29.08.2018 В этом году митрополиту Новосибирскому и Бердскому Тихону исполнилось 70 лет. В воскресенье, на память святителя Тихона Задонского, у владыки тезоименитство. Мы записали его рассказ о жизни по Евангелию как в тяжкие для верующих советские, так и в только внешне благоденственные нынешние времена.




– В нашей семье, сколько себя помню, всегда особенно почитали святителя Тихона Задонского. Постоянно паломничали к его мощам. Дело в том, что моя мама родом из Елец-Лозовки – села, что в 15 км от Задонского Богородице-Рождественского монастыря. Хотя ее девичество пришлось уже на сложные времена...

В 1931 году расстреляли ее отца, моего дедушку Тимофея Николаевича Ларина. Он пел в церкви на клиросе. По воскресным дням первым приходил в храм на службу, а к вечеру они уже с другими верующими собирались на молитву и чтение Священного Писания. Он и сам во время поста обязательно посвящал отдельное время чтению Библии. Вот таких, рассказывала бабушка Екатерина Степановна (в девичестве Куницына), при новой советской власти в первую очередь и убивали.

После насильственной смерти кормильца вдову с четырьмя дочерьми (двумя девочками 15 лет, моей 12-летней мамой и грудным младенцем на руках), развалив добротный кирпичный дом и разворовав хозяйство, оставили умирать на улице. Бабушка натянула между четырьмя деревцами вишен нижнюю рубашку, так они прямо на земле все впятером и спали. А уже стал кружиться снег...

– Степановна, – осмелился к ней тогда подойти сосед, Матвей Егорович (она его потом всю жизнь поминала). – Замерзать будешь?

– А что делать?

– Иди ко мне, в баню. Пять семей у меня уже ютятся.

Вскоре соседа вызвали власти.

– Наверное, расстреляют, – сказал перед тем, как пойти.

Расстреляли.

С этими же винтовками пошли – на женщин и детей. Дверь в баню сняли с петель, а был уже жуткий мороз. «Я дала кусок хлеба полуторогодовалой дочке, думала, у ребенка не посмеют забрать... Сам начальник подошел и вырвал из детских рук этот ломоть. Бросил его в сани и чувствует, что мы все, выгнанные на улицу, смотрим на него, повернулся и сказал: “Подыхайте!”»

В центре такого села рылась тогда яма, и в нее целыми семьями сбрасывали доведенных до смерти от голода. У храмов сбивали кресты и купола, прибивали вывески: «Не нужен нам Христос, а нужен колхоз», внутри размещали сельсовет или еще какие-то учреждения новой власти. Психушки, колонии, тюрьмы, в том числе.


Потом, уже в юности, нам старшая сестра Вера Григорьевна, помню, вдруг как-то говорит, что приедет ее знакомый студент из Московской духовной академии: мол, готовьте вопросы о духовной жизни. Какие, думаю, вопросы? Нас с детства бабушка, прожившая 30 лет еще при Царе-батюшке, всему научила. А разговорились потом со студентом, так мне в душу особенно запало, что он говорил: «Церкви кадров не хватает, молодежь не стремится к принятию сана».

«300 миллионов человек коммунизм устраивают. Что же я, верующий, помогать им буду?!» – внутренне возмутился тогда я и решил, что после армии не буду возвращаться на завод, где успел поработать, а пойду устроюсь в церковь – кем угодно.

– Батюшка, я бы хотел в Церкви потрудиться, не на светской работе, – так, приехав сразу после демобилизации в Свято-Троицкую лавру, отцу Кириллу (Павлову) и сказал.

В свое время и будущий старец сюда с фронта прямо в гимнастерке явился. Он тогда уже был духовником всей нашей семьи.

– Слушай, – говорит, – у меня есть знакомый отец Иоанн Беляков, служит он в Покровском храме Переславля-Залеского, у него там нет пономаря!

Так я на родине глубоко почитаемого мною с детства святого благоверного князя Александра Невского и оказался. В том же 1974 году настоятель благословил меня поступить в Московскую духовную семинарию.




А когда я уже заканчивал семинарию, помню, как раз на Троицу мне исполнилось 30 лет.

Стою после службы в Елоховском соборе, думаю: «Вот, уже нужно определяться...» Вдруг подзывает меня служивший там в тот день митрополит Питирим (Нечаев), у которого в Издательском отделе я уже трудился:

– Пора тебе определяться, – благословляет.

