19.10.2017
<-назад в раздел
Академик РАН Игорь Шафаревич о русофобии и малом народе (ВИДЕО)
Доктор физико-математических наук, профессор, академик РАН Игорь Шафаревич (1923-2017 гг.) о том, как русская литература в прошлом и настоящем отражает идеологию русофобии, концепции русских как «неполноценного народа» и том, каково отношение «малого народа» к Большому народу.
Главный для И.Р. Шафаревича вопрос – что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира?
ХХ век – век катастроф и триумфов русской нации, стал и веком расцвета русской мысли. Он дал стране и миру целую плеяду выдающихся мыслителей, стремившихся раскрыть причины кризиса России, найти пути его преодоления. Особое место среди них принадлежит академику Игорю Ростиславовичу Шафаревичу, Собрание сочинений которого, самое полное на сегодняшний момент, Институт русской цивилизации издает к 91-му дню рождения ученого.
Игорь Ростиславович Шафаревич родился 3 июня 1923 года на Украине. Еще в юности проявились его феноменальные способности: в 17 лет заканчивает мехмат МГУ, в 19 защищает кандидатскую диссертацию. В 23 года он уже доктор математических наук, а к 36 – член-корреспондент Академии наук СССР и лауреат Ленинской премии. С середины 50-х Шафаревич один из самых крупных математиков мира. Член академий наук Италии, Германии, США (вышел в знак протеста против агрессии в Ираке), Лондонского королевского общества. «Моцартом математики» называют его коллеги.
Однако математика лишь одна из граней уникального таланта Шафаревича. «Двудюжий Шафаревич», по выражению Солженицына, не оставляя математики, вступил и на совершенно иной путь деятельности. В 1955 году он поддержал протест ученых-биологов и подписал знаменитое «Письмо трехсот» в ЦК КПСС против лысенковщины. В 60-е годы начинается активная правозащитная деятельность Шафаревича.
Александр Солженицын: «Шафаревич вступил и в сахаровский Комитет Прав: не потому, что надеялся на его эффективность, но стыдясь, что никто больше не вступает, но не видя себе прощения, если не приложит сил к нему».
В те годы у диссидентского движения СССР было три признанных столпа – Сахаров, Солженицын и Шафаревич. Однако очень скоро между Шафаревичем и диссидентством образовалась пропасть. И причиной тому стал «русский вопрос».
Принципиально отличие своей правозащитной деятельности от типично диссидентской Шафаревич очень точно раскрыл в статье «Феномен эмиграции».
«Был даже сформулирован тезис, что среди всех “прав человека” право на эмиграцию – “первое среди равных”. <…> Когда бесправное положение колхозников, поездки на автобусах в Москву за продуктами, полное отсутствие врачебной помощи в деревне – все это признавалось второстепенным по сравнению с правом на отъезд тонкого слоя людей, то здесь было не только пренебрежение интересами народа в целом, здесь чувствовалось отношение к народу как чему-то мало значительному, почти не существующему».
Начиная с 70-х годов, сначала в самиздате, а позже и в печати начинают появляться научные и публицистические работы Шафаревича, которые при всем разнообразии тем, были посвящены одной, главной для него проблеме – судьбе России и русской нации. Именно тогда мир узнал не только Шафаревича – математика, и Шафаревича – борца за права человека, но и Шафаревича – философа и историка.
Большинство научных работ прибавляют знания читателей. Философские же и исторические труды И.Р. Шафаревича дают принципиально новую картину окружающего мира. Читатель не просто обогащает свой багаж некоторым (большим или меньшим) объемом новых знаний, он получает иную систему координат восприятия истории и современности. Книги и статьи И.Р. Шафаревича изменяют у читателей мировосприятие, а, следовательно – меняют и самого человека. Не случайно для многих, включая и автора этих строк, чтение его работ стало вехой в биографии.
Отличительная особенность трудов Шафаревича – абсолютное отсутствие самоцензуры. Идти против государственной цензуры способны не все, но таких авторов немало. Идти против цензуры «общественного мнения» способны лишь единицы. Самые отважные и безкомпромиссные авторы вынуждены обходить табуированные на общественном уровне темы, касаться их намеками, давать понять свое отношение к ним между строк. Ничего подобного в работах Игоря Ростиславовича нет. За иллюстрациями далеко ходить не надо. Достаточно сравнить два лучших исследования «еврейского вопроса» в России: «Двести лет вместе» Солженицына и «Трехтысячелетнюю загадку» Шафаревича.
Для Шафаревича в научном исследовании табу не существует. Свое кредо он сформулировал предельно четко:
«Cейчас один из важнейших для России конкретных вопросов: отстоять право на осмысление своей истории, без каких – либо табу и “запретных” тем».
Несомненно, именно такой безкомпромиссный подход сделал на долгие десятилетия табуированным само творчество Шафаревича. Да и сейчас его имя и труды – «персона нон грата» для «общественного мнения». Но тем ценнее они для русского читателя.
