28.08.2018

Дмитрий Стогов в Казани

 

В номерах 5–7 (197–199) «ПК» было опубликовано интервью с исследователем «Черной сотни», кандидатом исторических наук, доцентом, заместителем заведующего кафедрой истории культуры, государства и права Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета «ЛЭТИ» по учебной работе Дмитрием Игоревичем Стоговым.

Дмитрий Игоревич тогда рассказал, что с 2008 года он ведет на радиостанции «Православное радио Санкт-Петербурга» передачи о Русской истории и Русских Царях, причем, как оказалось, эта уникальная серия включает уже более 200 записей! Прослушав некоторые из них, мы решили побеседовать с историком о первом Русском Царе – Иоанне Васильевиче IV Грозном.

 

– В прошлый раз Вы рассказали, что до изучения монархического движения начала ХХ века интересовались эпохой Иоанна Грозного и даже написали выпускную квалификационную работу о Новгородском изменном деле 1570 года. Как и почему у Вас возник интерес к Средневековой Руси и этому Государю? Что Вы открыли для себя, исследуя данную тему, отразилось ли как-то обращение к ней на Ваших убеждениях?

– Мой интерес к эпохе Царя Иоанна Грозного логически вытекал из общего увлечения историей Древней Руси. Изучая историю в школе, читая различную художественную историческую литературу (например, книги К. С. Бадигина «Корсары Ивана Грозного», В. И. Язвицкого «Иван III – Государь всея Руси» и др.), я проникся эпохой Средневековой Руси. Возможно, этот интерес имел определенную базу в виде Русских народных сказок, былин, прочитанных в еще более раннем детстве. Теперь, по прошествии 30-ти лет, сказать уже сложно. Так или иначе, противоречивая фигура Царя Иоанна, пожалуй, среди других персонажей средневековой Русской истории привлекала мое внимание в наибольшей степени.

Надо отметить, что долгое время, вплоть до старших курсов вуза, Иоанна Грозного я воспринимал весьма негативно. Сказалось, конечно же, влияние Н. М. Карамзина – материал из его «Истории государства Российского», посвященный первому Русскому Царю, я прочитал в 12-летнем возрасте. На втором курсе встал вопрос о написании курсовой работы. Сомнений у меня как-то по этому поводу не возникало – надо писать по Ивану Грозному. В процессе создания работы я еще находился под чарующим влиянием прозы Карамзина. Однако именно тогда познакомился с рядом монографий и статей историков ХХ века (на дворе стоял 1996 г.), которые мне помогли несколько скорректировать сложившиеся представления об этом Царе. Большую роль оказали, конечно, монографии о самом загадочном явлении эпохи – опричнине – таких известных советских авторов, как И. И. Полосин, П. А. Садиков, А. А. Зимин, Р. Г. Скрынников, Д. Н. Альшиц. Часть работ этих авторов (особенно это касается И. И. Полосина и П. А. Садикова) была написана еще в сталинскую эпоху, когда по идеологическим причинам трактовка эпохи первого Русского Царя разительным образом отличалась от карамзинской. Прочитан мною был, естественно, и очерк Р. Ю. Виппера, посвященный Ивану Грозному, вторично изданный в конце Великой Отечественной войны (1944 г.) и носящий в целом апологетический характер по отношению к этому Государю.

Названные работы оказали на меня огромное влияние. Особенно выделяются серьезные труды Р. Г. Скрынникова, который, хотя в целом и придерживался традиционных карамзинских стереотипов о «безумном Царе», тем не менее, вышел далеко за их рамки и, можно сказать, в своих работах, анализируя комплекс доступных на сегодняшний момент исторических источников, фактически преодолел их (может быть, и сам до конца этого не осознавая).

Однако в том курсовике 1996 года я в целом оставался приверженцем карамзинской трактовки событий эпохи. Чего стоят, например, мои рассуждения о «садистических наклонностях» Царя со ссылкой на весьма тенденциозное и сомнительное сочинение английского автора Джерома Горсея, который утверждал, что «Царь наслаждался, купая в крови свои руки и сердце, изобретая новые пытки и мучения».

Когда пришел черед бакалаврской работы, то очередное обращение к эпохе Иоанна Грозного было с моей стороны абсолютно логичным. К сожалению, по каким-то причинам мне не разрешили в то время поработать даже в отделе рукописей Российской национальной библиотеки, а уж о поездке в московские архивы в безденежные 90-е годы бедному студенту не приходилось и думать. В общем, бакалаврскую работу я написал на основе опубликованных источников. Это, конечно, в некоторой степени снижает ее научную ценность. С другой стороны, там была поднята проблема «Новгородского изменного дела» 1570 года, т. е. расследования обвинений в адрес новгородской политической и церковной элиты в желании перейти на сторону польского короля. Стоит сказать, что оригинал следственного дела до нас не дошел, как не дошли до нас и все опричные архивы. Поэтому события, связанные с расследованием этого «дела», приходилось реконструировать в основном по нарративным источникам (летописям, сочинениям Русских и иностранных авторов и проч.). Одним из эпизодов развития «дела» явился хорошо известный поход Царя на Новгород в 1570 году, красочно описанный Карамзиным и вслед за ним другими историками. Признавая факт массовых казней летом 1570 года, тем не менее, в этой работе я уже подчеркивал, что «самые вопиющие факты о зверствах опричников, видимо, являются плодами [фантазии] политических противников Русского Царя; в целом же опричный террор не был каким-то экстраординарным явлением (как его пытались нарисовать отдельные авторы [Н. М. Карамзин, Н. И. Костомаров, В. Б. Кобрин и др.]), а вполне соответствовал духу времени» (Стогов Д. И. «Новгородское изменное дело» 1570 года // Прошлое Новгорода и Новгородской земли: Материалы научной конференции. 11–13 ноября 1998 г. / Сост. В. Ф. Андреев; НовгГУ им. Ярослава Мудрого. Новгород, 1998. С. 84).