Отец Кирилл никаких пророчеств мне на этот счет не говорил. Обращаюсь к маме:

– Что делать?

– Поехали в Задонск! – отвечает вдруг она.

В те годы туда приезжал будущий схиархимандрит Макарий (Болотов), тогда еще в мантии Власий. Он-то мне и посоветовал:

– Принимай монашество.

Приезжаю к нему в следующем 1979 году сразу же после праздника Крещения Господня.

– Ну, ты принял монашество? – встречает меня он.

– Нет, – отвечаю, – меня пока рукоположили целибатом.

Я тогда, уже будучи диаконом, стал приезжать к нему в Бурдино почти каждое воскресенье, вместе служили.

В монашество меня постригли в Лавре. Причем после изгнания оттуда советскими безбожниками сильно им мешавшего архимандрита Тихона (Агрикова), лет семь потом еще власти запрещали даже кого-либо постригать с этим именем, только на мне в 1981 году впервые было нарушено это вето: сам я из Воронежа, и при постриге мне было наречено имя святителя Тихона, епископа Воронежского.


Потом мы с отцом Макарием ездили к ныне уже прославленному в лике святых схимитрополиту Зиновию (Мажуге). У него в храме святого благоверного князя Александра Невского в Тбилиси я познакомился и со схиархимандритом Виталием (Сидоренко) и со многими другими старцами, которые ранее подвизались в горах, а к тому времени, уже состарившись, спустились и жили там же, при владыке, без паспортов, без регистрации...


Там же, в Тбилиси, я, кстати, впервые увиделся и с новосибирцами. Поздоровался там как-то с отцом Борисом Пивоваровым, а он у меня сразу:


– Я в Кургане был, – отвечаю.

– Это еще не Сибирь, приезжайте к нам в Сибирь!

И вот, когда спустя 10 лет, меня на Новосибирскую кафедру архиереем поставили, приезжаю, собрал духовенство (а их всего-то тогда там четверо священников было) и говорю:

– Приглашали, отец Борис? Вот, я прибыл.

Тогда, в 1990-е годы, в Новосибирске было всего-то две действующие церкви: кафедральный собор в центре и сельский храм в пригороде. С тех пор трудимся. И дело даже не в количественных показателях – сколько храмов построено, – а в том, что происходит в душах у людей.


То, что творилось в нашей стране веком ранее, просто так не проходит...

Вот, допустим, кажущиеся многим «безобидные» обиды. Почитайте, что пишет о них авва Дорофей! Обида, – отмечает этот высшей квалификации духовный врач, – это тяжелейшее увечье души, избавиться от которого полностью можно, только если о тебе индивидуально (!) помолится кто-то из святых людей.

Отсюда становится ясно, почему врагу так важно было поубивать всех верующих, тянущихся к святой жизни людей.

Так же обстоит дело и со всеми другими недугами души. Вот грех воровства, например. В уставах древних монастырей написано: «Всех прощай, воров – изгоняй». Даже в таких лечебницах духа, как обители, эта страсть трудноискоренима. И это еще даже не самые страшные смертные грехи!


 

Божии заповеди – вот норма жизни. Как мать воспитывает ребенка? Она ему говорит: это можно, а это нельзя. Хочешь жизнь сохранить – не лезь в розетку, боишься боли – не тянись к кипятку. Точно так же и Господь еще в Раю заповедал, что можно, а что нельзя. Все, что в вашей жизни происходит, сравнивайте с заповедями: соответствует им это или нет.

Если в нашем сердце любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (см. Гал. 5: 22), то это плоды Духа Святого. А если злоба, недоверие, подозрительность, мстительность, уныние, зависть, тоска, лень и т. д. – не тот дух мы стяжали! Вот, подошли мы к человеку, он нас оскорбил, что мы ощущаем: злобу? А должно быть чувство прощения! Сверяйтесь каждый раз с Евангелием!


Что Спаситель говорит ученикам Своим в Чистый четверг? «Три года Я с вами...» А дальше? «Вы уже очищены через слово» (Ин. 15: 3). Мне обычно на этот вопрос, сколько я ни спрашивал, только баптисты отвечали. Всем надо знать Священное Писание – это основа нашей церковной жизни.

