Размышляя над итогами завершившегося 2 декабря сего года Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, хочется выделить следующие соображения:

Первое. Собор прошел без участия 39 архиереев, 25 из которых составляют украинский епископат (это почти половина епископата УПЦ МП). Украинские власти не пустили в Россию митрополита Одесского Агафангела, известного своей поддержкой «русского мира» и критикой экуменизма. Возможно, постаралась неонацистская СБУ, но в любом случае на Соборе не прозвучал голос еще одного архиерея-традиционалиста, имеющего свою «несоглашательскую» позицию. Это повод для определенных размышлений о полноте соборности и ее качестве.

Второе. Собор не принял новый Катехизис, фактически даже не обсуждал его, и это, безусловно, победа святителя Филарета Московского (чья память 2 декабря пришлась на закрытие Собора) и православного консерватизма. Никогда за постсоветскую историю нашей Церкви не наблюдалось такого единодушного отвержения народом Божьим абсолютно лукавых и совершенно греховных посягательств модернистов на внутреннюю жизнь Церкви, которые предпринимались за последние два года по двум направлениям – богослужение (попытка «отмены» Типикона и создание некоего «приходского устава») и богословское «творчество». Последнее обнаружило свою полную несостоятельность в провалившемся проекте нового Катехизиса. По моему мнению, те критические отзывы, которые поступали в адрес Синодальной библейско-богословской комиссии (СББК) с разбором (если не сказать – с разгромом) этого Катехизиса, – вот они-то и являются настоящим современным русским богословием. Тем богословием, которое давно уже не хочет идти по путям парижско-крествудского и кочетковско-меневского соблазна, а пытается встать на традиционные святоотеческие основы, учитывая опыт лучших представителей как русской богословской мысли XIX века, так и творческих «охранителей» Православия за рубежом – свт. Серафима (Соболева), архиеп. Феофана (Быстрова), прот. Михаила Помазанского, иером. Серафима (Роуза), проф. С.В. Троицкого и др.

Соборное постановление (п. 20) о скандальном проекте нового Катехизиса гласит:

Скорее всего на эту работу уйдет не меньше года. Но это уже будет не вероучительный документ, а катехизические пособия (отмеченные вариативностью). Автором теперь будет не «соборный разум» Церкви, как помпезно заявлялось в предисловии к проекту, а его настоящие составители – коллектив тех самых «нескольких десятков специалистов», которые и компилировали этот незрелый текст. Хотелось бы, конечно, чтобы они были названы поименно. Куда-то исчезли из проекта и необсуждаемые концепции, по крайней мере, в соборном определении о них ничего не упоминается. Видимо, стало очевидным, что, во-первых, они некатехизического характера, а, во-вторых, церковной полнотой они так и не приняты как «непогрешимые». Особенно это касается Социальной концепции и Основных принципов отношения к инославным.

Третье. Наконец-то мы официально размежевались с Собором на Крите.

«Анализ документов Критского Собора, проведенный по поручению Священного Синода Синодальной библейско-богословской комиссией, показал, что некоторые из них содержат неясные и неоднозначные формулировки, что не позволяет считать их образцовыми выражениями истин православной веры и Предания Церкви», – говорится в Постановлениях Архиерейского Собора (п. 39).

Анализ этот, правда, провела гораздо раньше, чем СББК, православная общественность всего православного мира – клирики и миряне нашей Церкви, греческие иерархи и богословы, афонские монахи, Болгарская и Грузинская Церкви, сербские архиереи.

Однако остался не устраненным досадный канонический казус: Архиерейский Собор-2017 не отменил решения Архиерейского Собора-2016, согласно которому проекты документов Критского Собора (в том числе и «самый неправославный» из них – «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром») были признаны соответствующими православному учению, а значит в поправках не нуждающимися. А это потом, как показали стремительно развернувшиеся события весны-лета 2016 года, было далеко не так. Да, нынешний Московский Собор в своих Постановлениях одобрил оценку Священного Синода от 15 июля 2016 года (журнал № 48)» в отношении Крита и подтвердил, что созванный патриархом Варфоломеем Собор «не может рассматриваться как Всеправославный, а принятые на нем решения – как обязательные для всей православной полноты» (п. 38). Но найти в себе силы, чтобы признать «продавливание» критских проектов в 2016 году ошибочным (поторопились, мол, не изучили основательно и т.п.), а по сути неканоничным и несоборным (уже широко известно, что обсуждение этих текстов было жестко пресечено прямо на Соборе), состоявшийся Архиерейский Собор-2017 не счел нужным. Конечно, можно считать это пустой формальностью, и в целом наша Церковь все же не связала себя с «фанарским недоразумением», но двусмысленности и недосказанности всегда оставляют противоречивые ощущения. Не хотелось, чтобы это становилось фирменным стилем нашего священноначалия.

Четвертое. Безусловно одобрена Гаванская встреча. И снова про «защиту» ближневосточных христиан, и про «победу» над униатами, и про «мир во всем мире», и про мощи свт. Николая и прочие невнятные «глаголы».

«Собор выражает удовлетворение в связи с тем, что прозвучавший из Гаваны призыв к международному сообществу предпринять усилия в защиту ближневосточных христиан был услышан в широких общественных и политических кругах» (Постановления, п. 42).