Все эти свойства творчества И.Р. Шафаревича ярко проявились уже в первом крупном исследовании, посвященном не математическим проблемам, а судьбе России, – книге «Социализм как явление мировой истории» (1974 г.). В соответствии с логикой того времени автор подобной работы, тем более – всемирно известный ученый, друг Сахарова и Солженицына, просто обязан был превратиться в кумира демократической общественности и знамя «свободного мира». И это обязательно бы случилось, ограничь Шафаревич объект своего исследования марксизмом-ленинизмом и реальным социализмом. Но он пошел гораздо глубже. Обратите внимание: Объявление о приеме заявок на участие в коллективной монографии «Семантика русскости: о пересечении семантических полей прилагательных “русский”/“российский”».
Шафаревич доказывает, что социализм не является порождением противоречий капиталистической формации, закономерным результатом развития производительных сил и производственных отношений, и уж тем более стремления к социальной справедливости. Комплекс идей, по которым через колено ломали Россию большевики, он прослеживает на протяжении тысячелетий. Шафаревич говорит даже о невероятном консерватизме социализма.
«С тех пор, как в системе Платона были впервые сформулированы основные принципы социализма, религиозные представления человечества совершенно преобразились: общемировое значение приобрела идея монотеизма, возникла концепция единого Бога в трех ипостасях, богочеловечества, спасения верой и ряд других основоположных идей. В то же время основные принципы социализма не изменились вплоть до наших дней, меняя лишь свою форму и мотивировку».
Более того, Шафаревич приходит к выводу о том, что марксизм является лишь формой проявления глобальной, но совершенно еще не изученной силы, главная цель которой – разрушение человеческого общества.
«Марксизм сумел ответить на два вопроса, всегда встающие перед социалистическим движением: где искать “избранный народ”, то есть чьи руки будут ломать старый мир? и – каков высший санкционирующий авторитет движения? Ответом на первый вопрос был – ПРОЛЕТАРИАТ, на второй – НАУКА».
Другой важнейший вывод, сделанный Шафаревичем (напомню, задолго до краха социализма в СССР), заключался в том, что форма марксизма и советского реального социализма – уже отработанный материал, и больше не отвечают целям этой глобальной силы, что она начинает искать новые формы и инструменты, способные разрушать общество «до основания».
Самая известная книга Игоря Ростиславовича Шафаревича – «Русофобия» (1982 г.). Даже появившись первоначально в самиздате, всего лишь в сотнях копий, она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Сравнить его, наверное, можно только с эффектом от всего лишь одной фразы ребенка: «А король-то голый!».
Шафаревич ввел в научный и общественный оборот понятие «русофобия» – ненависть и одновременно страх перед всем русским.
Он доказал, что в последние полтора века не какие-либо «измы», а именно русофобия лежала и лежит в основе идеологии и деятельности влиятельного общественного слоя нашей страны.
Россия дважды за ХХ век переживала катастрофу, причем оба раза в результате удара не извне, а изнутри: от внутреннего, а не внешнего врага. Книга «Русофобия» и посвящена изучению природы тех сил, которые борются не за преобладание в обществе, не за ту или иную линию развития страны, а ведут борьбу на уничтожение нации, ее культуры и государственности. В книге дано наиболее полное и целостное изложение теории «Малого народа», раскрывающей причины появления такого общественного слоя, его свойства и характер воздействия на окружающую жизнь.
Созданная Шафаревичем ТЕОРИЯ «МАЛОГО НАРОДА» раскрывает, как, казалось бы, «сущая сентиментальщина» – чувство ненависти к окружающему миру – рождает мощные социальные силы разрушения, определяет неизменные черты их идеологии независимо от времени и места действия – утопический рационализм и комплекс избранности.
«Малый народ» везде и всегда искренне убежден в необходимости переустройства жизни на никак не связанных с нею «единственно правильных началах». Духовные корни нации, традиционное государственное устройство и уклад ему враждебны и даже ненавистны. Народ – лишь «материал», причем всегда плохой «материал». Раз нечего и некого жалеть, то ради достижения светлого идеала все позволено. Отсюда – ложь как принцип, а при возможности и массовый террор. Поэтому появление «Малого народа» всегда означает вызов самому существованию нации, созданной ею культуре и государственности.
Открытие Шафаревичем родовых свойств «внутреннего врага» позволило ему доказать, что и большевики с коммунистическими лозунгами, и либералы с антикоммунистическими – две формы проявления «Малого народа».
По образному выражению Шафаревича при этих переворотах менялся лишь солист, исполнявший одну и ту же партию. Неизменным оставалось одно – отрицательное мироощущение, проявлявшееся в ненависти к России и всему русскому, в русофобии.
В области изучения «внутреннего врага» И.Р. Шафаревич был несомненным первопроходцем. Если и правомерно проводить какие-то параллели, то речь надо вести только о теории антисистем Льва Николаевича Гумилева. Случай уникальный в мировой научной практике. Два ученых, не знакомых друг с другом, оба вынужденных писать «в стол», без надежды на публикацию, обращаются к одной проблеме – проблеме «внутреннего врага», и создают даже не две близкие теории, а в сущности два варианта одной теории.
Познакомившись с работами Шафаревича, Гумилев в последней книге («От Руси до России», 1992 г.) употреблял термин «малый народ», как синоним «антисистемы». Игорь Ростиславович использовал идеи Гумилева при дальнейшем развитии своей теории в 90-х и начале двухтысячных.
