24.06.2017
Беседа с духовником Санкт-Петербургского казачества: «Война. Как выжить и победить?»
— Это, если угодно, что-то вроде методички, не столько для широкого читателя, сколько для армейского священника и для всякого православного военного человека. Я пытаюсь в ней дать ответы на сложнейшие духовные вопросы, возникающие у всех, кто вынужден брать в руки оружие. Как относиться к убийствам, совершаемым на войне? Как преодолеть страх смерти? Как вести себя в плену? Существуют ли некие правила духовной безопасности для военных? Эти и другие вопросы я в своей книге рассматриваю…
И надо сказать, что многие из таких вопросов волнуют и тех, кто никогда в настоящем бою не бывал. Да вот простой пример: мой прихожанин рассказывал мне, как на него на улице напали хулиганы; он был вынужден драться, кого-то поколотил… Конечно, он защищался, он всё делал совершенно законно, но его христианская совесть всё-таки растревожилась: он понял, как трудно оставаться человеком, когда в душе кипит гнев, обида, ненависть! А ведь на войне подобные вещи происходят куда жёстче и страшнее!
…Господь всем нам даровал возможность выбора между добром и злом, и мы, христиане, понимаем, что невозможно находиться «над схваткой» — в стороне и от добра, и от зла. Ты думаешь, что отошёл в сторону, а на самом деле ты оказался в самой гуще зла, причём страшнейшего… Война в мире идёт всегда и повсюду; мы, христиане, это знаем: «…наша брань… против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф.6,12). Можно ли в такой брани стоять в стороне?
Позволю себе не согласиться с Достоевским: он говорил, что в сердце человеческом Бог ведёт борьбу с диаволом… Нет, по-моему, много чести для лукавого: не Бог с ним борется в человеческом сердце, а сам же человек! И если выбирает Бога, то побеждает, а если он равнодушен к Богу, если понятия добра и зла у него размыты, то победы ему не одержать.
Непримиримость ко злу самим Господом в нас заложена. Каким же образом эта непримиримость проявляется? Через чувство праведного гнева.
Да, праведный гнев — это великая душевная сила, данная нам Господом, чтобы мы могли отвергать зло. Праведный гнев — это одна из человеческих добродетелей, приближающих нас к Богу. Только вот в чём беда: после грехопадения все наши душевные силы изрядно извратились, и праведный гнев переродился в один из страшнейших пороков —
страсть гнева. Понятно, что корень этой страсти — гордость. Она порождает такие страшные состояния души, как ярость и ненависть, переходящие в бешенство… Вспомните себя: кто-то нас обидел, и у нас есть справедливые основания для гнева, — но как самость-то в душе вопиет! Бывает, что и простил уже человека на словах, а самость ещё не успокоилась, нет-нет, да и взовьётся: «Эх, надо было бы не рукой его ударить, а лопату взять!» Христианин одумается после такого секундного затмения: он-то понимает, откуда что идёт; а неверующий человек — откуда ему подобные вещи знать?
И вот — война… Она является питательной средой для многих страстей человеческих, и в особенности для страсти гнева. Ведь невозможно воевать безстрастно, убивать противника равнодушно… Нет, на войне эмоциональным мотором всегда будет ненависть, особенно если враг со своей стороны лютует, если он ведёт себя по-звериному, — а это, поверьте, в наших современных войнах случается сплошь и рядом. Ты видишь его зверства, и в душе у тебя вскипает праведный гнев, — но ведь люди-то мы грешные, великанов духа среди нас не много… Удержаться в рамках праведного гнева для страстного человека нереально, праведный гнев вполне может переродиться в греховную страсть, в жажду мщения, а если уж человек начал мстить, то вскоре сам начнёт творить беззакония и может со временем полностью уподобиться своему противнику. Ты впустил в свою душу зверя — теперь жди, когда этот зверь выгрызет тебя изнутри.
Как тут быть? Как спасти душу на войне? Да и возможно ли её на войне спасти?
Чтобы ответить на эти вопросы, нужно вспомнить, что земля наша испокон века называлась Святой Русью и что среди русских святых есть немало монахов, немало блаженных, но немало у нас и святых воинов. Святые воины наши: Александр Невский, Димитрий Донской, Феодор Ушаков… А за ними стеной стоят святые воины древности: Георгий Победоносец, Димитрий Солунский, Феодор Стратилат… Ведь эти люди тоже воевали, тоже убивали своих противников, в бою всегда находились в самой гуще сражения, но не только не сгубили свои души, а даже возвысили их до великого духовного подвига. Как же так?
Давайте вспомним, как наш философ Иван Ильин определял убийство… Не как грех, но как «неправедное действие». Что это значит? Что убийство — это как меч обоюдоострый: он и губит, он и карает зло. Выходит, держащий меч есть судия; как и апостол Павел говорил: «…он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим.13,4). Ещё во времена Ноевы было сказано: «…кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека» (Быт.9,6). Нам Господь даёт такую власть в этом мире: мы должны пресекать зло. В этом мире мы осуществляем волю Божию, и по отношению ко злу в том числе: ведь на земле существуют целые сообщества, которые — сознательно или безсознательно — выбирают служение злу. Карать это зло, защищать добро есть христианский долг, мужской долг, тяжкий крест, который взваливает на себя всякий русский военный. Он — грозный судия для всякого служителя зла, он слуга Божий, охраняющий Святую Русь.
