Сквернословие является нарушением девятой заповеди закона Божьего: Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна, т.е. Не произноси на другого ложного свидетельства. Этой заповедью Спаситель заповедует всегда обуздывать свой язык, говорить только правду и удерживать себя от лукавых речей и празднословия. Апостол Павел в послании Ефесянам пишет: «... сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам;... никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших;... отложите... злоречие, сквернословие — уст ваших» (Еф.5,4; 4,29; Кол.3,8;).

Свят. Климент Александрийский еще в конце второго века писал: «От неблагопристойных речей мы не только сами должны воздерживаться, но строгостью своего взгляда, отворачиванием головы, так называемым морщанием носа, а часто и жестким словом намордник набрасывать на уста и тем, кто вдается в такие речи». Еще более жестко обличал сквернословие свт. Иоанн Златоуст: «Хочешь ли знать, сколь великое зло — говорить срамное и постыдное? Всмотрись как краснеют от твоего бесстыдства те, которые тебя слушают. В самом деле, что может быть хуже и презреннее человека, безстыдно срамословящего?.. Ничто так не прогневляет Его, Святейшего и Чистейшего, как такие слова; ничто не делает людей столь наглыми и бесстыдными, как когда они говорят и слушают подобные слова; ничто так легко не расстраивает нервы целомудрия, как возгорающийся от таких слов пламень. Бог вложил во уста твои благовоние, а ты влагаешь в них слова, зловоннее всякого трупа, убиваешь самую душу и соделываешь ее нечувствительною».

«Не давайте места диаволу» (Еф. 4, 27), — говорит апостол Павел в послании к Ефесянам. Между тем, очень многие люди дают ему место в каждом разговоре, так что даже создается впечатление, что речь их не полна, если черт или какое матерное ругательство здесь не будет упомянуто. Каждый христианин еще при крещении отрекался от «диавола и всех ангелов его». Отрекался, а, матерясь и чертыхаясь, опять призывает его в свою жизнь. Кто с благоговением призывает Бога, тот Бога и имеет. Кто матерится и призывает лукавого, тот получает его в верные спутники своей жизни. Поэтому чертыханье и матерщина есть не просто вредная и греховная привычка, а (пусть хоть часто и бессознательный) выбор нечистого в свои союзники.

Вслед за святым крещением через помазание освященным миром на уста крещаемого налагается печать даров Святого Духа. Срамословием оскорбляется Дух Святой, освятивший уста христианина для употребления их во славу Божью. Устами христианин принимает Тело и Кровь Христову. Оскверняя срамословием уста, освящаемые прикосновением к ним пречистого Тела и Крови Христовой, сквернословы оскорбляют и Христа Спасителя.

Необходимо сознавать, что речь нашу слышат не только люди, которых мы привыкли не стесняться, но слышат и Ангелы и Сам Господь. Срамной речью оскорбляется и весь невидимый мир, т.о. матерщинник предает себя в руки падших духов.

«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас» (Мф. 5, 44), — говорит заповедь Божия. Проклинающий своих ближних нарушает заповедь Божью и вместо дел Божьих творит дела сатанинские. Проклятья и ругань — это область падших духов, и поступающие так являются проводниками этой злой воли. Кроме того, данное греховное действо свидетельствует о крайней распущенности, самолюбии и несдержанности человека, который, не терпя препятствий и противодействий со стороны ближнего, готов был бы его уничтожить за нанесенную обиду, но если в силу обстоятельств не может это сделать физически, то обрушивается словесно градом всяких мерзостных и злобных пожеланий.

Спаситель сказал: «Кто же скажет брату своему: «рака» (пустой, негодный человек) — подлежит синедриону» (Мф. 5, 22). Брань отличается от клеветы и сплетен тем, что не просто приписывает ближнему какой-то постыдный поступок, а оскорбляет его личность, присваивая ему как человеческому существу какую-нибудь крайне негативную черту. Брань часто выражается в злословии, оскорбительных жестах и действиях. Например, говоря о человеке «подлый», мы приписываем ему целый ряд бесчестных поступков. Говоря «бессовестный», отрицаем наличие в нем всякой чести и добродетелей. Ругательство «скот, осел» и подобные лишает человека разума и смысла, уравнивая его с безсловесными животными. Подобная брань является личным оскорблением и тогда, когда она касается личности жены, родителей или детей. Ничем незаслуженная личная брань вроде «безсовестного» (мы уже не говорим о матерных ругательствах) показывает полное отсутствие любви к ближнему. А с прекращением братской любви прекращаются и все добрые отношения к человеку подобно тому, как и во вражде заключается весь спектр грехов по отношению к ближним. Святым апостолом предсказано, что пред кончиной мира ругательства, как признак оскудения любви и форма общения в человеческом обществе, усилятся так же, как и другие пороки (2 Пет. 3, 3).

Часто люди легкомысленно оскорбляют себе подобных ругательными словами даже по ничтожному поводу и, нередко, в семейном быту. Многие ругаются просто по привычке, не придавая брани свойственного ей смыслового значения, другие — в порыве минутного гнева и нашедшей ярости. Такие побудительные мотивы брани менее греховны, чем осознанные целенаправленные ругательства. Но грех все равно остается грехом.

В прежние времена русские люди отдавали себе отчет в том, насколько гнусно и гибельно сквернословие, и за него строго наказывали. Уже в «Повести временных лет» неодобрительно поминается языческое «срамословие». В увещевании преп. Кирилла Белозерского сыну Дмитрия Донского князю Андрею Дмитриевичу сказано: «Тако же, господине, уймай под собою люди от скверных слов и от лаяния, понеже то все прогневляет Бога». Бесовские песни, «буе слово, срамословие, бесстудная словеса и плясание» были осуждены Стоглавым собором. При царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче за матерщину полагалось телесное наказание: на рынках и по улицам ходили переодетые чиновники со стрельцами, хватали ругателей и тут же, на месте преступления, при народе, для всеобщего назидания наказывали их розгами. В поучениях святителей и пастырей того времени говорится, что с человеком, который матерится, не следует «ни ясти, ни пити, ни молиться аще не останется такового злаго слова».