Отталкиваясь от тезиса Гумилева – «отрицание давало им силы побеждать, но не позволяло победить», Шафаревич раскрыл «ахиллесову пяту» Малого народа, его могильщика.
Механизм удара по Малому народу изнутри, наносимый его собственным, и им же порожденным, «внутренним врагом» Игорь Ростиславович проиллюстрировал примером из романа «Война миров» Герберта Уэллса. Марсиане легко сокрушили самые лучшие армии землян, но стали жертвой тривиального вируса гриппа. Обратите внимание: Plumber confesses: I rigged illegal gas-blast line for landlord’s son.
Подобно марсианам Малый народ, побеждая храбрых и искренних своих противников, всегда становится жертвой примыкающих к нему представителей Большого народа, без опоры на которых он не может разрушить мир «до основания». Шкурники и приспособленцы, а также романтики, искренне поверившие в декламируемые Малым народом светлые идеалы, постепенно национализируют новый правящий слой. В результате вместо тотального разрушения начинается процесс созидания. Однако для сохранения своего положения во власти они должны играть по правилам, установленным Малым народом, а значит отрицать свои национальные ценности и традиции, – созидать на песке, строить общество без корней.
Соответственно, в таком обществе, отрезанном от духовных корней, при очередном кризисе Малый народ, оттесненный от власти, как всегда выступая за самые радикальные способы решения проблем, может вновь возглавить социальный протест, и под ликующие крики опять начать крушить все «до основания».
Наглядный тому пример – утрата позиций Малым народом в СССР, начиная с 30-х гг., кризис советской системы в 80-е и новое торжество Малого народа в 90-е.
Произошедшая при этом смена знамен и лозунгов на прямо противоположные для Малого народа была не принципиальна – разрушению ненавистной России и всего русского это не препятствовало. Для Большого же народа повторный приход во власть Малого народа обернулся второй за один век катастрофой. Поэтому, как показывает Шафаревич, вывод о том, что Малый народ после победы всегда приводит к власти и своего «могильщика», вовсе не повод для самоуспокоения.
«Может ли такой процесс смены одного Малого народа другим повторяться несколько раз, это для нас вопрос не абстрактный, так как мы сейчас сталкиваемся с опасностью уже третьего подобного переворота».
Особое место среди работ И.Р. Шафаревича занимают исследования, которые условно можно назвать «цивилизационными».
Источник: Правовой центр. Сектоведение
http://www.raskolu.net/z.html
Главный для И.Р. Шафаревича вопрос – что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира?
ХХ век – век катастроф и триумфов русской нации, стал и веком расцвета русской мысли. Он дал стране и миру целую плеяду выдающихся мыслителей, стремившихся раскрыть причины кризиса России, найти пути его преодоления. Особое место среди них принадлежит академику Игорю Ростиславовичу Шафаревичу, Собрание сочинений которого, самое полное на сегодняшний момент, Институт русской цивилизации издает к 91-му дню рождения ученого.
Русофобия. Часть I: «О малом народе»
Игорь Ростиславович Шафаревич родился 3 июня 1923 года на Украине. Еще в юности проявились его феноменальные способности: в 17 лет заканчивает мехмат МГУ, в 19 защищает кандидатскую диссертацию. В 23 года он уже доктор математических наук, а к 36 – член-корреспондент Академии наук СССР и лауреат Ленинской премии. С середины 50-х Шафаревич один из самых крупных математиков мира. Член академий наук Италии, Германии, США (вышел в знак протеста против агрессии в Ираке), Лондонского королевского общества. «Моцартом математики» называют его коллеги.
Однако математика лишь одна из граней уникального таланта Шафаревича. «Двудюжий Шафаревич», по выражению Солженицына, не оставляя математики, вступил и на совершенно иной путь деятельности. В 1955 году он поддержал протест ученых-биологов и подписал знаменитое «Письмо трехсот» в ЦК КПСС против лысенковщины. В 60-е годы начинается активная правозащитная деятельность Шафаревича.
Александр Солженицын: «Шафаревич вступил и в сахаровский Комитет Прав: не потому, что надеялся на его эффективность, но стыдясь, что никто больше не вступает, но не видя себе прощения, если не приложит сил к нему».
В те годы у диссидентского движения СССР было три признанных столпа – Сахаров, Солженицын и Шафаревич. Однако очень скоро между Шафаревичем и диссидентством образовалась пропасть. И причиной тому стал «русский вопрос».
Принципиально отличие своей правозащитной деятельности от типично диссидентской Шафаревич очень точно раскрыл в статье «Феномен эмиграции».
«Был даже сформулирован тезис, что среди всех “прав человека” право на эмиграцию – “первое среди равных”. <…> Когда бесправное положение колхозников, поездки на автобусах в Москву за продуктами, полное отсутствие врачебной помощи в деревне – все это признавалось второстепенным по сравнению с правом на отъезд тонкого слоя людей, то здесь было не только пренебрежение интересами народа в целом, здесь чувствовалось отношение к народу как чему-то мало значительному, почти не существующему».
Начиная с 70-х годов, сначала в самиздате, а позже и в печати начинают появляться научные и публицистические работы Шафаревича, которые при всем разнообразии тем, были посвящены одной, главной для него проблеме – судьбе России и русской нации. Именно тогда мир узнал не только Шафаревича – математика, и Шафаревича – борца за права человека, но и Шафаревича – философа и историка.
