08.10.2018 Незадолго до преставления святого Преподобного Сергия Радонежского был с ним такой случай. Приехал на Русь некий греческий епископ, наслышанный о святости нашего великого праведника. Слышать-то он слышал, но поверить в это никак не мог. Как это — на Руси, и вдруг что-то достойное? Такого не может быть, потому что не может быть никогда! Всё великое совершается только к западу от Русских земель, в цивилизованном мире. Что с того, что Греческая империя лежала тогда при последнем издыхании, что с того, что лет через сорок она заключит унию с католиками, а там недалеко и окончательное её падение под ударами мусульман? Нет, всё равно: величие свойственно только грекам, а не этим северным русским варварам!

Так вот, приехал греческий епископ на Русь и попросил познакомить его с радонежским игуменом. И когда приблизился он к обители, начал страх ощущать; а когда вошёл в обитель и увидел святого, поразила его слепота. Преподобный же взял его за руку и ввёл в келью свою. Тот епископ начал со слезами молить старца, рассказал ему о своём неверии, а также прозрения просил, называя себя окаянным и уклонившимся с правого пути. Незлобивый же Сергий прикоснулся к ослепшим его зеницам, и как будто чешуя отпала от глаз его, и он прозрел. Но Сергий был настолько смиренным человеком, что сказал так:

— Если вы такие премудрые учителя, так и учите нас своей премудрости, а не величайтесь перед нами. Если ты пришёл на Русь только для того чтобы посмотреть на наше невежество, то какую же пользу ты нам принёс?

И ещё один рассказ.

Одним из последних чудес Преподобного Сергия Радонежского было вразумление жадного богача.

Тут мы, во-первых, скажем, что Преподобный всякое богатство презирал, и не только сам не имел никаких накоплений, но даже и своему Троицкому монастырю не благословлял копить богатства. Обитель при нём не имела ни земельных владений, ни промысловых угодий. Как сказал о святом Сергии Епифаний Премудрый: «Не стяжал он себе ни злата, ни серебра, ни сокровищ, ни храмов светлых и превысоких, ни домов, ни сёл красных, ни риз многоценных». Обратите внимание: даже богатых храмов Сергий не строил, — строительство им велось большое, и новых монастырей по его благословению возводилось множество, но все они отличались скромностью и не пытались спорить в роскоши с княжескими палатами. Такую храмовую роскошь Преподобный тоже считал излишеством. Зато библиотеки монастырские пополнялись неукоснительно и щедро, книги переписывались, богато украшались — такое стяжание Сергий только поощрял. И в итоге насельники созданных им обителей не тратили время на хозяйственные хлопоты, в которых, как известно, нет для монаха ничего душеспасительного, зато могли больше времени уделять молитве, духовному образованию и совершенствоваться в искусствах.

И вот к такому-то великому нестяжателю пришёл как-то с жалобой бедный крестьянин из соседнего села. Обида его состояла вот в чём: богатый сосед забрал у него борова, а заплатить посчитал излишним. Как сказано в древнем Житии Преподобного: «Ведь и до сих пор имеют обыкновение богатые бедных обижать». Да, действительно, — и до сих пор…

Бедняк попытался борова — единственное своё богатство — вернуть, но богач борова уже заколол. Бедняк попросил хотя бы денег, но получил в ответ только брань. Как известно, жаловаться на богатых властям — дело безполезное, и несчастный пошёл искать заступления у святого.

Преподобный тут же вызвал к себе наглого богача и принялся ласково увещать его. Говорил он так:

— Чадо! Веришь ли ты, что есть Бог, отец сирот и вдов, готовый к отмщению, и страшно попасть в руки Его? Как мы не трепещем, но грабим, насильствуем, и безчисленное зло совершаем? Не перед глазами ли нашими случаи, когда делающие всё это становятся нищими и дома их пустеют; и многие богатые забыты будут, а в будущей жизни их мучение безконечное ждёт?

Заметьте, как святой говорил: «Мы грабим, мы насильствуем, мы зло совершаем»! Не хотел он возвышаться даже над таким жадным, отвратительным грабителем, ставил себя на одну с ним доску, — это он-то, кому уже не раз являлась Матерь Божия!..

Богач послушал Преподобного, спорить с ним не стал, даже напротив — пообещал все убытки ограбленному возместить… Как можно понять из Жития, он, кажется, даже слезу пустил и изобразил полное раскаяние, а может быть, и вправду ему на минутку стыдно стало… Но пока богач возвращался из Троицкого монастыря домой, его раскаяние испарилось начисто. Как говорится, жаба задушила человека: увещания увещаниями, слёзы слезами, а денежками-то побрасываться не стоит!

И не заплатил он ничего бедняку, и тот небось подумал, что и монахам жаловаться на богатых — пользы мало; нет ничего в мире сильнее деньги.

А богач, прогнав в очередной раз бедняка, пошёл в кладовую, где лежала туша отнятого им борова, и там его ждал пренеприятный сюрприз: за столь короткий срок туша вся насквозь прогнила и зачервивела, и это при том, что дело было зимою и в кладовой было весьма холодно.

Тогда-то богач всё понял, вспомнил своё мимолётное раскаяние, убоялся и вернул-таки бедняку деньги. А гнилую тушу выбросили собакам, но и те есть её не стали, как бы брезгуя ворованным.

Словом, можно решить, что некие остатки совести в богаче ещё имелись, ибо, как все мы понимаем, сегодня далеко не всякий вразумился бы, увидев, что его неправедное богатство всё изошло на гниль и мерзость.


Источник: Православный Санкт-Петербург
http://www.pravpiter.ru