09.04.2018
Начало

4 октября 1924 г. в Карловцах открылся Архиерейский собор заграничных епископов. Основными вопросами были:
1) о присвоении Карловацкому Синоду функций Временной Высшей Церковной власти,
2) о временной административной независимости от Патриарха (дабы снять с него ответственность), с сохранением возношения его имени;
3) об изменениях в Церковном управлении за границей.

После долгих дебатов и прений Собор закончил работу 17 октября. Были приняты решения: сохранить подчинение Патриарху, не провозглашать временную независимость ВЦУ и отменить автономию Западно-Европейского округа.
На этом же соборе митр. Евлогий представил проект организации русской церковной жизни за границей. Согласно этому проекту, Архиерейский Синод распускался, все русские православные приходы за границей разделялись не независимые друг от друга, но зависимые от Московской Патриархии 4 автономных митрополичьих округа: Западно-Европейский, Восточно-Европейский, Дальневосточный и Северо-Американский. Их деятельность должна была регулироваться ежегодными съездами правящих митрополитов этих округов. Председательство на этих съездах митр. Евлогий готов был уступить митр. Антонию. Однако Архиерейский собор принял противоположное решение. Он не только сохранил Архиерейский Синод в качестве высшей зарубежной правящей инстанции в межсоборный период, но и передал в его управление все русские православные приходы в балканских странах и на Дальнем Востоке. Такие действия Синода свидетельствуют о том, что руководство РПЦЗ проигнорировало Указ Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 22 апреля/5 мая 1922 г. и сделало шаг к полной независимости от руководства Московской Патриархии, т.е. к расколу.

7 апреля 1925 г. скончался свт. Тихон Патриарх Московский. Вскоре было опубликовано его Завещание, составленное им за три месяца до смерти: «С глубокою скорбию мы должны отметить, – писал святитель, – что некоторые из сынов России и даже архипастыри и пастыри, по разным причинам покинувшие родину, занялись заграницей деятельностью, к которой они не призваны, и во всяком случае вредной для нашей Церкви. Пользуясь нашим именем, нашим авторитетом церковным, они создают там вредную контрреволюционную деятельность. Мы решительно заявляем: у нас нет с ними связи, как это утверждают враги наши, они чужды нам, мы осуждаем их вредную деятельность. Они вольны в своих убеждениях, но они в самочинном порядке, вопреки канонам нашей Церкви, действуют от нашего имени и от имени нашей Церкви, прикрываясь заботами о ее благе. Не благо принес Церкви так называемый, Карловацкий Собор, осуждение коего мы снова подтверждаем и считаем нужным твердо и определенно заявить, что всякая в этом роде попытка впредь, вызовет с нашей стороны крайние меры, вплоть до запрещения священнослужения и предания суду Собора… Особой комиссии мы поручаем обследовать деяния бежавших заграницу архипастырей и пастырей, в особенности митрополитов: Антония, б. Киевского, Платона – б. Одесского, а также и других, и дать деятельности их немедленную оценку. Их отказ подчиниться нашему призыву, вынудит нас судить их заочно»… (Цит. по: С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 89).
Преемник свт. Тихона местоблюститель Патриаршего престола сщмч. Митр. Петр Крутицкий держался на карловчан того же, единого мнения, как и свт. Тихон, что видно из его подписи под Постановлением Св. Синода от 8 апреля 1924 г.

Позицию сщмч. Петра по карловчанам можно понять из его заявления от 14 января 1926 г. «советскому обер-прокурору» Е. Тучкову, курировавшему в ГПУ дела Православной Церкви. В начале он кратко говорит об обстановке, в которой приходилось управлять Церковью свт. Тихону и ему: «Русская церковная история едва ли знает такое исключительно трудное время для управления Церковью, как время в годы настоящей революции. Тот, кому это управление поручено, становится в тяжелое положение между верующими (по всей вероятности, с различными политическими оттенками), духовенством (также неодинакового настроения) и Властью. С одной стороны, приходится выдерживать натиск народа и стараться не поколебать его доверия к себе, а с другой — необходимо не выйти из повиновения Власти и не нарушить своих отношений с нею. В таком положении находился Патриарх Тихон, в таком же положении очутился и я в качестве Патриаршего Местоблюстителя». Далее он говорит о сути своей деятельности на посту Патриаршего Местоблюстителя. В заключение свт. Петр пишет: «Это мое несложное заявление вполне правильно отображает мою церковную деятельность в СССР. Что же касается зарубежья... Их контрреволюционную деятельность и вообще антисоветскую пропаганду я всегда осуждал. Эта деятельность слишком тяжело и печально отражается на нашем благополучии и причиняет ненужное безпокойство Правительству. Они должны дать ответ пред судом церковным, так как нарушают заветы Церкви о том, что последняя аполитична и ни в каком случае не может служить ареной для политической борьбы». (Иеромонах Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 2 Тверь, 1996. С. 341-369).