Знаком я с такой старицей Шурой, им с сестрой ее Марией Божия Матерь являлась. Сама Шура старчествует, окормляет народ. Так вот она сама удивляется, как может кому-то что-то в чужой жизни и душе открывать:

– Я ничего не знаю, только из Священного Писания говорю!

И попадает в точку...

А служащий у меня в митрополии игумен Владимир (Соколов), который внешне как две капли воды на схиархимандрита Илия (Ноздрина) похож, так что когда старец приезжал к нам, все на них дивились, тот вообще очень строг. Помню, одна из знакомых мне сотрудниц поехала к нему на исповедь, возвращается:

– Он не стал меня исповедовать.

– Почему?

– Он меня спросил: «Евангелие читаешь каждый день?» – «Некогда, батюшка, то работа, то по дому: стирка, готовка...» – «Ну, иди, с Богом! У тебя, видимо, другие интересы... О чем нам с тобой разговаривать?»

В Евангелии все сказано. А если человек не этого духа, то что он в жизни церковной тогда вообще поймет? Придет и будет дико озираться: «Зачем все это?.. То, что здесь происходит...»

Апостолы, а потом и святые отцы, они же ничего от себя ни придумывали, ни добавляли: как и что Господь делал и говорил, так о том и учили. А если человек не читает Нового Завета, то он и не приобщен этой жизни во Христе!


Апостолы настолько через Слово были очищены, что на них Дух Святой в виде огненных языков сошел. В неподготовленных Дух Святой сойти не может. А вот у старцев, в которых Он и в наши дни почивает, открывают дарования: у кого это дар пророчества, у другого исцеления, у третьего прозорливости...

Им и созерцательная молитва бывает доступна, тогда уже и жизнь этого мира во временной и пространственной протяженности открывается, так что могут прозревать, что когда было и будет, или где что в данный момент происходит, как например, преподобный Сергий Радонежский молился у себя в обители и за сотни верст во всех подробностях видел, как на Куликовом поле наши воины сражались.

Но главное, святым открывается еще и духовный мир. Они видят ад, в Рай восхищены бывают. Могут прозревать загробную участь людей. Старцам ведомо нравственное состояние к ним приходящих. Потому что они этим не соблазняются. Мы бы увидели какую-нибудь страсть в человеке и соблазнились, а духоносец видит все это и не осуждает, потому что пребывающий в нем Дух Святой бесстрастен.

«Сила Истины в чистоте духа», – учили нас прославленные уже и в лике святых отцы.


Все старцы, с которыми мне довелось общаться, говорили, что после 2000 года дело уже будет идти к завершению мира. Действительно, на планете вновь антихристианские силы приходят к власти. Законы христианской морали попираются. А это явное знамение, что мир на исходе, катится к нравственной катастрофе.

Посягают даже на самый главный принцип мироустройства – семью, а это значит, что новые люди просто не смогут рождаться. Это же, как в механике: если какой-то самый существенный элемент общего механизма сломался, мы уже знаем, что не сегодня-завтра вся махина выйдет из строя. Так же и мир, когда рушатся его богозданные устои, долго уже не просуществует.

Особенно, конечно, жалко детей. Родители уже подчас и не могут их воспитывать – сильнее оказываются гаджеты с их виртуальным миром. Это только на словах у либералов провозглашается, что ребенок должен выбирать, но выбора-то на самом ему никто не дает. Детям агрессивно навязывается аморальная вседозволенность, а традиция высмеивается.




Больше всего, конечно, Церковь ненавистна врагу. Отсюда вся эта гиперкритика и издевки. Помню, мы как-то с Евгением Никифоровым с «Радонежа» еще в 1995 году провели мониторинг: 95% светских публикаций про Церковь оказались негативными, оставшиеся 5% можно было расценить как нейтральные. Ни одной положительной!

Дискредитируется не только Православие – на Западе также на Католическую церковь устраиваются нападки, точно так же и против традиционного ислама с его установками на искоренение в себе пороков ведется борьба. Диавол в принципе стремится подорвать доверие к религии как таковой.

Насаждает всякие псевдокульты и секты.


Внутри Церкви враг тоже пытается, козни устраивая, разделять, постоянно и особенно ожесточенно воюет. Вот некоторые дерзают Святейшего критиковать. Это же лить воду на мельницу врага!