И вот если русский солдат до конца осознает этот свой долг, поймёт сущность своего служения, то сумеет в самой кровавой битве не только победить, не только спасти своё Отечество, но и душу свою спасти и обрести благодать Божию. Вспомним ещё раз воинов-великомучеников древности: откуда у них взялись силы, чтобы выдержать страшные мучения, на которые их отдала безбожная власть? На войне они нашли эти силы, ибо относились к войне по-христиански. Бог даёт человеку крест военной службы, но Он же даёт и силы, чтобы этот крест нести, и даёт с избытком.
Однако если солдат не проникся своим священным долгом, то легко может из судии превратиться в мстителя, а порою и в убийцу. Поддаться страстям — страсти гнева в том числе — так просто! И всегда — и на войне, и в мирной жизни — последствия такой сдачи будут ужасны.
Как найти, как почувствовать грань между праведным гневом и греховной жаждой мщения? Много тут может дать то, что сейчас называют «верной мотивацией». Так, например, воины Великой Отечественной твёрдо знали, что служат правому делу, спасают Родину от нашествия, и это сознание давало им душевные силы, чтобы не потерять облик человеческий. Но всё-таки вернейшим средством душевного спасения была и остаётся вера христианская, церковная жизнь, постоянная и тщательная работа над преображением своей души. Разумеется, таким средством может владеть только верующий солдат.
Я встречаю верующих воинов, когда приезжаю на места боевых действий, и должен сказать, что эти люди всегда отличаются от своих товарищей особой силой духа. Есть у меня один знакомый — человек с позывным «Пересвет»; все, кто знает его, говорят: «С Пересветом мы в огонь и в воду пойдём!» Почему? Да просто душа его так сильна, что способна не только сама преодолевать страшные испытания войны, но и другим светить.
К сожалению, приходится сталкиваться и с обратными примерами, но тут речь идёт только о неверующих людях. Помню, как ещё в Чечне один из солдат говорил мне: «Всех их, чеченов, надо убивать, как собак, — и детей, и женщин, всех под корень!» Я ему ответил: «Да ведь ты же в зверя превратился! Ты сам стал таким, как эти "духи". Они беззакония творят, и ты, воюя с ними, сам беззаконником стал. Тебе не страшно?»
Приходится работать с такими людьми. Очень много ветеранов к нам обращается, и нужно помочь им выйти из такого состояния. Это одно из направлений нашего духовного служения. Приходят, например, ребята, бывшие снайперы, и говорят: «Батюшка, цели наши являются нам до сих пор…». А почему так получается? Значит, где-то человек допустил слабину, в сердце человеческом нашлось за что бесу зацепиться; ведь мы же понимаем, что это не люди им являются, а, по попущению Божию, враги рода человеческого, бесы. Они получили власть над душой и пытаются такими видениями расстроить душу солдата и, возможно, довести его до самоубийства — это для бесов высший пилотаж!
Поэтому душепопечение воинов — это очень серьёзное дело, труд, который не каждый священник может понести. Многие ребята после войны приходили в церковь, даже на исповеди были, а облегчения нет! Но почему же? А потому, что надо понимать все тонкости воинского служения, знать, в каких формах может проявляться на войне злоба и ненависть, уметь разобрать в подробностях солдатскую судьбу. А многие батюшки — даже хорошие, опытные в делах мирного времени — не понимают воинского служения как креста и не чувствуют некоторых особенностей солдатской службы. И так-то священнику приходится в грязи человеческой копаться, а военная грязь — она намного тяжелей!
Я однажды написал на каком-то форуме в интернете — хочу этими словами и закончить свой рассказ: война — это страшное испытание, где даже за мелкие ошибки приходится расплачиваться кровью своей и близких тебе людей. Война — это катастрофа, где удобный и вкусный быт рушится, превращаясь в грязь, дождь, невыносимую жару, постоянный голод и страшное недосыпание, растворённое наличием вшей и всяких других «приятностей», возникающих при постоянном жительстве в земле и в руинах зданий. Война — это смерть в любых её видах, вкусах и запахах, жизнь на грани смерти. Война — это страх, который приходится постоянно держать за горло, чтобы помогал выживать и не мог в любую минуту вырваться и сожрать тебя с потрохами. Война — это слёзы и горе детей, женщин и стариков, к страданиям которых привыкнуть невозможно, но необходимо держать своё сердце в узде, чтобы множественность человеческого горя не порвала тебя изнутри. Война — это потеря друзей, которых забыть невозможно, но приходится жить с этим, воевать, теряя их в этой жизни, но оставляя их в своём сердце. Война — это страшная школа человечности, в которой легко озвереть, особенно сталкиваясь со «звериностью» людей на той стороне. Но, пустив в свою душу зверя, как легко стать им, а став — как безконечно трудно снова стать человеком. Война — это жёсткость, суровость, даже жестокость, это печаль и боль, равнодушие, и слёзы, и ненависть. Прошедший войну уже не будет таким, каким был. Война оставляет калек физических, но кто считал калек с порванной душой? Война — это испытание, война — это труд, война — это… Мы не хотим войны, но если она придёт, ты готов к ней?