Большинство научных работ прибавляют знания читателей. Философские же и исторические труды И.Р. Шафаревича дают принципиально новую картину окружающего мира. Читатель не просто обогащает свой багаж некоторым (большим или меньшим) объемом новых знаний, он получает иную систему координат восприятия истории и современности. Книги и статьи И.Р. Шафаревича изменяют у читателей мировосприятие, а, следовательно – меняют и самого человека. Не случайно для многих, включая и автора этих строк, чтение его работ стало вехой в биографии.
Отличительная особенность трудов Шафаревича – абсолютное отсутствие самоцензуры. Идти против государственной цензуры способны не все, но таких авторов немало. Идти против цензуры «общественного мнения» способны лишь единицы. Самые отважные и безкомпромиссные авторы вынуждены обходить табуированные на общественном уровне темы, касаться их намеками, давать понять свое отношение к ним между строк. Ничего подобного в работах Игоря Ростиславовича нет. За иллюстрациями далеко ходить не надо. Достаточно сравнить два лучших исследования «еврейского вопроса» в России: «Двести лет вместе» Солженицына и «Трехтысячелетнюю загадку» Шафаревича.
Для Шафаревича в научном исследовании табу не существует. Свое кредо он сформулировал предельно четко:
«Cейчас один из важнейших для России конкретных вопросов: отстоять право на осмысление своей истории, без каких – либо табу и “запретных” тем».
Несомненно, именно такой безкомпромиссный подход сделал на долгие десятилетия табуированным само творчество Шафаревича. Да и сейчас его имя и труды – «персона нон грата» для «общественного мнения». Но тем ценнее они для русского читателя.
Все эти свойства творчества И.Р. Шафаревича ярко проявились уже в первом крупном исследовании, посвященном не математическим проблемам, а судьбе России, – книге «Социализм как явление мировой истории» (1974 г.). В соответствии с логикой того времени автор подобной работы, тем более – всемирно известный ученый, друг Сахарова и Солженицына, просто обязан был превратиться в кумира демократической общественности и знамя «свободного мира». И это обязательно бы случилось, ограничь Шафаревич объект своего исследования марксизмом-ленинизмом и реальным социализмом. Но он пошел гораздо глубже. Обратите внимание: Объявление о приеме заявок на участие в коллективной монографии «Семантика русскости: о пересечении семантических полей прилагательных “русский”/“российский”».
Шафаревич доказывает, что социализм не является порождением противоречий капиталистической формации, закономерным результатом развития производительных сил и производственных отношений, и уж тем более стремления к социальной справедливости. Комплекс идей, по которым через колено ломали Россию большевики, он прослеживает на протяжении тысячелетий. Шафаревич говорит даже о невероятном консерватизме социализма.
«С тех пор, как в системе Платона были впервые сформулированы основные принципы социализма, религиозные представления человечества совершенно преобразились: общемировое значение приобрела идея монотеизма, возникла концепция единого Бога в трех ипостасях, богочеловечества, спасения верой и ряд других основоположных идей. В то же время основные принципы социализма не изменились вплоть до наших дней, меняя лишь свою форму и мотивировку».
Более того, Шафаревич приходит к выводу о том, что марксизм является лишь формой проявления глобальной, но совершенно еще не изученной силы, главная цель которой – разрушение человеческого общества.
«Марксизм сумел ответить на два вопроса, всегда встающие перед социалистическим движением: где искать “избранный народ”, то есть чьи руки будут ломать старый мир? и – каков высший санкционирующий авторитет движения? Ответом на первый вопрос был – ПРОЛЕТАРИАТ, на второй – НАУКА».
Другой важнейший вывод, сделанный Шафаревичем (напомню, задолго до краха социализма в СССР), заключался в том, что форма марксизма и советского реального социализма – уже отработанный материал, и больше не отвечают целям этой глобальной силы, что она начинает искать новые формы и инструменты, способные разрушать общество «до основания».
+ + +
Самая известная книга Игоря Ростиславовича Шафаревича – «Русофобия» (1982 г.). Даже появившись первоначально в самиздате, всего лишь в сотнях копий, она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Сравнить его, наверное, можно только с эффектом от всего лишь одной фразы ребенка: «А король-то голый!».
Шафаревич ввел в научный и общественный оборот понятие «русофобия» – ненависть и одновременно страх перед всем русским.
Он доказал, что в последние полтора века не какие-либо «измы», а именно русофобия лежала и лежит в основе идеологии и деятельности влиятельного общественного слоя нашей страны.
Россия дважды за ХХ век переживала катастрофу, причем оба раза в результате удара не извне, а изнутри: от внутреннего, а не внешнего врага. Книга «Русофобия» и посвящена изучению природы тех сил, которые борются не за преобладание в обществе, не за ту или иную линию развития страны, а ведут борьбу на уничтожение нации, ее культуры и государственности. В книге дано наиболее полное и целостное изложение теории «Малого народа», раскрывающей причины появления такого общественного слоя, его свойства и характер воздействия на окружающую жизнь.