Чей призыв был услышан? У международного сообщества прорезался слух только при звуках российских ВКС в Сирии, а вот в самой России и на постсоветском пространстве – в Русской Церкви – были услышаны лишь экуменические лобзания, которые спровоцировали движение «непоминающих» и прочие нестроения в Церкви. Ответственность за это несет ОВЦС, тем более после разъяснительных «энциклик» митрополита Илариона (Алфеева) в мае 2016 года, в которых все недовольные Гаванской встречей огульно зачислялись в «раскольники». Можно было бы на Соборе выразить озабоченность работой патриархийного «МИДа». Конечно, подобные предположения, увы, сегодня вызывают только ироническую улыбку…

Пятое. Не были услышаны почаевцы. Предложение о выходе из Всемирного совета церквей (ВСЦ), которое выдвинул митрополит Почаевский Владимир с братией (а ранее об этом говорил публично митрополит Приморский Вениамин), вполне реалистично и решает большую проблему с экуменизмом. Дипломатические связи по линии ОВЦС никуда бы не делись, экуменисты в рясах и студенты «по обмену» продолжали бы свои теологические тусовки и «диалоги», но экуменизму как официальной идеологии у нас в Церкви был бы нанесен сильный удар. Это в первую очередь коснулось бы атмосферы столичных богословских ВУЗов, где хорошим тоном и признаком научно-богословской «рукопожатности» стала вера в «богословие диалога». К тому же мы так много говорим на официальном экуменическом уровне о «свидетельстве Православия», так вот выход из ВСЦ стал бы подлинным свидетельством постхристианскому Западу: постмодерн и христианство (даже в вашем – традиционно-еретическом – варианте) несовместимы.

Шестое. Архиерейский Собор был приурочен к столетию Поместного Собора 1917–1918 гг. и восстановлению патриаршества. При том, что празднование столетия избрания свт. Тихона на Всероссийский патриарший престол – событие однозначно великое и благое для нашей Церкви, возникает недоумение при наблюдении за развернувшейся компанией по беспрецедентному «пиару» самого Поместного Собора революционных лет.

Внесение в месяцеслов дня памяти «отцев Поместнаго Собора Церкви Русския» является своеобразной «канонизацией» либерально-модернистской деятельности большей части членов этого Собора. Прославленных новомучеников там было меньшинство, бóльшую часть делегатов составляли революционно настроенные епархиальные священники и псаломщики, либеральная профессура из столичных Духовных Академий, а часть радикально настроенных «соборян» вообще представляла собой вызревающих «обновленцев». Поместный Собор 1917–18 гг. – это законное детище Февральской революции, созванное не православным императором, а Временным правительством. Не удивительно, что, например, князь Н.Д. Жевахов, товарищ обер-прокурора Св. Синода царского правительства, считал созыв этого Собора вообще неканоничным. Единственным безспорно праведным деянием Поместного Собора можно считать только избрание св. Патриарха Тихона. Как бы там ни было, «прославление» неоднозначного с разных точек зрения Поместного Собора столетней давности на нынешнем Архиерейском Соборе дает основания для активизации неообновленческих тенденций сегодня.

Седьмое. Как всегда «молодежный вопрос».

«Достижения в сфере миссии среди молодежи, произошедшие в последние годы, требуют развития. Следует продолжить поиск плодотворных форм миссии среди молодых людей и их деятельности в Церкви с учетом разнородности молодежи, по разному соотносящей себя с Церковью, обладающей разным образованием и воспитанием, принадлежащей к различным социальным слоям и группам» (Постановления, п. 14).

А о каких «достижениях» в сфере «молодежной миссии» идет речь? Песни на амвоне? Акробатические постановки в храме? Рок-миссия и блогер-батюшка? Примеров подобных осквернений храмового пространства в «миссионерских» целях было достаточно выложено в сети за последние пару лет. «Молодежные» батюшки успешны лишь в собирании «лайков» в своих соцсетях, а в храме они отталкивают от себя даже постоянных прихожан. О модернизме и постмодернизме через «молодежную миссию» сказано и написано нормальными православными пастырями, философами, педагогами столько, что в очередной раз повторять избитую аксиому о принципиальной невозможности воцерковить хипстеров и «креатив» просто не хочется. Наша официальная церковная молодежная политика до сих пор существует в кураевской парадигме. И это имплицитно подтверждено соборным постановлением.

В целом Архиерейский Собор-2017 дал нашей Церкви два так долго чаемых и самых животрепещущих решения – по пресловутому новому Катехизису и Критскому Собору. Священноначалие услышало народ Божий, и Господь воздал всем нам за то, что мы не проявили «теплохладности» в вопросах веры. В конце концов критика того и другого была не желанием «учить» Патриарха или епископат, а нашим исповеданием. Ибо как гласит Окружное послание восточных патриархов (на авторитет которого бесславно посягал провалившийся с треском новый Катехизис), «у нас ни патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое тело Церкви, т.е. самый народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцев его».

В остальном же приходится констатировать, что Собор продолжил старую линию внешней и внутренней политики Церкви: экуменизм, «молодежная миссия», болонский стандарт в духовных школах, управляемая соборность. Отдельного анализа заслуживает украинская тема. Посмотрим, что будет дальше.

Источник: http://blagogon.ru/digest/808/