 

 

Несколько позже, уже в конце 1990-х – начале 2000-х годов, мне удалось познакомиться с произведениями ряда историков и публицистов (митрополита Иоанна (Снычева), В. Г. Манягина, С. В. Фомина, А. Н. Боханова, И. Я. Фроянова), которые в целом изображают первого Русского Царя как выдающегося государственного деятеля, а некоторые из них (например, В. Г. Манягин) – как подвижника и мученика. До сих пор эта литература, на мой взгляд, недооценена, хотя заслуживает самого пристального внимания. Особенно это касается такого серьезного научного труда, как «Драма русской истории: на путях к опричнине» И. Я. Фроянова.

Отразилось ли изучение эпохи Иоанна Грозного на моих убеждениях? Думаю, что да. Хотя бы в том плане, что изучение героических и трагических страниц прошлого своей родной страны помогает лучше понять ее историю, Русский национальный характер и т. д. Ну и, конечно, постепенное сознание того, что изучаешь деяния непосредственно первого Русского Царя – Помазанника Божия, конечно же, способствовало формированию монархических убеждений. Хотя, как я уже отмечал в прошлой беседе о черносотенцах, на их развитие решающее влияние оказали все же несколько иные обстоятельства.

 

– Давайте сразу обозначим позицию, исходя из которой пойдет дальнейший разговор. Существуют три основных мнения об Иоанне IV: 1) полубезумный маньяк, кровавый тиран, принесший России много бед и страданий; 2) человек высокой духовной жизни, подвижник и мученик, прекрасный стратег, созидатель Русского Царства; 3) в фигуре и правлении Грозного Царя «черное» и «белое» перемешаны, обе «крайности» – либеральная и патриотическая – не соответствуют исторической действительности. К какой из этих точек зрения склоняетесь Вы и как ее обосновываете?

– Я должен отметить и особо подчеркнуть, что, несмотря на то, что изучаемые события имели место более четырехсот лет тому назад, эпоха Иоанна Грозного – до сих пор одна из самых политизированных страниц нашей истории. Причем так сложилось изначально. Западные и доморощенные писатели-русофобы XVI века создавали мифы о кровавом ужасном Царе (стоит хотя бы напомнить, что в английском языке «Иван Грозный» переводится не иначе, как «Ivan the Terrible», т. е. «Иван Ужасный»). Англичане вообще приложили массу усилий в плане дискредитации Ивана Грозного. Вспомним таких авторов-русофобов, современников Царя, как Джером Горсей и Джильс Флетчер. При этом сам Грозный относился к англичанам с симпатией, установил с ними торговые и дипломатические отношения, а они (по крайней мере, часть англичан) платили ему черной неблагодарностью.

Я склоняюсь к необходимости объективно воспринимать события XVI века, в том числе и эпоху Иоанна Грозного. Ни в коем случае нельзя мерить явления той эпохи (и вообще какой-либо иной эпохи, отличной от нашей) ценностями и представлениями нашего времени. Вот что писал в этой связи о Средневековье знаменитый историк инквизиции Г. Ч. Ли: «…Мы должны помнить, что цивилизация той жестокой эпохи во многом отличалась от современной: страсти были более сильны, убеждения более пылки, пороки и добродетели – более рельефны. Воинственный дух господствовал повсюду, люди полагались более на силу руки, чем на силу слова, и обыкновенно хладнокровно смотрели на страдания им подобных» (Ли Г. Ч. История инквизиции в средние века. Т. 1. СПб., 1911. С. 149–150). Именно с этих позиций и надо воспринимать все факты, связанные с якобы чрезмерной жестокостью Ивана Грозного.

 

«Вступление Иоанна IV в Казань». Худ. П. Шамшин, 1894 год

 

Вне всякого сомнения, Иван Грозный был представителем своей эпохи. Эпохи сложной, противоречивой, трагической. Он был, безусловно, очень талантливым и, я бы даже сказал, гениальным человеком. Перед Россией к началу его правления стояли грандиозные задачи: необходимо было окончательно изжить остатки феодальной раздробленности; решить вопрос, связанный с воссоединением западнорусских (в современном понимании – белорусских и украинских) земель с единым Русским государством; необходимо было завершить борьбу с агрессивными соседями (Казанское, Астраханское, Крымское ханства); наконец, для налаживания успешной торговли с Западом нужен был выход в Балтийское и Черное моря. Это задачи, так сказать, материального плана.

Но нельзя забывать и про духовную жизнь, а единство Русского народа в духовном плане крайне важно во все исторические эпохи. И здесь нужно было преодолеть опасность ересей, которые, как раковая опухоль, пытались разъесть тело молодого Российского государства. Необходимо было упорядочить церковное богослужение, обрядность, привести к общему знаменателю церковную жизнь в стране, фактически преодолеть последствия раздробленности... В общем, перед Иоанном стояла масса задач. Какие-то из них были успешно решены Грозным, какие-то нет. Так сказать, по наследству они перешли последующим Русским Царям. Так, выход в Балтийское море Россия получила только при Петре I, а выход в Черное море – при Екатерине II. Но даже то, что смог сделать Иоанн IV – победа над Казанью и Астраханью, начало присоединения Сибири, унификация церковной жизни, создание сословно-представительной Монархии, практически полная ликвидация пережитков раздробленности, – уже более чем впечатляет. Одни только перечисленные нами деяния (а их было гораздо больше) говорят о необходимости включения Царя Иоанна в пантеон наиболее выдающихся правителей Российского государства за всю его историю.