Созданная Шафаревичем ТЕОРИЯ «МАЛОГО НАРОДА» раскрывает, как, казалось бы, «сущая сентиментальщина» – чувство ненависти к окружающему миру – рождает мощные социальные силы разрушения, определяет неизменные черты их идеологии независимо от времени и места действия – утопический рационализм и комплекс избранности.
Открытие Шафаревичем родовых свойств «внутреннего врага» позволило ему доказать, что и большевики с коммунистическими лозунгами, и либералы с антикоммунистическими – две формы проявления «Малого народа».
По образному выражению Шафаревича при этих переворотах менялся лишь солист, исполнявший одну и ту же партию. Неизменным оставалось одно – отрицательное мироощущение, проявлявшееся в ненависти к России и всему русскому, в русофобии.
В области изучения «внутреннего врага» И.Р. Шафаревич был несомненным первопроходцем. Если и правомерно проводить какие-то параллели, то речь надо вести только о теории антисистем Льва Николаевича Гумилева. Случай уникальный в мировой научной практике. Два ученых, не знакомых друг с другом, оба вынужденных писать «в стол», без надежды на публикацию, обращаются к одной проблеме – проблеме «внутреннего врага», и создают даже не две близкие теории, а в сущности два варианта одной теории.
Познакомившись с работами Шафаревича, Гумилев в последней книге («От Руси до России», 1992 г.) употреблял термин «малый народ», как синоним «антисистемы». Игорь Ростиславович использовал идеи Гумилева при дальнейшем развитии своей теории в 90-х и начале двухтысячных.
Отталкиваясь от тезиса Гумилева – «отрицание давало им силы побеждать, но не позволяло победить», Шафаревич раскрыл «ахиллесову пяту» Малого народа, его могильщика.
Механизм удара по Малому народу изнутри, наносимый его собственным, и им же порожденным, «внутренним врагом» Игорь Ростиславович проиллюстрировал примером из романа «Война миров» Герберта Уэллса. Марсиане легко сокрушили самые лучшие армии землян, но стали жертвой тривиального вируса гриппа. Обратите внимание: Plumber confesses: I rigged illegal gas-blast line for landlord’s son.
Подобно марсианам Малый народ, побеждая храбрых и искренних своих противников, всегда становится жертвой примыкающих к нему представителей Большого народа, без опоры на которых он не может разрушить мир «до основания». Шкурники и приспособленцы, а также романтики, искренне поверившие в декламируемые Малым народом светлые идеалы, постепенно национализируют новый правящий слой. В результате вместо тотального разрушения начинается процесс созидания. Однако для сохранения своего положения во власти они должны играть по правилам, установленным Малым народом, а значит отрицать свои национальные ценности и традиции, – созидать на песке, строить общество без корней.
Соответственно, в таком обществе, отрезанном от духовных корней, при очередном кризисе Малый народ, оттесненный от власти, как всегда выступая за самые радикальные способы решения проблем, может вновь возглавить социальный протест, и под ликующие крики опять начать крушить все «до основания».
Наглядный тому пример – утрата позиций Малым народом в СССР, начиная с 30-х гг., кризис советской системы в 80-е и новое торжество Малого народа в 90-е.
Произошедшая при этом смена знамен и лозунгов на прямо противоположные для Малого народа была не принципиальна – разрушению ненавистной России и всего русского это не препятствовало. Для Большого же народа повторный приход во власть Малого народа обернулся второй за один век катастрофой. Поэтому, как показывает Шафаревич, вывод о том, что Малый народ после победы всегда приводит к власти и своего «могильщика», вовсе не повод для самоуспокоения.
«Может ли такой процесс смены одного Малого народа другим повторяться несколько раз, это для нас вопрос не абстрактный, так как мы сейчас сталкиваемся с опасностью уже третьего подобного переворота».
+ + +
Особое место среди работ И.Р. Шафаревича занимают исследования, которые условно можно назвать «цивилизационными».
Первооткрывателем роли в истории культурно-исторических типов, позже названных «цивилизациями», был Н.Я. Данилевский. В дальнейшем его идеи получили развитие у Шпенглера, Тойнби и Хантингтона за рубежом, Л.Н. Гумилева в России. Однако именно в трудах И.Р. Шафаревича цивилизационный подход к постижению общественных процессов обрел необходимую законченность и стройность, сравнимую с математической формулой.
Уже полтора века «западники» и «славянофилы» ведут безконечный спор. Но книги и статьи И.Р. Шафаревича меняют саму систему координат восприятия проблемы. Подлинным переворотом, до сих пор в полной мере не осмысленным ни в России, ни за рубежом, стали «Две дороги к одному обрыву» (1989 г.).
И.Р. Шафаревич впервые высказывает мысль об абсолютной несостоятельности представлений о «социализме» и «капитализме», как двух непримиримых антагонистах, о ложности упорно навязываемого нам выбора одного из двух якобы диаметрально противоположных путей: назад в «социализм» или вперед в «капитализм». Социализм в СССР, показывает Шафаревич, – всего лишь одна из форм «технологической цивилизации», порожденной западным капитализмом.
