Православные не должны ходить к раскольникам слушать совершаемые ими службы.
   Когда кого-нибудь из вас раскольники приглашают в свои моленные для слушания их службы, то вы, как мне известно, не отказываетесь от этого и с удовольствием ходите к ним, не видя в этом для себя ничего предосудительного. Иные даже, возвращаясь оттуда, с восторгом рассказывают, что у такого-то уж так хорошо служба шла, что мы у него словно сладкого меда вкусили! Не знаю, братия, может быть, и на самом деле у раскольников хорошо служба идет, но только ходить к ним на службу положительно не следует; а почему, сейчас узнаете.
   Один монах, живший в монастыре свят. Феодосия, хотя был и православный, но, по своей простоте, мало обращая внимания на различия вер, часто выходил из келлии и отправлялся в церкви или Египтян, или Армян, или других еретиков и там постоянно до конца выстаивал их службы, нисколько не думая о том, что это грешно. Этому иноку однажды явился Ангел и спросил его: «Скажи мне, старец, когда ты умрешь, то как хочешь, чтоб над тобою был совершен обряд погребения: по-египетски ли, или по-армянски, или по другой какой еретической секте, или по-православному?» Старец отвечал: «Не знаю». Тогда Ангел сказал ему: «Так размысли о себе; через три недели я приду к тебе, и тогда мне скажешь». По явлении Ангела инок пошел за советом к одному прозорливому старцу и передал ему слова Ангела. Тот, выслушавши их, внимательно посмотрел на гостя и сказал: «Да уж не ходишь ли ты к церквам иноверных?» «Да, — отвечал инок, — где застану пение, там и слушаю его; армянское ли оно, египетское ли, или другое какое еретическое, – мне все равно». Прозорливец тогда воскликнул: «Горе тебе, брат, хотя ты и считаешь себя православным! Горе тебе будет за твое хождение в церкви к тем, которые отметают правила соборов и святых отец! Образумься скорее: и когда придет к тебе ангел, тотчас скажи ему: отселе хочу православным быть!» Прошло три недели, и Ангел действительно явился иноку и спросил: «Ну, что ты размыслил о себе?» «Да, хочу православным быть», — отвечал старец. «Хорошо ты это сделал, — сказал на это ему Ангел, — ибо теперь только и освободил душу свою от муки». И после сих слов Ангела старец тут же скончался.
   Чем, братие, после сей повести, заключить мне к вам свое предостережение? Заключаю словами, поставленными в конце ее: «Се же все бысть нам на образ учения, да не слушаем пения латинского, ни армянского, и ни прочих еретик; но в Вере, в ней же есмы, к той церкви идем, и причастие приимем, да не погубим труда добродетельного, и с нечестивыми да не осуждены будем от Господа, Ему же слава ныне и присно, и во веки веков». Аминь.