В настоящее время тема т. н. «екатеринбургских останков» приобретает широкий общественный резонанс. От официальных церковных лиц звучат обещания скорейшего обнародования результатов различных экспертиз, проведенных в 2015–2017-м годах в рамках нового следствия по делу об убийстве Царской Семьи. Планируется их публичное обсуждение, организуются конференции, разгорается полемика в СМИ… «Православный Крест», учитывая важность проблемы, планирует, с помощью Божией, не оставаться в стороне. Ранее мы уже касались этой темы в некоторых беседах (например, с историком П.В. Мультатули, лидером движения «Царский Крест» А. Порожняковым – см. №№ 5 (173) и 10 (178) и др.). Также заслуживающие внимания подробности о вскрытии захоронений в усыпальнице Дома Романовых в Петропавловском соборе нашему изданию сообщил иеромонах Михаил (Трубачев) (см. № 11 (179)). Однако, к сожалению, подавляющее большинство людей в целом плохо представляет себе предмет дискуссии и практически не знакомо с историей открытия и идентификации спорных останков. В связи с этим сегодня мы публикуем разъяснительный материал, подготовленный Владимиром Ильичем Большаковым, ученым и общественным деятелем, кандидатом биологических наук, доктором философских наук, автором ряда книг по истории Русской государственности и многолетним экспертом по проблеме расследования убийства Царственных Мучеников. В дальнейшем предполагается освещение темы в контексте современных событий.

 

Начало широкого и гласного расследования об убийстве Царской Семьи положил Павел Быков, сменивший на посту председателя Уралсовета А.Г. Белобородова: его книга была опубликована в Советском Союзе в 1926 году, а в середине 30-х вышла на английском языке в Лондоне. В рассказе Быкова советской стороной был подтвержден факт убийства, а также предложена своя версия тайны исчезновения царских тел. Так, автор писал: «Останки тел после сожжения были увезены от шахт на значительное расстояние и зарыты в болоте, в районе, где добровольцы и следователи раскопок не производили». Еще ранее он же изложил другой вариант развития событий: эта короткая записка появилась в 1921 году в сборнике, посвященном революционной борьбе на Урале, в разделе «Последние дни последнего Императора», где впервые констатировалось, что были убиты все члены Царской Семьи. Но тогда Быков придерживался версии, согласно которой их тела сожгли, превратив в пепел.

Вероятно, Сталин, упрочив свою власть, запретил распространение в широкой печати материалов о екатеринбургском злодеянии, и эта тема на несколько десятилетий исчезла со страниц советских изданий. Но в т. н. период застоя, когда «инженерам человеческих душ» стало понятно, что от этого вопроса им никак не избавиться, был одобрен выход ряда работ. Назвать их правдивыми не поворачивается язык, однако на привычном фоне советской исторической науки они выглядели едва ли не откровениями.

Среди авторов наибольшим рвением отличались Илья Василевский, Валентин Пикуль и особенно Марк Касвинов. Уже в 1972–1973-м годах в ленинградском журнале «Звезда» появилась серия статей под названием «Двадцать три ступени вниз». В этих материалах с типичным большевистским цинизмом Касвинов описывал екатеринбургскую бойню, перекладывая ответственность за все беды России на плечи Государя. Воистину, если Господь хочет кого-то наказать, он лишает его разума. Только потерявший здравый смысл человек мог взять на себя ответственность через 55 лет после злодеяния оправдать и хладнокровно изобразить дикую расправу над ни в чем не повинными людьми: Русским Царем (не имевшим уже к тому времени возможности влиять на хаос, творившийся в стране), Царицей, Царскими дочерями, больным отроком Цесаревичем и их верными слугами.

Интересно, что такая же волна литературной активности, основанной на выдумках, лишенных исторической и научной достоверности, прокатилась и на Западе. Однако в книге профессора П.Н. Пагануцци, изданной в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле в 1981 году и переизданной «Товариществом русских художников» в 1992 году в России, приводятся разоблачения многих фальшивок, так сказать, европейского пошиба. Для читателей у нас она приобретет особую актуальность, когда моральные наследники екатеринбургских злодеев не удовлетворятся результатами местных литературных «шедевров» и начнут судорожно переводить и переиздавать в России ложь в европейском и американском исполнении. Можно не сомневаться, что такое время, увы, настанет и уже настает, поскольку все меньше становится у нас легковерных и наивных людей, бездумно усваивающих советские и постсоветские печатные басни.