Воспроизводить здесь всю развернутую систему доказательств автора нет нужды, их читатель найдет в Собрании сочинений И.Р. Шафаревича. Обращу внимание лишь на еще один, казалось бы, парадоксальный вывод о результатах проникновения в Россию западной цивилизации.
«Если искать наиболее благоприятное (разумеется для России) истолкование переживаемого нами времени, то период последних 200–300 лет можно сравнить с кутузовским (или барклайевским?) отступлением в 1812 году».
В этом свете уже не кажется совсем парадоксальной мысль об одной из причин широкого распространения неприятия России на Западе.
«Возникает проблема наследника, решение которой, вероятно, определит ход истории на ближайшие столетия. В этом, возможно, следует видеть причину многократно отмечавшейся <…> антипатии в отношении западных людей к России. Запад видит в России возможного кандидата на место такого наследника, а наследник, согласно многим возникшим на Западе теориям, является и могильщиком».
«Две дороги к одному обрыву» совершили переворот в восприятии общественных процессов не только потому, что впервые социализм и капитализм были рассмотрены как две формы одной цивилизации. И даже не потому, что впервые социалистический эксперимент предстал в качестве инструмента установления капитализма в России (независимо от субъективных устремлений советских вождей).
Гораздо важнее другое: впервые было доказано, что оба эти пути ведут в никуда, к катастрофе.
«Запад болен всего лишь другой формой болезни, от которой мы хотим излечиться».
Современная фаза развития цивилизации Запада, по Шафаревичу, – это очередная попытка претворения в жизнь утопии, отличающейся, по форме, от большевистского варианта, но, по сути, такое же радикальное переустройство «несовершенного мира» в соответствии с «идеальной» схемой. В России духовные ценности разрушали «до основания» во имя торжества абстрактных идеалов социализма, на Западе это делают теперь во имя столь же умозрительных идеалов либерализма.
Казалось бы, что может быть более далекого от утопии, чем прагматичный, всецело ориентированный на прибыль капитализм. Шафаревич выделяет два ключевых свойства цивилизации Запада. Во-первых, это страсть к властвованию – libido dominandi – и обусловленная ею уверенность в своем превосходстве – «Бремя белого человека». Второй принцип, базовый для цивилизации Запада – рационализм.
Однако у каждой медали есть и оборотная сторона. Духовные свойства западного общества, с одной стороны, обеспечили ему возможность создать невиданную в истории по мощи цивилизацию. Одновременно рационализм и комплекс избранности стали питательной средой для развития в недрах этой цивилизации своего варианта Малого народа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что прагматичный, исповедующий только прибыль, капитализм постепенно стал приобретать черты утопии. Обратите внимание: Новикова О.Г. Память. 1 октября 1912 года родился великий русский учёный Лев Николаевич Гумилёв.
Суть западного варианта Утопии – через культивирование крайностей технологической цивилизации заменить живое искусственным. Для этой Утопии идеал – искусственная среда обитания, искусственный человек. Отсюда и радикальная борьба с традиционными ценностями, культ всего противоестественного. Без этого новый «идеальный» мир не построишь.
«Президент Чехии Гавел сказал: “Мы создали первую атеистическую цивилизацию в истории человечества”. Хотя нам-то известно, что таких “первых цивилизаций” было уже много. Но несомненно, что на Западе сейчас действительно сложилась антихристианская цивилизация».
Современная антихристианская Европа, которой так гордятся либеральные деятели, – это, в цивилизационном и культурном плане, уже – АнтиЕвропа, прямое следствие реализации либерально-техноцистской утопии, утвердившегося в последние десятилетия господства наднационального правящего слоя – Малого народа или антинарода. Насколько несомненно существующие, здоровые национальные силы на Западе способны переломить ситуацию – большой вопрос.
Шафаревич полагает, что уже практически невозможно отделить либеральную техноцентристскую Утопию от породившей ее технологической цивилизации Запада.
«Очень сложно себе представить, что эти трудности могут быть преодолены на том же пути, на котором они возникли»
Отсюда и прогноз – мир вошел в эпоху глобальных, в прямом смысле этого слова, перемен.
«Человечество переживает сейчас какой-то переломный момент истории, оно должно найти новую форму своего существования. Этот перелом по масштабу можно сравнить с переходом от охотничьего уклада к земледельчески-скотоводческому в начале неолита».
Все исследования И.Р. Шафаревича всегда были подчинены одной, центральной для него теме – поиску «ответов» на «вызовы», от которых зависит судьба России и русского народа. Поэтому главный для него вопрос – что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира? Поиск ответов на этот вопрос, как всегда у Шафаревича, приводит к рассмотрению проблемы в принципиально новой системе координат, совершенно несводимой к традиционным прозападным или антизападным парадигмам.
Возможный крах Запада, утверждает Шафаревич – это один из самых серьезных «вызовов» будущему России.
«Меньше всего мне хотелось бы, чтобы меня поняли так, что Запад, сейчас подавляющий нас, обречен, нам надо только дождаться его краха. Наоборот, наиболее вероятным последствием этого краха будет и окончательное падение России».
Образно говоря, тонущий гигант способен утащить за собой в пучину и наш корабль. Не является спасением и попытка как можно быстрее механически разорвать с ним все связи.