Подытоживая: из перечисленных Вами трех основных точек зрения на Иоанна Грозного я в большей степени склоняюсь ко второй. У любого человека есть, конечно, какие-то недостатки, и, понятно, чрезмерная идеализация Грозного Царя также недопустима, как и очернение. Ко всем историческим явлениям должен быть применим гибкий и объективный подход. В любом случае колоссальные заслуги Царя перед Россией и Русской историей уже автоматически ставят его личность в ряд наиболее значимых деятелей прошлого.

 

– Авторитетный историк, доктор исторических наук Александр Николаевич Боханов в одном из интервью сказал: «Из всех сюжетов, оболганных в России, два особо привлекают внимание всех хулителей: это первый Царь и последний Царь. Первый Царь – это Иоанн Васильевич, последний Царь – это Николай II… Борьба за Русскую историю – это в конечном итоге борьба за Иоанна Грозного и за Николая II». Как Вы можете прокомментировать это утверждение? Что думаете о значении названных Государей в свете идеи Русского Православного Царства?

– Да, пожалуй, в деле сочинения самых разнообразных мифов многочисленные недруги России и Русского народа в наибольшей степени преуспели, очерняя первого и последнего Русских Царей. Это вполне объяснимо. Во-первых, эти Государи, как альфа и омега, открывают и завершают славную историю Русской Монархии, в ходе которой менее чем за 400 лет Российское государство и Русский народ достигли невероятных успехов и небывалого величия. Конечно, один факт того, что за время правления Русских Государей Россия из маленького Московского княжества превратилась в необъятную Империю размером в одну шестую часть суши, в государство, которое, кстати, до сих пор  остается самым большим по территории, по запасам пресной воды и прочим природным ресурсам, вызывает у наших недругов оторопь и зубовный скрежет. Клевета на Русских Царей – это не просто способ очернить оных и их деяния, но и попытка представить Русскую историю в самом негативном свете: якобы в ней, кроме ужасной и безсмысленной жестокости, самых диких нравов – больше ничего и не было. Мы-то, конечно, понимаем, что это абсолютная ложь. Но люди неопытные, не имеющие о России никакого представления, знакомясь с «произведениями» русофобской направленности, осознать этого не могут. На них в первую очередь и рассчитана русофобская пропаганда. 

Сама идея Русского Царства, возглавляемого Помазанником Божиим, как известно, рождалась и развивалась постепенно. Во многом это, конечно, переложенная на Русскую почву византийская традиция. Еще при Василии III, отце Царя Иоанна, монахом Филофеем была впервые озвучена концепция «Москва – Третий Рим», т. е. идея о России как хранительнице Вселенского Православия. Именно при Иоанне Грозном она стала краеугольным камнем всей политики Царя. Огромное политическое и нравственное значение этой концепции сохраняется и по сей день.

 

 

Существовали и другие идеи, послужившие мировоззренческой основой самодержавной формы правления. Так, в конце 40-х годов XVI века одним из служилых людей Царя был Иван Семенович Пересветов – выходец из Литвы, принадлежавший к числу «королевских дворян», которые составили своеобразную наемную гвардию польского короля. Около 1539 года он оказался в Москве, где исполнял «всякие» государевы службы, проводя свою жизнь в безконечных переездах «с Москвы на службу, а с службы к Москве». В своих знаменитых «челобитных», а также в «Сказаниях» о Царе Константине (последнем византийском Императоре Константине Палеологе) и Магмете-Салтане (турецком султане Мехмеде II, завоевавшем Константинополь в 1453 г.), Пересветов так выразил сущность концепции неограниченного Самодержавия Московского Царя: «Как конь под Царем без узды, так Царство без грозы». Кроме того, «не мощно Царю Царства без грозы держати» (Сочинения Ивана Пересветова. М.; Л., 1956. С. 189). Идеалом правителя, по Пересветову, является Магмет-салтан, который укрепил свою власть. С другой стороны, автор «Сказаний» подвергает резкой критике образ правления византийского Императора Константина Палеолога, которое характеризовалось полным упадком власти, что и способствовало завоеванию Константинополя турками-османами в 1453 году. По мнению Пересветова, во многих бедах погибшей Византийской Империи, а также современного ему Московского Царства, виноваты представители родовой аристократии, т. е., применительно к России, боярство, особенно потомки князей. Не знатность рода или богатство, а храбрость и личные заслуги должны определять служебное положение приближенных к Царю людей. В своих произведениях Пересветов, выступая апологетом сильной единоличной власти самодержавного Государя, сторонником выдвижения во власть служилого дворянства («воинников») в противовес родовой аристократии, разрабатывает программу действий для молодого Царя, предвосхитив во многом его дальнейшую политику. Концепция Пересветова предопределила последующее изгнание с политической сцены старой родовой аристократии, предпринятое в 60-х годах XVI века Иваном Грозным. В общем, политика Иоанна Грозного была обусловлена всем предыдущим ходом не только Русской, но и всемирной истории.