После ареста митр. Петра, согласно его завещанию, в управление Церковью вступил митр. Сергий (Страгородский), который был уже не так стоек, как свт. Тихон или сщмч. Петр. Впрочем, первое время он придерживался заданного ими курса.

Связанный дружбой с митр. Антонием, с которым они заседали в Синоде еще до революции, митр. Сергий поначалу по-доброму пытался убедить зарубежных собратий не выступать от имени Русской Церкви и подчиниться местной церковной власти. 12 сентября 1926 г. он обратился к ним с письмом. «Подтверждая, что в апреле или мае 1922 г. Святейший, действительно, издал распоряжение о закрытии заграничного Синода и допуская, в теории, мысль о возможности создания, по общему согласию, другого центрального органа Церковного Управления, настолько авторитетного, чтобы он мог решать несогласия и недоразумения, и настолько сильного, чтобы он мог «пресечь всякое непослушание», – Митрополит Сергий, однако, указывает, что ввиду отсутствия такого согласия между карловчанами и Митрополитом Евлогием, практически создать такой орган невозможно…» (С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 90). «Если такого органа, – пишет он, – общепризнанного всею Эмиграцией, создать, по-видимому, нельзя, то уже лучше покориться воле Божией, признать, что отдельного существования – Эмигрантская Церковь устроить себе не может, и потому всем Вам пришло время встать на почву канонов и подчиниться (допустим, временно) местной православной власти, например, в Сербии – Сербскому Патриарху, и работать на пользу той частной Православной Церкви, которая вас приютила».

«Целесообразность такого решения вопроса, Митрополит Сергий доказывает следующими аргументами:» наряду с тем, что это будет подчинение воле Божией и будет отвечать требованиям канонов, «
…3. Это будет отвечать интересам заграничной Церкви, так как скорее предохранит ее от внутренних недоразумений и распрей, чем старание всех удержать вместе и подчинить искусственно созданному центру.

4.    Это будет наиболее отвечать нынешнему положению Церкви в СССР» (С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 90).
Данное письмо митр. Сергий отправил частным порядком. Оно было рассмотрено Карловацким Синодом 26 января 1927 г. как призыв к действию. В своем Постановлении Синод решил: признать, что митрополит Сергий признает, что все дела заграничной Церкви должны окончательно решаться Русским Заграничным Церковным Правительством, каковыми являются Архиерейский Собор и его Синод. Т.е. были сделаны совершенно противоположные выводы и приняты решения.

Едва ли не сразу по получении карловчане сфотографировали и опубликовали это частное письмо в газетах. В результате митр. Сергий был арестован 13 декабря 1926 г. и освобожден только через 3,5 месяца.

После освобождения местоблюститель с разрешения властей образовал Синод и 14 июля 1927 г. направил указ № 93 митр. Евлогию, как управляющему русскими церквами в Западной Европе и через него всем зарубежным иерархам и священнослужителям с предложением дать письменное обязательство, что данное лицо, «состоя в ведении Московской Патриархии, не допустит в своей общественной, в особенности церковной деятельности, ничего такого, что может быть принято за выражение нелояльности к Советскому Правительству; не согласные дать такое обязательство или его нарушившие, увольняются от должности и исключаются из состава клира в ведении Московской Патриархии» (Цит. по: С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 90).

В сопроводительном письме митр. Евлогию митр. Сергий указывает, что он не исполнил Постановление об упразднении Карловацкого ВЦУ: «22 апреля (5 мая) состоялось постановление Св. Патриарха Тихона и Священного Синода, коим упразднено Высшее Церковное Управление Русской Церковью заграницей, ввиду, главным образом, его политических выступлений; попечение об означенных церквах возложено на Ваше Высокопреосвященство, с поручением Вам представить свои соображения о дальнейшем устройстве церковного управления заграницей. Данное Вам поручение осталось неисполненным, ни в 1922 г. (может быть вследствие того, что Святейший был тогда изолирован), ни в 1923 г., когда Святейший снова стал во главе Управления Русской Церковью. Между тем, указанное ВЦУ возродилось (и кажется не без Вашего содействия)…» (Цит. по: С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 91).

