишь приблизительно или вовсе превратно понимают то, что читается и поется в Церкви.

Пусть же у всех будет возможность приходить в храмы Божии и сознательно молиться, слышать и понимать Слово Божие: и для тех, кто по каким-то причинам не может освоить церковнославянский язык, и для тех, кто хочет молиться на родном языке, на котором мы говорим и думаем, чтобы тем самым преодолевать раздвоенность жизни и молитвы. Ведь это так естественно, чтобы язык молитвы, проповеди, христианского научения и общения был одним языком!

Церковнославянский язык, безусловно, остаётся «великим священным достоянием нашей родной церковной старины» (как сказано в докладе «О церковно-богослужебном языке», принятом отделом «О богослужении, проповедничестве и храме» на Поместном Соборе 1917-1918 гг.). Но пусть появляется больше храмов, где можно было бы услышать русское богослужение. Предстоятели могли бы, например, чередовать разные языки по своему усмотрению, подобному тому, как они самостоятельно формируют чин конкретного богослужения, и подобно тому, как это происходит во многих православных храмах за границей.

Священник Константин Стефанович писал в 1905 году: «Только насилие создает сектантство и раскол, а любовь, проявленная в желании сделать для нашего народа богослужебные книги более понятными, может лишь вызвать чувство благодарности в сердцах тех, кто желает молиться сознательно на понятном языке».

Пусть же оба языка, и церковнославянский, и церковно-русский будут равными и равноценными, чтобы мы исполнили завет Апостола: дабы «всякий язык (γλω̃σσα) исповедовал, что Иисус Христос – Господь, во славу Бога Отца» (Флп 2:10-11).

Пусть наша Церковь до конца последует по этому пути, благословленному святыми просветителями славян Кириллом и Мефодием, по которому уже последовали наши братские славянские православные Церкви, вводящие в богослужение свои национальные языки. Мы верим, что возможность совершения богослужения на русском языке станет исцеляющей и для нашего народа, и для нашего великого русского языка, безусловно нуждающегося в освящении молитвой.

Мы смиренно просим Вашего первосвятительского благословения на использование русского языка в богослужениях нашей Церкви.

Мы просим, чтобы Вы оказали поддержку и содействие в продвижении и реализации решений, намеченных на Поместном Соборе 1917-1918 гг. Просим Вас поспособствовать утверждению перечня переводов, рекомендованных к богослужебному употреблению (при необходимости, с созданием соответствующей комиссии), и принятию общецерковного документа, объясняющего, дозволяющего и поощряющего использование национальных языков в богослужении, в первую очередь русского языка.

С любовью и преданностью, нижеподписавшиеся.

От редакции сайта «Благодатный Огонь»:

Церковнославянский язык есть наша словесная икона; он должен быть признан такой же местночтимой святыней Русской Православной Церкви, как многие храмы и иконы.

А посему хранение церковнославянского языка должно быть правилом Русской Православной Церкви.

Догматические основания для этого, в сущности, те же, что и для иконопочитания. Наш долг – бережно хранить драгоценную жемчужину нашей Православной Церкви – церковнославянское богослужение, которое уже более тысячи лет просвещает русский православный мiр и души верующих и является неотъемлемой частью церковного Предания Русской Церкви.

Отказ от церковнославянского языка, – языка православного богослужения и книжности, сформировавшего наш народ как нацию, неизбежно приведет к тому, что мы потеряем самих себя и ослабим объединяющую нас духовную силу. Ибо церковнославянский язык – это фундамент, на котором зиждется здание нашей духовности, культуры, традиций, нашей национальной сущности.

Перевод церковнославянского богослужения на русский язык с духовной и культурной точек зрения есть чудовищный вандализм, подобно тому, как переводить на современный русский язык поэзию А.С. Пушкина.

Богослужебный церковнославянский язык – язык Церкви и молитвы, непосредственно связанный с совершением церковных чинопоследований и служащий словесным облачением богослужебных действий, не может не быть языком сакральным, священным, т.е. отделённым от всего повседневного. Поэтому в силу своего священного характера богослужебный язык не должен совпадать с языком, употребляемым вне храма.