Ну, а по поводу оклеветанного святого Царя Николая II сказано уже очень много. Понятно, что недругам Российского государства было необходимо во что бы то ни стало посеять в умах людей ложь, внушить лживые и страшные идеи, дискредитирующие монархическую власть, а затем, под революционную дудку, установить свою безбожную власть. Что, как мы знаем, и совершилось в роковом 1917 году. Но это тема для отдельного большого разговора.

 

Фреска Царя Иоанна конца XVI века в Грановитой палате Кремля.
Реставрирована в 1882 году по указу Императора Александра III

 

– Расскажите, пожалуйста, о личности первого Русского Царя. Как, через что можно прийти к правильному ее пониманию? Особенно хочется узнать о его отношении к Православной вере и Церкви, проявлениях духовной жизни и богатом литературном наследии…

– Царь и великий князь Московский Иван Васильевич Грозный родился в 1530 году и рано, в возрасте трех лет, осиротел, лишившись своего отца, Великого Князя Василия Иоанновича. Его детство прошло в условиях постоянной борьбы за власть между соперничавшими боярскими родами – Глинским, Шуйским, Телепневым-Оболенским, Бельским и т. д. При не вполне ясных обстоятельствах, как отмечает летописец, в 1538 году умирает мать Ивана Грозного, Елена Глинская. После этого маленький Иван фактически ничего хорошего в своей жизни не видел. Впоследствии, в своем письме к князю Андрею Курбскому, он так описывает свое тогдашнее бедственное положение: «Подданные наши хотение свое улучили, нашли Царство без правителя; об нас, Государях своих, заботиться не стали, начали хлопотать, враждовать друг с другом… Нас же с покойным братом Георгием начали воспитывать как иностранцев или как нищих… Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул…» Кроме того, по словам Грозного, бояре также расхищали казну «лукавым умыслом» (Иван IV Грозный. Сочинения. СПб., 2000. С. 6). Юного Царя бояре воспитывали в постоянном страхе.

Нетрудно понять, что позднее, по прошествии многих лет, это привитое с детства Ивану Грозному чувство антипатии к Русской родовой аристократии – прежде всего к родовитым князьям, к коим принадлежал и Курбский, только усилилось и обострилось. К тому же официальная идеология Царской власти уже предполагала единоличную власть Государя (о чем сказано выше).

Второе, на что хотелось бы обратить внимание, – это, конечно, глубокая религиозность Царя Иоанна. Кстати, родился он в подмосковном селе Коломенском (сейчас – часть Москвы). Согласно самой распространенной версии, именно в честь его рождения была сооружена великолепная церковь Вознесения, которая считается шедевром Русского средневекового зодчества – ее фотографию можно встретить практически во всех школьных учебниках истории. Воспитывался Иоанн в традиционном православном духе. Вместе с тем Царь воспринимал и научные достижения. В Кремле в ту пору существовала богатейшая библиотека, которая складывалась постепенно, и, очевидно, решающую роль в ее формировании сыграла женитьба деда Иоанна Грозного – Великого Князя Иоанна III Великого – на византийке Софии Палеолог. Благодаря этой библиотеке Царь хорошо знал античное наследие. Кроме того, так он знакомился с политической и религиозной ситуацией в современной ему Западной Европе. Известно, что Царь участвовал в диспутах «о вере» с представителями нарождавшегося в ту пору протестантизма. Историк С. М. Соловьев, говоря о степени образованности Царя, отмечал: «Ни один Государь нашей древней истории не отличался такою охотою и таким уменьем поговорить, поспорить, устно или письменно, на площади народной, на церковном соборе, с отъехавшим боярином или с послами иностранными, отчего получил прозвание „в словесной премудрости ритор"» (Соловьев С. М. История России с древнейших времен (любое издание). Т. 6. Гл. 2). В свою очередь, историк В. О. Ключевский писал о первом Русском Царе следующее: «Это был начитаннейший москвич XVI века. Недаром современники называли его „словесной мудрости ритором"» (Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций: В 2-х кн. Кн. 1. М., 2003. С. 447).

Основные литературные и гимнографические сочинения, автором которых несомненно был Иоанн Грозный, – это многочисленные послания: к князю Андрею Курбскому, английской королеве Елизавете I, польскому королю Стефану Баторию, шведскому королю Юхану III, опричнику Василию Грязному, военному и политическому польско-литовскому деятелю, впоследствии гетману Яну Ходкевичу, богослову Яну Роките, князю Полубенскому, в Кирилло-Белозерский монастырь. Также – стихиры на Сретение Владимирской иконы Божией Матери, на преставление Петра, митрополита Московского и всея Руси, Канон Ангелу Грозному воеводе (написан под псевдонимом Парфений Уродивый) и другие. Вне всякого сомнения, Иоанн участвовал в редактировании крупнейшего летописного памятника того времени – Лицевого летописного свода.

Как верующий православный христианин, к тому же образованный, с юности Царь любил церковную музыку. Он и сам сочинял ее. До нашего времени дошли два музыкальных произведения, которые принадлежат его перу: «Творение Царя Иоанна, деспота (т. е. владыки, – Д. С.) российского» и «Творение Царево». Возможно, он же сочинил к этим музыкальным произведениям и слова. Вероятно также, что этот Русский самодержец создавал и другую музыку, не дошедшую до нас. Кстати, именно при нем на Руси повсеместно стало распространяться столь привычное для нас сегодня многоголосное церковное пение, которое до этого было известно только новгородцам и псковичам. О распространении многоголосья говорилось в специальном решении созванного по инициативе Царя Стоглавого собора 1551 года. Именно Иоанн на этом Соборе обязал духовенство создавать специальные школы, в которых священники обучали детей не только грамоте, но и «церковному пению псалтырному».