Печально известная декларация 28 июля 1927 г., из-за которой впоследствии возникло много борьбы и возмущений, также упоминает карловчан, но ничего нового не сообщает, а лишь упоминает, что из-за их постоянных политических выступлений указом от 14 июля Св. Синод потребовал от них подписку о лояльности советской власти.

9 сентября 1927 г. Карловацкое Управление отказалось дать такую подписку, осудило саму декларацию митр. Сергия, а также прекратило его поминовение за богослужением и 9 мая 1928 г. митр. Сергий послал новый указ митр. Евлогию, в котором тот оставлен во главе управления Русской Церковью в Западной Европе, Карловацкое Управление объявлено упраздненным в силу постановления Патриарха Тихона, а его решения – не имеющими силы.

Весьма ценны суждения по этому вопросу профессора канонического права С.В. Троицкого. В своем разборе книги прот. Михаила (Польского) «Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и заграницей» он приводит следующую цитату автора: «Декларация, а затем антиканонические действия по ней явились причиной образования нового раскола… Раскольник, конечно тот, кто откололся от единства Церкви». Т.е. то, что произошел раскол, признают даже зарубежные апологеты. Вот как С.В. Троицкий прокомментировал это высказывание: «Нельзя не согласиться с последним утверждением о. Польского, и Карловацкая организация, отколовшаяся от единства с Русской Церковью, прекратив поминовение ее первоиерарха, вопреки 15-му правилу Двукратного Собора, действительно является раскольничьей. Но не декларация, а желание использовать Церковь в качестве орудия для свержения Советской власти, было причиной того, что Карловацкая организация откололась от единства Русской Церкви. Прекращение поминовения было лишь формальной констатацией раскола, а фактически раскол произошел тогда, когда эта организация не подчинилась постановлению Патриархии о закрытии ее Синода, а потом тайно решила не исполнять и другие постановления Патриархии, под предлогом, что они навязаны ей Советской властью» (С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 38).

Наконец, 22 июня 1934 г. митр. Сергий после неудачной попытки повлиять на карловчан через Сербского Патриарха Варнаву издал указ № 944 о предании суду и запрещении в священнослужении: митр. Антония, архиеп. Анастасия, архиеп. Мелетия б. Забайкальского, архиеп. Серафима б. Финляндского, еп. Нестора б. Камчатского, еп. Тихона (Лященко), еп. Тихона (Троицкого) в Америке и еп. Виктора Пекинского.

В 1944 г. Карловацкий Синод в связи с наступлением советских войск эвакуировался из Сремских Карловцев в США в Джорданвилль. Причины, по которым он эвакуировался также весьма поучительны.
Но прежде чем сказать об этом, следует коснуться вопроса отношения других Поместных Церквей к карловчанам. Сербская Церковь относилась благожелательно, поверив их ложным уверениям, будто заграничное ВЦУ существует с одобрения Константинопольского и Русского Патриархов.

Константинопольская Патриархия не признавала каноничность Карловацкого Синода, о чем было сказано выше. Антиохийская Патриархия также не признавала. Карловацкое ВЦУ в это время требовало подчинения митр. Елогия себе. Он запросил мнение у Антиохийского Патриарха и глав некоторых других автокефальных Церквей. Антиохийский Патр. Григорий в письме к митр. Евлогию от 9 апреля 1927 г. не подтвердил мнимые права карловчан, но подал совет «положить конец возникшему гибельному раздору» (Цит. по: С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 103). После избрания Патриарха Алексия Болгарская Церковь прервала общение с Карловацким Синодом.

Глава Элладской Церкви митр. Хризостом писал митр. Евлогию: «Всякий, имеющий хотя бы элементарное знание церковных канонов, должен признать, что так называемый Карловацкий Синод не может иметь действительную юрисдикцию над русской православной Церковью заграницей. По существу невозможно признать отделяющуюся от России Церковь заграницей и существующую даже в православных странах, где имеются местные Православные Церкви. Каноны не допускают, чтобы в одном городе было два самостоятельных епископа… Нам известно, что Патриарх Тихон не признавал юрисдикцию Карловацких епископов над православными русскими заграницей» (Цит. по: С.В. Троицкий. Указ. соч. С. 103). Александрийская Церковь также не признала его.
Митр. Антоний умер в 1936 г. На его место был избран митр. Анастасий (Грибановский).

Николай Светлов

Продолжение следует