Церковнославянский язык является священным (от греч. «иерос», т.е. отделённым от обыкновенного) богослужебным языком потому, что создан был Кириллом и Мефодием для высшей цели – для богослужебного употребления, для церковного прославления Бога и общения с Ним, а также для переводов греческой церковной книжности, в частности, богослужебных книг. Кирилл и Мефодий на основе южнославянского диалекта создали новый язык, который никогда не был разговорным и грамматика и лексика которого адекватно передавали значение и строй греческого языка. Поэтому вряд ли можно говорить о том, что в Х веке церковнославянское богослужение было более понятным, чем сейчас.

Русская Православная Церковь имеет своё местное церковное предание, частью которого и является церковнославянский язык, освящённый тысячелетним употреблением в богослужении, а посему он не подлежит изменению: церковнославянский язык идеально передает содержание догматических, святоотеческих и богослужебных текстов языка греческого.

Русский язык как таковой, не способен к аутентичной передаче вышеуказанных истин. Не случайно и Святейший Синод указом от 28 марта 1862 года запретил даже произносить церковнославянские слова русским наречием.

Поэтому наш долг – бережно хранить эту драгоценную жемчужину Православной Церкви – церковнославянское богослужение, которое уже более тысячи лет просвещает русский православный мiр и души верующих.

Полемика вокруг вопроса о языке богослужения как нельзя лучше иллюстрирует тот факт, что сторонники русификации церковнославянского языка по сути проявляют протестантский подход – претензию на право критически переосмысливать Священное Предание и отвергать любые церковные традиции и святость того, что им представляется всего лишь ветхой изношенной оболочкой.

Те, кто пытается сейчас заниматься переводами церковнославянского богослужения на русский язык (прежде всего «переводческая группа» Свято-Филаретовского института, возглавляемого священником Георгием Кочетковым, а также члены т.н «Клуба ревнителей литургического возрождения»), свидетельствуют либо о своей церковной невежественности и полнейшей утрате духа церковности, либо о совершенно определённых политических целях и заданиях, о которых сии неутомимые «труженики» до времени просто не желают сообщать непосвящённому окружению.

Необходимо понимать, что богослужение – это не лекция, обращённая к нам, а наше молитвенное обращение к Богу, которому мы учимся годами. Для молитвы требуется в первую очередь не исправление труднопонимаемых церковнославянских слов и выражений, а совсем иное. Человек не одним умом молится Богу. Прежде всего он должен молиться духом – наше «поклонение в духе и истине». А это может дать только благодать Божия, а не исправление слов.

Постижение богослужения не должно ограничиваться рациональным аспектом (передача и поиск смыслов, понимание текстов), хотя и это важно. Но прежде всего богослужение постигается на мистическом уровне, от сердца, молитвенно. Само звучание церковнославянского языка – это музыка богослужения. Намоленные церковнославянские молитвы сопоставимы с намоленными древними иконами.

Протоиерей Валентин Свенцицкий († 1931) в одной из своих проповедей сказал замечательные слова о церковнославянском языке:

   «Вопрос, кажущийся столь простым и ясным для многих, думающих, что славянский язык это есть какая-то старина и пережиток и что просто не хватает смелости признать очевидную истину, что лучше молиться на всем понятном языке. Этот вопрос не так прост. И такое его решение совсем не истина, а глубочайшее заблуждение.

Богослужение должно совершаться именно на славянском языке. Причина такого утверждения ясна для тех, кто решает вопрос не на основании мiрских размышлений, а на основании духовного опыта. Этот духовный опыт показал людям, что язык разговорный, на котором ведутся наши мiрские разговоры, перенесённый в богослужение, влечёт за собой мiрские воспоминания и наша мысль, и без того блуждающая невесть где во время молитвы и занимающаяся своими мiрскими делами, от этого мiрского языка при богослужении ещё более уносится в сферу мiрских забот.

Этот духовный опыт показал далее, что славянский язык является совершеннейшей формой для выражения молитвенных состояний. В вопросах веры не так важен рассудок, как вся совокупность душевных сил, уразумевающих эти истины, так и в молитве важен вовсе не дословный перевод и знание каждого слова, а полнота и совершенство формы языковой, вмещающей целокупное содержание».

И в заключение приведем слова святителя начала ХХ века архиепископа Никона (Рождественского):

«В стремлении устранить славянский [язык] мы не можем не видеть одно из средств, какие пускают в ход враги Церкви, чтобы вытравить из души народной ту церковность, которая составляет основу народного миросозерцания, народной нравственности.