Уникальным памятником, непосредственно связанным с Иваном Грозным, являлся т. н. «Синодик опальных», который был составлен незадолго до смерти Царя, однако ныне утрачен (сохранились только его предполагаемые позднейшие копии). В Синодике содержались имена всех казненных по его приказу; цель создания этого документа заключалась в «прощении этих людей», что свидетельствует о глубоком христианском чувстве Царя Иоанна.

 

Памятник Иоанну Грозному в Орле, открытый в 2016 году.
Скульпторы: А. Следков, А. Дмитриев, А. Петров

 

Даже одно перечисление этих памятников, созданных Царем, свидетельствует о разносторонней натуре Иоанна Грозного, о его высоком культурном уровне, о его глубокой религиозности.

 

«Царь Иоанн Васильевич Грозный»
С портрета, находящегося в Кунсткамере Академии наук

 

– Что Вы можете сказать об источниках по царствованию Иоанна IV? Желающий разобраться с этим вопросом человек сталкивается, с одной стороны, с известными псевдонаучными ярлыками: «террор», «насилие», «жестокость»... С другой – труды по апологии Грозного Государя, к сожалению, часто не привлекают должного внимания, оцениваются предвзято и однобоко и не воспринимаются всерьез. Почему сложилась такая ситуация? Существуют ли вообще объективные исторические сведения о том времени? Работы каких авторов можно считать здесь надежными ориентирами?

– Источников по эпохе Иоанна Грозного, дошедших до нас, не так уж и много. В целом их можно классифицировать следующим образом:

– юридические акты, государственные бумаги;

– летописи;

– сочинения на тему о переустройстве общества, например «Челобитные» Ивана Пересветова;

– записки иностранцев о России;

– памфлеты («История о Великом Князе Московском» А. Курбского) и письма (переписка Грозного с Курбским).

– произведения устного народного творчества – песни, сказания.

Актов и государственных бумаг сохранилось очень мало; опричные архивы были уничтожены.

Примечательно, что до нас, к примеру, дошла весьма интересная опись архива Посольского приказа 1626 года, в которой упоминаются отдельные документы, связанные с эпохой Грозного Царя, однако утраченные.

Есть разные предположения о причинах исчезновения официальных документов той эпохи. Согласно наиболее распространенному из них, они погибли в ходе пожаров (как известно, Москва горела не раз, в том числе в 1612 и 1812 гг.). Еще по одной версии (ее отголоски можно встретить в произведениях С. В. Фомина), опричные архивы (в том числе такие важнейшие документы, как Учредительная грамота опричнины) были уничтожены намеренно – вероятно, работавшим во второй половине XVIII века в Московском архиве Министерства иностранных дел Н. Н. Бантыш-Каменским и его учеником Н. М. Карамзиным, имевшим отношение к масонским ложам, – для того чтобы скрыть правду об опричнине. Подтвердить или опровергнуть эту версию мы затрудняемся – как известно, масоны (если, конечно, это дело их рук) умеют хранить свои тайны…

Среди летописных источников выделим следующие. Это «Летописец начала Царства Царя и Великого Князя Ивана Васильевича», охватывающий период с 1533 по 1553 годы и датированный исследователем Н. Ф. Лавровым 1553–1555 годами; Патриаршая, или Никоновская, летопись, являющаяся наиболее полным летописным сводом по исследуемому периоду; т. н. «Царственная книга», принадлежащая к числу лицевых рукописей, образующих собой один Лицевой летописный свод (его мы уже упоминали), и охватывающая время с сентября 1533 года по 1553 год; Пискаревский летописец (XVII в.), названный так по имени владельца рукописи Д. В. Пискарева, рассматривающий период с древнейших времен до 1615 года; Александро-Невская и Лебедевская летописи, входящие в состав летописного свода из пяти книг и датированные историком Н. П. Лихачевым серединой 17 столетия; Воскресенская летопись, Псковские летописи и др. К летописным источникам можно также отнести «Повесть о походе Ивана IV на Новгород в 1570 году»; «Повесть», приписываемую князю И. М. Катыреву-Ростовскому (1626 г.), в которой в виде приложения приведены интереснейшие описания характеров и деяний Царей, в т. ч. Ивана Грозного; «Временник» дьяка Ивана Тимофеева (XVII в.), включающий, в частности, период царствования Ивана Васильевича.

Я неслучайно указываю даты создания летописей. Как мы видим, большинство из них были написаны не очевидцами тех событий, а по прошествии некоторого количества лет, в 17 столетии. Разумеется, степень достоверности приводимых в них сведений должна быть подвергнута самой скрупулезной проверке.