Достоин замечания и следующий прискорбный факт: многие годы Русская Православная Церковь, увы, проявляла удивительную терпимость к такому глумлению над Царственными Мучениками, в 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе причисленными ею к лику святых…

 

 

Гелий Рябов, чьи публикации о Царской Семье в свое время произвели сенсацию, писал: «Кому это все нужно? И вдруг понял: мне. Прежде всего мне. Мой отец – большевик. Он был комиссаром во время гражданской. И, значит, я отвечаю за все, „что происходило тогда"». Ну что же, заявка, достойная уважения. На деле же все было несколько иначе.

После окончания Московского юридического института Гелий Трофимович Рябов работал в милиции и в застойный период приобрел известность как кинодраматург, автор сценариев многосерийных художественных фильмов «Рожденная революцией», «Государственная граница» и др., лауреат Государственной премии СССР. Хотелось в те времена надеяться, что, преисполненный ответственностью за все, что происходило в «дни окаянные», он постарается внести свою лепту в распутывание т. н. екатеринбургского клубка. Однако, как показали дальнейшие события, Рябов взял на себя роль лишь гробокопателя.

Странное увлечение поиском могилы Царской Семьи началось у него, по его собственным словам, в 1976 году, после «случайного» визита в Екатеринбург, носивший тогда имя палача Свердлова. Рябову отчего-то вдруг захотелось посетить бывший дом инженера Ипатьева. Удивительно: в сыне комиссара, профессионального следователя, авторе телесериала о советской милиции, за который он и получил свои премии, неожиданно просыпается сочувствие к жертвам кровавого злодеяния. Но – всякое бывает. Может быть действительно он обрел покаяние и решил написать правдивую историю рожденного революцией злодейства…

Характерно при этом, что, с одной стороны, Г. Рябов представляет себя читателю и слушателю самородным монархистом, энтузиастом, действующим в глубокой клятвенной тайне, на свой страх и риск. А с другой – «прямодушно» признается, что ему помогали все и вся власть имущие, от тогдашнего руководства МВД до работников архивов и спецхранов, куда он получал доступ благодаря помощи всесильного тогда Щелокова.

Покровитель придворного киносценариста, член ЦК КПСС, министр МВД СССР Николай Щелоков, в свою очередь, под предлогом малозначительного совещания, еще до Рябова тоже посетил Екатеринбург и прямо с вокзала, вместо официальных встреч, велел везти его в дом Ипатьева.

После этих неожиданных визитов дом, где совершилось екатеринбургское злодеяние, способный еще ответить на многие вопросы, в ночь с 17 на 18 сентября 1977 года снесли. Но до сих пор окончательно не ясно: было ли это совершено по жесткой указке из недр Политбюро или – по намеку на желательность подобного действа, а дальше уже сработала местная инициатива. Письмо, вынудившее Б.Н. Ельцина уничтожить здание, по его словам, имело подпись Брежнева. На деле же оказалось, что оно было от Андропова на бланке КГБ и еще за два года до этой прискорбного события.

 

  

 

Ипатьевский дом за время советской власти перевидал многих хозяев. На заре большевизма там находился музей. А после Отечественной войны историю гибели династии Романовых решили окончательно вытравить из людской памяти: сначала в особняке разместили областное отделение «Союзпечати», а затем – центр по подготовке учителей из соседнего Челябинска. Перед самым разрушением строения там репетировал молодежный театр.

1 июля 1979 года Рябов приступил к делу вместе с неким геологом Авдониным, который своей активностью позднее оттеснил его на задний план. Обнаружить точное место екатеринбургского могильника им помогла записка Юровского, неожиданным образом появившаяся сразу во многих архивах и содержащая компиляцию из данных, добытых следствием Соколова, и большевистских фальшивок. Усилиями Гелия Рябова и Александра Авдонина захоронение было не просто обнаружено, но и нарушено: из могильника извлекли три черепа. Тогда же по Москве поползли слухи, что найден череп Николая II, но событие не получило большого резонанса. То ли время еще не пришло, то ли положение самого покровителя оказалось непрочным… Так или иначе, но Рябову, очевидно, приказали все останки отвезти обратно, зарыть и хранить молчание. Нам остается лишь надеяться, что в екатеринбургский могильник были закопаны именно те черепа, которые оттуда извлекли годом ранее.

