Ряд известных общественных организаций России на протяжении десяти лет оказывали сопротивление внедрению технологий разрушения традиционной семьи. Это так называемая «ювенальная юстиция». Аналитики по этому вопросу собрано вполне достаточно, и есть безусловные результаты общественной активности, хотя война ещё не выиграна. Щупальца антисемейного монстра периодически вырастают в законопроектах, лоббируемых предателями или агентами Запада в структурах власти. Безусловно, если бы не общественные и родительские протесты, то мы бы сегодня жили уже в совсем другой стране, в стране с уничтоженной основой общества — традиционной семьёй.

Но недавно я обнаружил, что попытки уничтожить семью происходят и внутри Православной Церкви. Если церковный приход считать большой семьёй, где есть братья и сестры, дети, и отец – священник и Мать – Церковь, то сегодня мы видим очень опасную тенденцию – УНИЧТОЖЕНИЕ ПРАВОСЛАВНОЙ СЕМЬИ.

Что происходит сегодня в многочисленных епархиях России? Священники находятся в абсолютной зависимости от епископа. Клирик служит на приходе, имеющем юридическое лицо, получает зарплату в епархии. Любой епископ имеет полное право убрать священника с прихода либо в наказание, либо просто потому, что он считает — так будет лучше. Но в любом случае прихожан никто спрашивать не будет. Это как если бы в семье заменили папу на незнакомого дяденьку, не спросив других членов семьи. Дети, конечно, будут плакать, но в чиновничьих кабинетах их плач услышан не будет.

Таких случаев в России, в частности, Петербургской митрополии сотни, если не тысячи. Чем-то не угодил священник епископу, и его переводят на другой приход. 

То, что у прихожан отнимают отца и ставят на его место нового, очень похоже на западную технологию «фостерных семей». Напомню, фостерная семья — это профессиональная семья, которая осуществляет воспитание детей в течение определенного времени на основании договора. Причем, новые фостерные родители должны быть профессионалами. Их назначают взамен чем-то провинившихся родителей, для создания видимости заботы над детьми. Для этого они обучаются на специальных курсах, получают лицензию и зарплату. 

То, что это одна из внедряемых по западным лекалам технологий уничтожения традиционной семьи, семейные организации России доказали давно. Но весьма настораживает то, что очень похожая ситуация складывается и на приходах нашей Церкви. Священник по каким-то причинам убирается из большой православной семьи – прихода, а на его место приходит наёмник, которого зачастую прихожане в глаза не видели, и начинает выполнять функции отца – настоятеля. Ведь семинарию-то он закончил, договор с владыкой заключил, а значит, имеет полное право быть профессиональным (фостерным) руководителем прихода. Но станет ли он при этом духовником и любящим отцом? Практика показывает, что нет. 

Ведь когда с прихода убирают священника, который прослужил там много лет, то рушатся духовные отношения, которые выстраивались долгие годы большим молитвенным и физическим трудом. В большинстве подобных случаев часть прихожан уходит за своим духовником, даже если его назначили в другой конец города. Часть остается, так как им всё равно, кто служит в храме. А вот что делать людям, если священника перевели за триста километров? В этом случае батюшка формирует новый приход, а предыдущий просто исчезает.

Семья — это основа нашего общества. Церковные приходы – это основа Церкви. Церковная община — это семья, которая строится вокруг священника. Она живёт своей сложной жизнью, но играет важнейшую роль в жизни верующих людей. В этой семье крестятся младенцы и провожаются в последний путь старики. В этой семье мы решаем семейные конфликты и молимся за болящих. В этой семье опытный пастырь, как любящий отец, заботится о каждом члене и выполняет сложную духовную работу, помогая своим чадам пройти жизненный путь достойно христианина.

Наёмный, то есть фостерный пастырь эту сложнейшую работу будет выполнять настолько хорошо, насколько это нравится работодателю. Таким образом, священник зачастую превращается в эффективного менеджера, формально выполняющего некие духовно-административные функции. В этом случае на приходе появляется не семья, а группа людей, формально решающих какие-то свои личные индивидуальные вопросы. Так незаметно мы становимся не верными чадами Соборной и Апостолькой Церкви, а исчадиями либерально-фостерной «церкви», «церкви», в которой закон Буквы уничтожил Закон Любви!

В этой «церкви» люди стоят на службе и не знают ни забот, ни проблем, ни скорбей того, кто стоит рядом. Ставятся свечи, подаются записки, но при этом каждый сам за себя. В соборах больших городов индивидуализм и атомизация прихожан — это уже норма. Но эта тенденция проникла и в небольшие приходы. В итоге такая община не сможет спастись вместе. Когда придут самые последние времена, эти люди не соберутся в Доме Христа. Они будут решать проблемы поодиночке вне храмов. А по одному нас просто уничтожат.

Спастись можно только в общине, у алтаря, и рядом с настоящим священником. 

Но самым печальным является то, что сегодня административная церковная машина принципиально уничтожает крепкие общины. 

Историк Русской Церкви Евгений Евстигнеевич Голубинский более ста лет назад писал: «Не имея возможности быть действительными пастырями для всех, архиереи наши все меньше и меньше заботились о том, чтобы быть таковыми пастырями некоторых, и кончили тем, что совсем перестали быть ими, став как бы не существующими для паствы и оставшись только высшими церковными чиновниками, окружными начальниками приходских духовенств». 

К сожалению сегодня ситуация в этом плане не изменилась, хотя изменилось с тех пор в нашей Церкви многое. К примеру, ранее имущество храма было в ведении прихода, и приход выбирал себе священника. Теперь у прихода формально нет ни имущества, ни священника, ни права голоса. Теперь всё замкнуто на епископа и его аппарат чиновников. Назначение или отстранение священников происходит росчерком пера далеко от того прихода, в котором люди молятся Богу.

Такое выстроенное не по духовным законам, а по административным формальным принципам сообщество так же легко уничтожить росчерком пера, как сегодня легко и быстро вместо крепких общин появляются фостерные приходы, где человек человеку волк. Конечно у нас ещё много неформальных священников, которые в храм пришли не на работу, а на служение, но именно неформальные, искренние священники на сегодняшний день не вписываются в общую административную машину. И именно их положение является более уязвимым. Увеличивается тенденция вытеснения таких пастырей не только с созданных ими приходов, но и вообще из Церкви. Такие батюшки всё чаще не по своей воле уезжают либо на дальние приходы епархий, а то и за штат. Таким образом, приходы, в которых царит Божий Дух, сменяют приходы, в которых духовно слепые люди не смогут при случае отличить униатов и католиков от православных пастырей и будут ходить в храмы, в которых уже нет Бога. Так сегодня ходят в храмы юрисдикции Миши Денисенко на Украине.

Ситуация настолько серьёзна, что пора бы прихожанам по всей стране соборно принять меры и в защиту священников и в защиту приходов от разорения. Нельзя допустить дальнейшего уничтожения принципа соборности в нашей Православной Соборной и Апостольской Церкви. Только православные братства и неформальные церковные общины, сплочённые на основе заповеданной Господом любви, смогут противостоять искушениям последних времён и выжить даже в условиях грядущих гонений на Церковь Христа.