При изучении летописных источников также необходимо учитывать, что зачастую они полны разных анахронизмов и нелепостей. Поэтому их нужно обязательно сопоставлять с другими источниками. Кроме того, до нас дошли достаточно скудные сведения об опричнине, т. к. вскоре после ее введения Грозный затребовал к себе в Александровскую слободу текущие летописные записи и, видимо, не вернул их Посольскому приказу (а может быть, вернул, но впоследствии они пропали вместе с опричными архивами?!). Примечательно, что по каким-то неведомым причинам официальное летописание обрывается 1568 годом. Так «следы Русского летописания, – по выражению историка Р. Г. Скрынникова, – затерялись в опричной Александровской слободе» (Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 1975. С. 132). К сказанному добавим, что, может быть, и не затерялись, а были сознательно уничтожены…

Историки, таким образом, при изучении эпохи Грозного, и в первую очередь опричнины, вынуждены обращаться к крайне тенденциозным мемуарам и записям иностранцев о России, переполненным проектами сокрушения «варварской Московии» и леденящими душу рассказами о «зверствах» «московского тирана». Несомненно, многие факты в этих источниках (например, в следующих книгах: английского посланника к Царю с целью заключения дружественного союза Джильса Флетчера «О государстве Русском…»; агента английской торговой компании Джерома Горсея «Записка о России XVI – начала XVII в.»; перебравшегося в «Московию» и ставшего опричником Генриха Штадена «О Москве Ивана Грозного»; переводчика доктора А. Лензеля при разговорах с Иваном Грозным А. Шлихтинга «Новое известие о России времени Ивана Грозного» и др.) сильно преувеличены и не могут восприниматься как достоверные. К примеру, Горсей утверждал, что при разгроме Новгорода в 1570 году от рук опричников погибло якобы аж 700 тысяч человек, тогда как население этого города в те времена едва превышало несколько десятков тысяч жителей. Поэтому эти источники особенно важно сопоставлять с Русскими, хотя по отношению к периоду опричнины количество последних очень ограничено. Опричные же архивы до нас, к сожалению, как я уже отметил, не дошли. Отсутствие нормальных исторических материалов и порождает море загадок.

Что же касается объективных исследований об эпохе Ивана Грозного, то в принципе основные из них я перечислил, отвечая на первый вопрос. Особенно хочется остановиться на книге И. Я. Фроянова «Драма Русской истории: на путях к опричнине».

Работа историка представляет собой скрупулезное, основанное исключительно на научно установленных и критически проанализированных фактах исследование и лишена публицистичности. Но, несмотря на это, монография читается на одном дыхании. Собственно говоря, исследование И. Я. Фроянова посвящено не самой опричнине, а лишь путям к ней, т. е. объективным причинам, вызвавшим это спорное и дискуссионное в исторической науке явление. Как считает ученый, опричнина Иоанна IV стала ответом на серьезную угрозу Русской государственности и Русской Церкви, сложившуюся в религиозно-политической обстановке того времени (угрозу прежде всего со стороны новгородской ереси, известной в Русских источниках как «ересь жидовствующих»), и послужила действенной защитой молодого единого Русского государства.

Стоит отметить научную новизну сочинения. Ранее, начиная с первых десятилетий XIX века, в многочисленных работах предшественников, посвященных царствованию Иоанна Грозного, как правило, грандиозная фигура первого Русского Царя либо сознательно, либо, образно выражаясь, «из-за пошлой инерции мысли» была оболгана и принижена. А в труде И. Я. Фроянова она поднимается во весь свой исполинский рост и рисуется положительным персонажем.

– Как Вы сами оцениваете значение Иоанна IV в истории России? В каком состоянии он принял и оставил государство? Каковы главные достижения его царствования и «проблемные» моменты?

– Я уже говорил о том, что в начале правления Иоанна Грозного наша страна была молодой и быстро развивающейся. Вместе с тем существовал ряд проблем, которые требовалось решать (они перечислены в ответе на второй вопрос). К сказанному добавлю, что на момент Венчания Иоанна на Царство (1547 г.) со свержения  монголо-татарского ига (1480 г.) не прошло и 70 лет. Представьте себя на месте юного Царя: менее 70 лет назад государство еще было лишено полноценной независимости! Конечно, учитывая все вышесказанное, необходим был большой рывок для преодоления экономического отставания от развитых стран Европы. И молодой Грозный задумал и провел весьма прогрессивные для своего времени и удачные реформы. Россия уже в 1549 году получила сословно-представительный орган власти – Земский собор, который успешно функционировал вплоть до XVII века. Именно в годы правления Царя Иоанна активно развивалось и местное самоуправление – в виде т. н. «излюбленных голов», т. е. выборных людей. Таким образом, уже в XVI веке у нас появились передовые для того времени и достаточно демократические (в изначальном смысле слова, а не в изрядно дискредитированном недавними ельцинскими реформами) органы власти. Именно Иоанн Грозный положил начало созданию регулярной армии (стрелецкого войска). Именно он отменил архаичные кормления (содержание должностных лиц местным населением) и ввел систему прямого жалования служилым людям (окладов). Я уже говорил про необходимость унификации церковной жизни, что совершилось на Стоглавом Соборе 1551 года. На т. н. Макарьевских Соборах (Поместных Соборах, созванных митрополитом Московским Макарием в 1547 и 1549 гг.) были прославлены величайшие Русские святые – святой благоверный князь Александр Невский, преподобные Александр Свирский, Зосима и Савватий Соловецкие и многие другие. Перечислять достижения во внутренней политике Иоанна Грозного можно очень долго.

Как мы уже отметили, перед страной стояли и грандиозные внешнеполитические задачи. Прежде всего нужно было устранить постоянную угрозу с востока, и это удалось – к России были присоединены Казанское, Астраханское, Сибирское ханства; Ногайская орда признала вассальную зависимость от Иоанна, а в 1577 году Русское войско взяло столицу Орды, Сарайчик.

Как современники, так и потомки признавали внешнеполитические успехи Царя. Вспоминаются замечательные стихи подлинно народного поэта XIX века А. В. Кольцова (1841 г.):

 

Из лесов дремучих, северных

Поднялась не тучка темная;

А рать сильная, могучая –

Царя Грознова, Московскова.