Только в конце 80-х годов, когда страна полным ходом катилась в «демократическую» бездну, Г. Рябов наконец-то получил «добро» на обработку общественного мнения. Выступая в Доме кино, со страниц в «Московских новостей» и журнала «Родина», а также на телевидении, он начал внушать доверчивым и несведущим людям версию, согласно которой записка (а на деле фальшивка) палача Юровского представлялась документом, отражающим истину в последней инстанции. Дальше – больше: в 1991 году появилось некое подобие официального разрешения на уровне руководства местного отделения милиции, и 11–13 июля екатеринбургский могильник был вскрыт окончательно.

С самого начала гробокопатели сделали, кажется, все, чтобы в дальнейшем затруднить работу по идентификации обнаруженных останков. Все участники повторного вскрытия, приглашенные как эксперты-профессионалы, узнали о цели запланированных раскопок лишь по прибытии на «объект», в лучшем случае – по дороге. В тот день моросил нескончаемый дождь, и вместо того чтобы дождаться хорошей погоды – понятно, ждали ведь более 70-ти лет! – археологи-изыскатели поставили над могильником армейскую палатку, внутри которой добрая дюжина человек в тесноте втаптывала человеческие кости в мокрую глину. Останки, согласно газетным сообщениям, были захоронены в два яруса, и когда извлекали верхний, нарушали нижний, поэтому была утрачена всякая возможность установления прижизненного характера тех или иных повреждений.

Лишь 23 июля первым специалистам из Института судебной экспертизы была предоставлена возможность изучить содержимое 12-ти больших армейских ящиков, в которых находились безформенные конгломераты человеческих костей, вплавленных в отвердевшую глинистую почву. Затем из них составили не менее восьми скелетов (при одиннадцати ожидаемых). Привлечение экспертов сделало возможным появление официальных документов. Постановлением от 6 августа 1991 года следователь Волков поручил проведение экспертизы областному бюро и Институту судебной медицины Минздрава СССР. Но неожиданно, через два дня, появилась другая бумага, в соответствии с которой ведущий институт от работ был отстранен, а дело доверялось Бюро главной судебно-медицинской экспертизы Минздрава РСФСР. Директор головного института А.П. Громов и все его специалисты до сих пор недоумевают, за какие провинности впали в такую немилость. Профессор В.Н. Звягин, усилиями которого был начат научный анализ обнаруженных останков и который первым отделял кости от земли, в дальнейшем продолжить работу не смог. А центр проведения судебно-медицинской идентификации останков как-то незаметно стал перемещаться из России на Запад, в научно-исследовательские организации Америки и Англии. При этом генеральным спонсором выступило агентство «Би-би-си» (?!).

Когда в Екатеринбурге в июле 1993 года была проведена Международная научная конференция, там практически не оказалось отечественных ученых-экспертов. И вновь американцы, англичане и «разные прочие шведы» диктовали нам свое понимание проблемы. При этом нельзя сказать, что исследования в России, занимающей передовые позиции в этой области науки, не велись совсем. Активно работали группы ученых в Санкт-Петербурге, Воронеже, Киеве, Москве. Однако специальная комиссия под руководством главного судебно-медицинского эксперта Минздрава РФ В. Плаксина не только не осуществляла необходимую координацию этих изысканий, но и быстро сворачивала те работы, в результате которых могли возникнуть нежелательные для официальной версии вопросы. Так, не установлено, например, следующее: действительно ли это захоронение июля 1918 года? Первично ли оно, или позднее было осуществлено перезахоронение?.. Также не проведена баллистика пулевых попаданий; непонятно, почему комиссия оставила без внимания требования журналистов об антропологическом исследовании соответствия предполагаемого черепа Николая II другим частям скелета; почему на генетический анализ брались образцы не черепов, а длинных трубчатых костей, и т. д., и т. п.

Об уровне научной компетенции комиссии можно судить по тому, что череп, который первоначально считали Государевым, впоследствии стал однозначно приписываться А. Демидовой (которую, кстати, согласно записке Юровского сожгли). А за череп Николая II приняли теперь уже другой – хотя, по мнению экспертов, его обладатель был человеком физически слабым, склонным к полноте и пораженным каким-то хроническим заболеванием. Этот череп также не имеет следов сабельного удара, нанесенного Николаю Александровичу в Японии во время его кругосветного путешествия1…

 

 

Впервые эксперты смогли открыто обменяться мнением об этом важнейшем вопросе Русской истории на конференции, организованной 9–11 апреля 1993 года Международным фондом славянской письменности и культуры, где, кстати, присутствовала чудом оставшаяся в живых дочь генерала М.К. Дитерихса. Ей было тогда уже 80 лет. Трудно себе представить – генерал Дитерихс, упоминание одного имени которого уже могло служить поводом для расстрела! – А его родная дочь, как оказалось, все это время жила в пределах России. Приветствие участникам мероприятия прислал и Тихон Николаевич Куликовский-Романов, племянник Государя. Сборник материалов конференции мы передали тогда митрополиту, ныне Патриарху, Кириллу. Он, надо сказать, с благодарностью принял документы и сразу же поручил отцу Всеволоду Чаплину составить вместе с нами абзац для включения в заявление, которое Священный Синод готовил к 75-летней годовщине убиения Царственных Мучеников.