«Полное отрицание представляется невозможным: очевиднее всего, из соображений безопасности страны. Но есть и более глубокая причина: мы слишком многое приняли в себя от Запада – во всей культуре, в самом типе мышления».
Однако кризис Запада, при всех связанных с ним угрозах, открывает перед Россией окно возможностей для восстановления духовной и политической самостоятельности.
«Распад Запада играет сейчас роль замятни в Орде. <…> По мере углубления этой замятни на Западе будут становиться более реальными, более видными возможности создания государства в России, которое защищало бы наш народ».
Крепкое и независимое государство Шафаревич считает одним из непременных условий выхода из глобального кризиса.
«У русских есть одно средство, чтобы стать опять жизнеспособным народом <…> создание сильного русского государства. Его, конечно, опасаются все те, кто желал бы господствовать над русскими».
Вместе с тем, Шафаревич очень точно определяет и современное состояние российской государственности.
«Нынешняя власть создана уходящей цивилизацией "западного капитализма", а с другой, <…> Власть вынуждена обращаться к русским национальным чувствам, к пассионарности, заложенной в генах русского народа. Власть заинтересована в том, чтобы выглядеть русской, но чтобы это достигалось ценой минимального числа реальных действий и максимального числа красивых слов».
Поэтому судьба России зависит не от придуманного кем-то гениального плана, не от власти, пока лишь становящейся русской, а от духовных процессов, идущих сейчас в народе.
«Что же касается будущего именно русского народа, то оно <…> будет зависеть от решений, которые примет сам этот народ. Он может формировать на основе заложенного в его генах представления о "правильном" взаимодействии человека и космоса, новый тип общества, или участвовать в создании такого нового типа общества, или, как указывают некоторые авторы, стать материалом для исторического творчества других народов».
Игорь Ростиславович Шафаревич в своих книгах, статьях сделал все, чтобы эти решения русский народ принимал, зная природу и сущность вызовов, с которыми сталкивается. Сможем ли мы применить открытое нам Шафаревичем знание, чтобы не превратиться в материал или подсобников чужого исторического творчества, будет зависеть от нас самих. Любой вызов, тем более глобальный, – это не только угроза, но и возможность.
Уже полтора века «западники» и «славянофилы» ведут безконечный спор. Но книги и статьи И.Р. Шафаревича меняют саму систему координат восприятия проблемы. Подлинным переворотом, до сих пор в полной мере не осмысленным ни в России, ни за рубежом, стали «Две дороги к одному обрыву» (1989 г.).
И.Р. Шафаревич впервые высказывает мысль об абсолютной несостоятельности представлений о «социализме» и «капитализме», как двух непримиримых антагонистах, о ложности упорно навязываемого нам выбора одного из двух якобы диаметрально противоположных путей: назад в «социализм» или вперед в «капитализм». Социализм в СССР, показывает Шафаревич, – всего лишь одна из форм «технологической цивилизации», порожденной западным капитализмом.
Воспроизводить здесь всю развернутую систему доказательств автора нет нужды, их читатель найдет в Собрании сочинений И.Р. Шафаревича. Обращу внимание лишь на еще один, казалось бы, парадоксальный вывод о результатах проникновения в Россию западной цивилизации.
«Если искать наиболее благоприятное (разумеется для России) истолкование переживаемого нами времени, то период последних 200–300 лет можно сравнить с кутузовским (или барклайевским?) отступлением в 1812 году».
В этом свете уже не кажется совсем парадоксальной мысль об одной из причин широкого распространения неприятия России на Западе.
«Возникает проблема наследника, решение которой, вероятно, определит ход истории на ближайшие столетия. В этом, возможно, следует видеть причину многократно отмечавшейся <…> антипатии в отношении западных людей к России. Запад видит в России возможного кандидата на место такого наследника, а наследник, согласно многим возникшим на Западе теориям, является и могильщиком».
«Две дороги к одному обрыву» совершили переворот в восприятии общественных процессов не только потому, что впервые социализм и капитализм были рассмотрены как две формы одной цивилизации. И даже не потому, что впервые социалистический эксперимент предстал в качестве инструмента установления капитализма в России (независимо от субъективных устремлений советских вождей).
Гораздо важнее другое: впервые было доказано, что оба эти пути ведут в никуда, к катастрофе.
«Запад болен всего лишь другой формой болезни, от которой мы хотим излечиться».
Современная фаза развития цивилизации Запада, по Шафаревичу, – это очередная попытка претворения в жизнь утопии, отличающейся, по форме, от большевистского варианта, но, по сути, такое же радикальное переустройство «несовершенного мира» в соответствии с «идеальной» схемой. В России духовные ценности разрушали «до основания» во имя торжества абстрактных идеалов социализма, на Западе это делают теперь во имя столь же умозрительных идеалов либерализма.
Казалось бы, что может быть более далекого от утопии, чем прагматичный, всецело ориентированный на прибыль капитализм. Шафаревич выделяет два ключевых свойства цивилизации Запада. Во-первых, это страсть к властвованию – libido dominandi – и обусловленная ею уверенность в своем превосходстве – «Бремя белого человека». Второй принцип, базовый для цивилизации Запада – рационализм.