А потому все, кому дорога православная русская душа, должны отстаивать славянский язык как в народной, да и во всякой школе, так и в церковном богослужении. Только при этом условии мы можем сберечь то сокровище народного духа, коим теперь любуются в его проявлении в жизни все образованные народы земли...

Наше родное Православие в народном сознании воплотилось в нашем церковнославянском богослужебном языке и стало душею души народной...».

Напомним горе-ревнителям из Клуба литургического возрождения, что о недопустимости богослужения на русском языке предупреждали почти все первосвятители Русской Церкви ХХ–XXI вв., в частности, святитель Тихон, патриарх Московский, священномученик патриарший местоблюститель митрополит Петр (Полянский) и др. (см. ПРЕДСТОЯТЕЛИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ О БОГОСЛУЖЕБНОМ РЕФОРМАТОРСТВЕ). И уж тем более нельзя разрушать сложившиеся православные устои в отдельных храмах, отдавая их на откуп новым обновленческим экспериментам.

Обращение Святейшего Патриарха Тихона от 4/17 ноября 1921 года к
архипастырям и пастырям Православной Российской Церкви
о недопустимости богослужебных реформ

Ведомо нам по городу Москве и из других мест епархиальные преосвященные сообщают, что в некоторых храмах допускается искажение богослужебных чинопоследований отступлениями от церковного устава и разными нововведениями, не предусмотренными этим уставом. Допускаются самовольные сокращения в чинопоследованиях и даже в чине Божественной литургии. В службах праздникам выпускается почти все, что составляет назидательные особенности праздничного богослужения, с обращением, вместо того, внимания на концертное исполнение обычных песнопений, не положенных по уставу, открываются царские врата во время, когда не следует, молитвы, которые положено читать тайно, читаются вслух, произносятся возгласы, не указанные в Служебнике; шестопсалмие и другие богослужебные части из слова Божия читаются не на церковнославянском языке, а по-русски; в молитве отдельные слова заменяются русскими и произносятся вперемежку с первыми; вводятся новые во время богослужения действия, не находящиеся в числе узаконенных уставом священнодействий, допускаются неблагоговейные или лицемерные жесты, не соответствующие требуемой существом церковной службы глубине чувства смиренной, трепещущей Божия присутствия, души священнослужителя.

Все это делается под предлогом приспособить богослужебный строй к новым требованиям времени, внести в богослужение требуемое временем оживление и таким путем более привлекать верующих в храм.

На такие нарушения церковного устава и своеволие отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть нашего благословения.

Божественная красота нашего истинно назидательного в своем содержании и благодатно действенного церковного богослужения, как оно создано веками апостольской ревности, молитвенного горения, подвижнического труда святоотеческой мудрости и запечатлено Церковью в чинопоследованиях, правилах устава, должна сохраняться в Святой Православной Русской Церкви неприкосновенною как величайшее и священнейшее ее достояние. Совершая богослужение по чину, который ведет начало от лет древних и соблюдается по всей Православной Церкви, мы имеем единение с Церковью всех времен и живем жизнью всей Церкви...

 

Тихон, Патриарх Московский и всея России

Град Москва 4/17 ноября 1921 г.

№ 1575. 

 
Публикуется по:
ГАРФ, ф. 550, оп. 1, номер 152, л. 3–4.

Современная тенденция некоторых священнослужителей к переходу на русский язык в богослужении – это не только ошибка, но серьёзный удар по церковной культуре, своего рода акт антицерковного вандализма и варварства. И эта тенденция вполне однозначно должна квалифицироваться как обновленчество.

И посему петиция на имя Патриарха Кирилла о благословении богослужения на русском языке, составленная членами «Клуба ревнителей литургического возрождения», представляет собой провокацию и духовное преступление перед Русской Православной Церковью.

Печально, что постоянный член Священного Синода митрополит Савва и руководитель пресс-службы Патриарха Кирилла священник Александр Волков поддались на ухищрения современных обновленцев и пошли на попрание многовековой русской богослужебной традиции, что порочит высокий сан архиерея Русской Церкви митрополита Саввы и священнический сан приближенного к Святейшему Патриарху иерея Александра Волкова и бросает тень на самого Патриарха.

Источник: http://www.blagogon.ru/news/662