Я всегда в таких случаях отвечаю: «Ну, вот если бы Святейший нам предлагал: “Не поститесь, не молитесь, пейте пиво” и т.д., – вы бы недовольны были, хорошо! Так ведь нет же, он наоборот призывает: “Молитесь, трудитесь, помогайте!” Что тут плохого?!» – «А вот он сам…» – «А это уже, простите, его личная ответственность перед Богом. “Если око твое нечисто”, то что же ты его Святейшим называешь, значит, ты лжешь? Для чего, чтобы удержаться на работе? Называй его: “Грешнейший”...» Смотрю, умолкают.

Только Господь зрит глубину сердца человеческого. Мы же знаем, что юродивые специально на себя поводы для нападок наводили – просто не хотели, чтобы их кто-нибудь обкрадывал, хваля. А высота Первосвятительского служения… Кто-нибудь вообще, кроме тех, кому этот тяжелейший крест Господом суждено нести, знает, что это такое?!!

Ты в своей-то душе, в своей семье, на своем приходе, в своей епархии навести порядок не можешь! А он за всю Русскую Православную Церковь перед Богом в ответе. Попробуй-ка помотайся так, как приходится ему. Ты на отведенном тебе пяточке не успеваешь, а что ты от него-то все хочешь да требуешь? Займись-ка тем, что вверено тебе самому.

Нет, чтобы помолиться о Святейшем: «Господи, помоги ему!» Начинается: «А вот он то, а как он это…».


Нестроения преследуют Церковь Христову на протяжении всех веков. То оккультисты-колдуны, то субкультуры, то ультралибералы, то иудушки из своих же... Так и в отчаяние можно впасть.

Но мы же знаем, когда Сам Господь ходил по земле, много ли Его там, на Святой, как ее ныне именуют, земле, расхваливали? А когда подошло испытание, даже самые преданные разбежались. Матерь Божия да Иоанн Богослов стояли при Кресте. Только двое?..

А насчет наших дней... Так это ведь ещё испытаний клевещущие или молчащие, затаив злобу, не проходили! А начнись допросы, как кто себя поведет? А раскачают-разболтают – там враг никого не пожалеет...

«Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего?» (Мф. 7: 3) – давайте повнимательнее, как то заповедует Евангелие, к себе будем.


Никого не осуждайте! Нам, для нашего же спасения, всякие люди нужны: и добрые, и злые. Этого потерпеть, перед тем смириться, третьего простить... Так и спасаемся.

К тому же всегда надо помнить: сегодня этот – злой, но завтра может исправиться, точно так же и добрый – сегодня таков, а завтра превознесется, осудит и полетит в тартарары, станет еще хуже того, перед кем кичился. Жизнь динамична: она как прибой, а нас, как камушки по прибрежной линии, постоянно друг о друга шлифует.

Есть такой памятник письменности первых христиан «Пастырь Ерма». Там видение описывается: одни камни подходят для строительства Церкви в жизнь вечную, а другие кругляши отвергаемы – не встают в кладку, их еще надо обтесать. Это про христиан: чтобы спастись, надо быть пригодными в Божием Домостроительстве.

Вот обтесывает тебя Сам Господь – а ты смирись!




Каждому из нас дан дар Божий – разум. На что мы его обращаем? Какие мысли нам в голову приходят? А в сердце моем что творится? Что мне нравится, что не нравится? Вот в чем – забота каждого из нас.

Почему святые отцы духовную жизнь называют «бодрствованием», «вниманием», «трезвением»? Да потому что человек постоянно должен проверять себя: все ли так? Соответствует ли моя жизнь Евангелию? Что я упускаю? Чтобы разобраться, ищет себе кого-то более духовно опытного для совета – духовника. Жаждет сверить-проверить себя.

Да некогда тогда тебе будет копаться в чужих недостатках – со своими бы разобраться, что да как. Известно же, когда откопали древнее греческое капище, а там на входной арке выбито в камне: «Познай самого себя!» Ну, неужели же мы глупее тех язычников, которые жили тысячелетия назад?

Даже если человек хочет познать мир, он должен прежде всего изучить себя. Даже если Бога возжелает познать, именно в своем сердце Его открывает, потому что каждый человек – образ Божий. Господь же сказал: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17: 21).

Не ненависть копи в себе, а любовь. На горе Фавор нам явлен Свет Господень. «Свет Христов просвещает всех».

Хотя попробуй-ка стяжать его, если не с кем посоветоваться да ни у кого ничего не спросишь?..


Источник: Информ-религия
http://www.inform-relig.ru