 

Словно птица быстролетная

Пролетела море синее…

Перешла так сила Русская

Степь пустую, непроходную.

 

И пришла она, незваная,

К Царству славному, Казанскому,

К бусурману – хану лютому,

К свому недругу заклятому.

 

И куда еще – спит зорюшка,

А уж бьется Русь с татарином, –

Стены крепкие разрушила –

И пошла гулять по городу;

 

Воеводы, рати храбрые

Ездят, бьют татар по улицам;

А на башне с Русским знаменем

Юный Царь стоит – как солнышко!

 

(«Русская песня», 1841 г.)

«Венчание и принятие Царского титула Иоанном IV». Худ. К. Лебедев

 

Другая задача, стоявшая перед юным Иоанном, – необходимость выхода в Балтийское и Черное моря. Государь решил в первую очередь разобраться с Балтийским морем, понимая, что на пути России в Прибалтике стоит весьма ослабевший к тому времени Ливонский орден. И действительно, начавшаяся в 1558 году Ливонская война первоначально шла для нас успешно. Ливонский орден пал, и значительная часть Прибалтики оказалась в руках Царя. Однако дальнейшие события развивались крайне неблагоприятно для Иоанна. Объятые ужасом от возвышения «Московии» соседние государства (в первую очередь Польша и Швеция) вступили в войну против России и в итоге нанесли ей ряд серьезных поражений.

Вместе с внешними неприятелями оживились и внутренние враги. Не секрет, что в стране существовала боярская оппозиция, возглавляемая т. н. «боярами-княжатами», т. е. потомками удельных князей, которые сохранили менталитет эпохи феодальной раздробленности. Пользуясь непростой внешнеполитической ситуацией, они активизировали свою антиправительственную деятельность, а многие из них (например, князь А. М. Курбский) открыто перешли на сторону врага (Литвы) и приняли участие в Ливонской войне уже против Русской армии. Этими обстоятельствами и объясняется в первую очередь введение Царем Иоанном чрезвычайных мер (опричнины), а не его «маниакальными наклонностями» и «умопомрачением» после смерти любимой супруги Анастасии (как указывается в сочинении Н. М. Карамзина, а вслед за ним и у некоторых других историков).

Получить важные для государства выходы в Балтийское и Черное моря не удалось. Главная причина неудач состояла в том, что Россия одновременно столкнулась с несколькими сильными противниками. Достаточно сказать, что Швеция того времени включала в себя Финляндию и ряд других соседних территорий. То же самое касается и Дании (владевшей Норвегией). Объединенное польско-литовское государство (Речь Посполитая) состояло не только из Литвы и Польши, но и из западнорусских земель (большей части территории нынешних Украины и Белоруссии). На юге свирепствовало Крымское ханство, зависимое от одного из мощнейших государств мира того времени – Османской империи (Турции). И практически одновременно все эти страны не просто проводили враждебную по отношению к России политику, но и вступали с ней в открытый военный конфликт. Приходилось сражаться сразу на нескольких фронтах. При этом надо учитывать, что экономический потенциал молодого Русского государства оставался еще весьма низким. Сказывались тяжелые времена монголо-татарского ига и феодальной раздробленности. Бывшие фактически независимые земли (я имею в виду в первую очередь Великий Новгород и Псков) в этих условиях, памятуя о своей былой вольнице, исподволь смотрели на могущественных соседей (Речь Посполитую) как на потенциальных сюзеренов. Возникала реальная угроза распада России.

К счастью, несмотря на все трудности, Иоанн Грозный не допустил этого и сохранил единство страны. При этом пришлось использовать весьма жесткие меры (разгром Новгорода в 1570 г. и последующие казни в Москве). Это давало дополнительную пищу для развязывания на Западе, выражаясь современным языком, антироссийской пиар-кампании. Собственно говоря, истоки современной русофобии следует искать как раз в периоде правления Царя Иоанна. Реальные факты в сочинениях западных авторов (А. Шлихтинг, Г. Штаден, А. Гваньини, А. Поссевино, И. Таубе и Э. Крузе, Дж. Горсей, Дж. Флетчер и проч.) перемежались с откровенными фальсификациями. Весьма критически следует относиться, например, к содержащимся в этих сочинениях описаниям экзотических казней, будто бы совершенных опричниками.

В качестве главных проблемных моментов в эпохе правления Иоанна Грозного можно указать:

– не до конца преодоленные пережитки феодальной раздробленности и удельной системы, сильная боярская оппозиция (которая, кстати, практически полностью и была подавлена Грозным с помощью опричников);

– достаточно низкий экономический потенциал страны (причины такого положения названы выше);

– агрессия против России со стороны нескольких могущественных государств Европы.

Если же говорить о каких-то просчетах и ошибках Царя Иоанна Грозного, то, возможно, лучше было бы повременить со вступлением в Ливонскую войну, чтобы тщательнее к ней подготовиться, нарастить военную и экономическую мощь.

 

– Безусловно, опричнина – это один из наиболее дискуссионных вопросов, связанных с именем Иоанна Грозного. Так, даже нелиберальный современный историк Д. М. Володихин охарактеризовал ее негативно: «странный исторический эксперимент», «неадекватный ответ на военные вызовы того времени». Объясните, пожалуйста, подробнее, что собой представляло это явление и какую историческую роль, на Ваш взгляд, оно сыграло?