Однако у каждой медали есть и оборотная сторона. Духовные свойства западного общества, с одной стороны, обеспечили ему возможность создать невиданную в истории по мощи цивилизацию. Одновременно рационализм и комплекс избранности стали питательной средой для развития в недрах этой цивилизации своего варианта Малого народа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что прагматичный, исповедующий только прибыль, капитализм постепенно стал приобретать черты утопии. Обратите внимание: Новикова О.Г. Память. 1 октября 1912 года родился великий русский учёный Лев Николаевич Гумилёв.
Суть западного варианта Утопии – через культивирование крайностей технологической цивилизации заменить живое искусственным. Для этой Утопии идеал – искусственная среда обитания, искусственный человек. Отсюда и радикальная борьба с традиционными ценностями, культ всего противоестественного. Без этого новый «идеальный» мир не построишь.
«Президент Чехии Гавел сказал: “Мы создали первую атеистическую цивилизацию в истории человечества”. Хотя нам-то известно, что таких “первых цивилизаций” было уже много. Но несомненно, что на Западе сейчас действительно сложилась антихристианская цивилизация».
Современная антихристианская Европа, которой так гордятся либеральные деятели, – это, в цивилизационном и культурном плане, уже – АнтиЕвропа, прямое следствие реализации либерально-техноцистской утопии, утвердившегося в последние десятилетия господства наднационального правящего слоя – Малого народа или антинарода. Насколько несомненно существующие, здоровые национальные силы на Западе способны переломить ситуацию – большой вопрос.
Шафаревич полагает, что уже практически невозможно отделить либеральную техноцентристскую Утопию от породившей ее технологической цивилизации Запада.
«Очень сложно себе представить, что эти трудности могут быть преодолены на том же пути, на котором они возникли»
Отсюда и прогноз – мир вошел в эпоху глобальных, в прямом смысле этого слова, перемен.
«Человечество переживает сейчас какой-то переломный момент истории, оно должно найти новую форму своего существования. Этот перелом по масштабу можно сравнить с переходом от охотничьего уклада к земледельчески-скотоводческому в начале неолита».
+ + +
Все исследования И.Р. Шафаревича всегда были подчинены одной, центральной для него теме – поиску «ответов» на «вызовы», от которых зависит судьба России и русского народа. Поэтому главный для него вопрос – что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира? Поиск ответов на этот вопрос, как всегда у Шафаревича, приводит к рассмотрению проблемы в принципиально новой системе координат, совершенно несводимой к традиционным прозападным или антизападным парадигмам.
Возможный крах Запада, утверждает Шафаревич – это один из самых серьезных «вызовов» будущему России.
«Меньше всего мне хотелось бы, чтобы меня поняли так, что Запад, сейчас подавляющий нас, обречен, нам надо только дождаться его краха. Наоборот, наиболее вероятным последствием этого краха будет и окончательное падение России».
Образно говоря, тонущий гигант способен утащить за собой в пучину и наш корабль. Не является спасением и попытка как можно быстрее механически разорвать с ним все связи.
«Полное отрицание представляется невозможным: очевиднее всего, из соображений безопасности страны. Но есть и более глубокая причина: мы слишком многое приняли в себя от Запада – во всей культуре, в самом типе мышления».
Однако кризис Запада, при всех связанных с ним угрозах, открывает перед Россией окно возможностей для восстановления духовной и политической самостоятельности.
«Распад Запада играет сейчас роль замятни в Орде. <…> По мере углубления этой замятни на Западе будут становиться более реальными, более видными возможности создания государства в России, которое защищало бы наш народ».
Крепкое и независимое государство Шафаревич считает одним из непременных условий выхода из глобального кризиса.
«У русских есть одно средство, чтобы стать опять жизнеспособным народом <…> создание сильного русского государства. Его, конечно, опасаются все те, кто желал бы господствовать над русскими».
Вместе с тем, Шафаревич очень точно определяет и современное состояние российской государственности.
«Нынешняя власть создана уходящей цивилизацией "западного капитализма", а с другой, <…> Власть вынуждена обращаться к русским национальным чувствам, к пассионарности, заложенной в генах русского народа. Власть заинтересована в том, чтобы выглядеть русской, но чтобы это достигалось ценой минимального числа реальных действий и максимального числа красивых слов».
Поэтому судьба России зависит не от придуманного кем-то гениального плана, не от власти, пока лишь становящейся русской, а от духовных процессов, идущих сейчас в народе.
«Что же касается будущего именно русского народа, то оно <…> будет зависеть от решений, которые примет сам этот народ. Он может формировать на основе заложенного в его генах представления о "правильном" взаимодействии человека и космоса, новый тип общества, или участвовать в создании такого нового типа общества, или, как указывают некоторые авторы, стать материалом для исторического творчества других народов».
Игорь Ростиславович Шафаревич в своих книгах, статьях сделал все, чтобы эти решения русский народ принимал, зная природу и сущность вызовов, с которыми сталкивается. Сможем ли мы применить открытое нам Шафаревичем знание, чтобы не превратиться в материал или подсобников чужого исторического творчества, будет зависеть от нас самих. Любой вызов, тем более глобальный, – это не только угроза, но и возможность.
Игорь Шишкин, заместитель директора
института стран СНГ, ученик Л.Н. Гумилёва
http://www.raskolu.net/z.html