Из представленных докладов можно выделить сообщения экспертов из Санкт-Петербурга: профессоров В.Л. Попова и В.Н. Трезубова, которые на основании анализа состояния зубо-челюстной системы сделали вывод о наличии в екатеринбургском могильнике останков четырех женщин (одной в возрасте 45–50 лет и трех в возрасте 20–24 лет), объединенных кровным родством, что совпадает с возрастом Александры Феодоровны и трех ее дочерей. Состояние зубов свидетельствует о весьма высоком социальном статусе этих женщин, оказываемой им исключительно квалифицированной стоматологической помощи и лишении таковой на последнем этапе их жизни. Выявлено совпадение возраста мужчины, пользовавшегося длительное время съемным протезом зубов верхней челюсти, с возрастом убитого вместе с Царской Семьей придворного врача Боткина, имевшего подобный протез. Участники конференции затронули многие вопросы, ускользнувшие из поля зрения экспертов. Например – проблему наличия в одном из скелетов костей, которые этому скелету не принадлежат, а также факт обнаружения в могильнике двух зубов 15-летнего подростка, которые почему-то вообще не анализировались, и иные.

Все материалы были опубликованы Информационно-исследовательской службой «Царское дело» и доведены до сведения руководства Русской Православной Церкви с просьбой создать авторитетную общественно-государственную комиссию. В результате появилось «Уголовное дело по обстоятельствам гибели членов Российского Императорского Дома и лиц из их окружения в 1918–1919 годах» № 16-123666-93 (выделено автором, – В. Б.) по ст. 102 УК РСФСР (преднамеренное убийство), закрытое в 1995 году в связи с давностью совершения преступления (?!). А 23 октября по распоряжению Правительства РФ была сформирована Правительственная комиссия, в которую, как нетрудно догадаться, не вошел никто из экспертов, ставивших нежелательные для официальной версии вопросы2.

В то же время, сразу же после сенсационного заявления Г. Рябова, в 1989 году, появилась Российская зарубежная экспертная комиссия по расследованию судьбы останков членов Семьи Российского Императорского Дома. Об этой организации и ее деятельности у нас мало известно, хотя она проводила пресс-конференции, в частности, в Международном славянском культурном центре, и в нее входили люди с мировыми именами, например, профессор П.Н. Пагануцци. Примечательно, что все старания зарубежной комиссии установить нормальные рабочие контакты с Правительственной комиссией закончились неудачей.

Попытки «научного исследования» обнаруженных в екатеринбургском могильнике останков напоминают упорство, с которым израильские археологи стремятся отыскать кости Иисуса Христа с целью доказательства несостоятельности «христианской доктрины». С такой же настойчивостью некоторые определенного рода лица пытались и до сих пор пытаются добиться официального признания обнаруженных останков царскими, чтобы наконец избавиться от многих опасных вопросов. Например: была ли отделена голова Николая II, увозилась ли она в Москву? Сожжена ли она в кремлевской печурке или до сих пор хранится под парафиновой куклой в Мавзолее? Частицы чьих мощей были собраны следователем Соколовым в синий сафьяновый ларец и доныне покоятся в цоколе храма в честь святых Царственных Мучеников в Брюсселе? Одним словом – вопросы, вопросы, вопросы...

Вероятно, кого-то сегодня все еще страшит возможность обретения Русским народом правды Божией о судьбоносном злодеянии минувшего века. Это никак не устраивает тех, кто хочет, чтобы над Россией по-прежнему тяготели нераскаянные грехи, чтобы мы продолжали пребывать в безпамятстве и в безверии…

 

Примечания:

 

1 В недавно опубликованном интервью эксперт нового следствия криминалист В.Л. Попов заявил, что на черепе № 4, приписываемом Императору, якобы найдены следы от удара саблей. «Радость, которую хотел бы разделить читатель с ученым, омрачается его же (ученого) признанием, что искали 20 лет и не с той стороны... Серьезно ли это?!» – прокомментировал заявление Попова православный публицист А. Мановцев.