– Слово «опричнина» происходит от древнерусского «опричь», что означает «кроме». Опричниной в период до правления Иоанна Грозного называли т. н. «вдовий удел», т. е. земельные владения, которые вдова получала после смерти ее мужа.

О целях опричнины и ее смысле спорит не одно поколение историков. Например, С. Ф. Платонов видел в ней «борьбу Грозного с феодальной аристократией, в результате которой Царь сумел ликвидировать вотчинное землевладение». Советский историк Д. Н. Альшиц считал опричнину «необходимым этапом становления самодержавия, начальной формой аппарата его власти». Он же отмечал, что «самодержавие не могло бы ни появиться, ни укрепиться без того инструмента принуждения, который сумела создать окрепшая Царская власть, т. е. без опричников» (Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988. С. 2, 230). Были историки, которые писали о безсмысленности опричнины (например, В. О. Ключевский, С. Б. Веселовский). Но А. А. Зимин, уважая этих историков, смог преодолеть этот тезис и пришел к выводу о важности опричнины в деле борьбы с влиятельным боярством. Объективная цель данного учреждения действительно заключалась в уничтожении сопротивления бояр-княжат, о чем сказано выше.

Не буду подробно излагать обстоятельства, связанные с возникновением опричнины, с ее функциями, т. к. этому посвящены горы литературы. Обращаю внимание только на некоторые недооцененные моменты. Традиционно принято связывать опричнину с массовым террором, пытками, казнями. Однако опричное войско прежде всего являлось боеспособной единицей, участвовало в сражениях Ливонской войны. Достаточно вспомнить, что знаменитый Малюта Скуратов (Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский), один из руководителей опричнины, пал смертью храбрых 1 января 1573 года, возглавляя штурм крепости Вейсенштейн (ныне Пайде).

 

«Государев человек. Опричник. XVI век». Худ. С. Ефошкин

 

Требуют безусловной корректировки обывательские представления о многочисленности жертв опричного террора и о лютых и безчеловечных казнях. Конечно, казни были, и это ни к чему отрицать. Однако ужасающие рассказы, изложенные иностранными авторами – Г. Штаденом, А. Шлихтингом, А. Гваньини (который, кстати, в своем опусе под длинным названием, начинающемся со слов «Omnium Regionum Moscoviae Monarchae subiectarum, Tartarorumque campestrium, arcium, civitatum praecipuarum, morum denique gentis, religionis et consuetudinis vitae sufficiens et vera descriptio» (лат.) – «Полное и правдивое описание всех областей, подчиненных Монарху Московии, а также описание степных татар, крепостей, важных городов и, наконец, нравов, религии и обычаев народа», большинство «фактов» прямо списал у Шлихтинга) и проч. о том, как в ходе грандиозной казни в Москве на «Поганой луже» летом 1570 года дьяка Ивана Висковатого разрезали на части, а казначея Никиту Фуникова поливали попеременно то кипятком, то ледяной водой, пока он не скончался, – явно вымышленные. Впоследствии они плавно перекочевали в позднейшие летописи (например, в «Пискаревском летописце» читаем о том, как якобы «сам Царь выехал, вооружася в доспехе и в шоломе и с копием, и повеле казнити дияка Ивана Висковатово по суставам резати» (Пискаревский летописец // ПСРЛ. Т. 34. С. 191)). Виды смертной казни, традиционно применявшиеся на Руси, всем хорошо известны. Это отсечение головы, четвертование (прежде всего за преступления против государственной власти – четвертовали, например, бунтовщика Степана Разина), колесование.

Количество жертв опричных карательных мер определено историком Р. Г. Скрынниковым, который досконально исследовал различные редакции «Синодика опальных», дошедшего до нас в более поздних многочисленных рукописных списках. Он установил, что опричники казнили примерно три-четыре тысячи человек. Это, конечно, много, но значительно меньше, чем в те времена казнили в «просвещенной» Европе. Так, в ходе одной лишь Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 г.) в Париже погибло около 2000 гугенотов (протестантов), а по всей Франции – около 30 тысяч человек. Английский король-«гуманист» и реформатор Церкви Генрих VIII только лишь за «бродяжничество» приказал повесить 72 тысячи человек. Тем не менее, англичане почитают своего Генриха, а у нас к Ивану Грозному в обществе в целом сохраняется негативное отношение. При этом напомню, что наш Царь молился за убиенных по его приказу и обязательно заносил все имена казненных в Синодики.

Стоит упомянуть также, что опричнина предполагала разделение Русского государства, по меткому выражению дьяка Ивана Тимофеева, «яко секирою, наполы» (Временник Ивана Тимофеева / Подгот. к печати, пер. и коммент. O. A. Державиной; Под ред. В. П. Адриановой-Перетц; Ред. изд-ва Е. Б. Томсинская. М.; Л., 1951. С. 12), т. е. на две части – опричнину (личный удел Царя со своими опричными органами власти) и земщину. Дискуссионным остается вопрос о том, где людям жилось лучше – в опричнине или в земщине. В опричнину Царь повелел определить по преимуществу северные Русские земли. Он даже намеревался сделать столицей Русского государства Вологду. Позже к опричнине была приписана и торговая сторона «покоренного» Грозным Новгорода. Думается, что простому народу как в опричнине, так и в земщине жилось в целом одинаково. Что же касается служилого сословия (в его состав могли входить люди отнюдь не знатные), то именно в опричнине можно было легко сделать карьеру. Классические примеры – весьма худородные по происхождению опричники Малюта Скуратов и Василий Грязной.