К вопросу о тайных литургических молитвах

Предыдущие части см. здесь и здесь

В течение почти двух тысячелетий священники во время богослужений обращались ко Господу, одни молитвы произнося вслух, чтобы им мог внимать весь собравшийся народ, другие же – те, которые касаются только священнодействующего иерея и Бога, – творя беззвучно, про себя. Эти последние молитвословия стали называться «негласными», «тайными» или – что нам кажется самым удачным наименованием – «мистическими».

Однако сегодня некоторые люди – как принадлежащие к клиру, так и миряне – полагают, что все моления священнослужителей должны совершаться вслух. Они утверждают, что нет смысла читать эти прекрасные молитвы тихо, «тайно от прихожан», тем самым неправо уподобляя их зажженной свече, сокрытой под сосудом (см.: Мф. 5, 15). Кроме того, все мы, говорят они, являемся «царственным священством» (см.: 1 Петр. 2, 9) и потому имеем право соучаствовать в службе иереев…

В публикуемом ниже критическом анализе данного мнения убедительно доказана его модернистская претенциозность и необходимость следовать традиционной многовековой литургической практике Православной Церкви.

СВИДЕТЕЛЬСТВА СВЯТЫХ ОТЦОВ И АРГУМЕНТЫ МОДЕРНИСТОВ

Святитель Герман Константинопольский († 740) говорит, что сама сущность молитв народа отличается от сущности молитв священника. Следовательно, хотя Отец Церкви непосредственно и не упоминает тайные молитвы, но таким образом косвенно подтверждает их существование.

Святой Патриарх поясняет, что алтарная «преграда показывает место молитвы, обозначая внешней стороной пространство, куда входит народ, а внутренней – Святая Святых, куда дозволен доступ одним священнодействующим»(«Последовательное изложение церковных служб и обрядов и таинственное умозрение о значении их»).

Также о Великом входе он пишет: «Иерей со дерзновением приступает к Престолу благодати Божией, с истинным сердцем, во извещении веры, один собеседуя с Богом и взирая на славу Господню уже не в облаке, как некогда Моисей в скинии свидения, но откровенным лицом, и посвящается он в боговедение и веру Святой Троицы, и втайне изрекает перед Богом тайны, в таинственных действиях возвещая тайны, сокровенные от веков и родов, ныне же открывшиеся нам через явление Сына Божия, – тайны, которые поведал нам „Единородный Сын, сый в лоне Отчи" (Ин. 1, 18). <…> Иерею, стоящему у примирительной Жертвы между двух Херувимов, склоняющемуся перед невидимой и неприкрытой славой и блистанием Божества и мысленно созерцающему Небесную службу, сообщается знание света Живоначальной Троицы. И мысленно созерцает он и возглашает Трисвятое славословие Серафимских Сил. Осеняемый Херувимами и при восклицании Серафимов, он взывает вместе с ними: „Победную песнь поюще, вопиюще и глаголюще"» (Там же).

О дарах же и связанных с ними молитвах Анафоры святитель Герман свидетельствует: «Иерей возвещает эти Божественные тайны, склоняясь, и тем показывает, что он незримо беседует с Одним только Богом. Он видит явление Божественного света, очищается сиянием славы Лица Божия и покрывается страхом и благоговением» (Там же).

Другой Святой Отец, праведный Николай Кавасила († ок. 1398), в начале своего комментария к Литургии оглашенных поясняет: «К молитве же побуждает народ священник – как лицо, на то поставленное. Для этого-то, собственно, он и поставлен во главе народа как ходатай за него и посредник, чтобы его молитва была действительна и имела больше силы, как сказал и апостол Иаков: „Много бо может молитва праведнаго" (Иак. 5, 16), – когда и все те, за кого воссылается молитва, прилагают к тому все, что только нужно с их стороны: благие нравы, молитву, покорность и другие добрые качества, о которых знают, что они приятны Богу» («Изъяснение Божественной Литургии, обрядов и священных одежд»). Здесь мы видим ясное указание на то, что простые верующие не могут участвовать в Божественной службе наравне со священниками.

«В то время, когда диакон возглашает прошения и благочестивый народ молится, священник внутри алтаря совершает молитву тихо, про себя, о предстоящих и о святом доме», – пишет святой Николай Кавасила (Там же). Затем, «совершив молитву, он причину сию(славу Божию – причину снисхождения к людям, – примеч. ред.), как заключение славословия, произносит вслух всех, чтобы славословие сие достигло каждого из участвующих в хвалебном пении и чтобы вся Церковь восхваляла Бога. И на самом деле слушающие становятся общниками его в хвалении, ибо, когда священник произносит славословие, все верные приговаривают: „Аминь", и, провозглашая это слово, усвояют себе все слова иерея» (Там же). Данное толкование еще раз подтверждает несостоятельность аргумента модернистов о том, что произнесение народом «Аминь» подразумевает гласность всей тайной священнической молитвы.

Во время второго антифона, объясняет далее святой Николай, священник, «снова совершая молитву о молящихся с ним верных, чтобы каждый из них получил на пользу себе от Бога то, чего просит собственно для себя, и, сверх сего, Вечную Жизнь за гробом, присоединяет в качестве причины благодать Его и человеколюбие и, это заключение произнеся вслух всех, начинает третье псалмопение» (Там же). Также после прочтения Евангелия «священник опять молится про себя и о самом себе, и о народе, чтобы ему неосужденно предстоять Святой Трапезе: предстоять чистым от всякой скверны плоти и духа, а сомолящимся верным – удостоиться причащения Тайн без вины и осуждения» (Там же). И по Великом входе иерей, «т. к. уже приступает к тайнодействию и намеревается прикасаться страшной Жертве», опять«благонастрояет себя, очищается молитвами и приготовляется к священнодействию».По свидетельству Святого Отца, молитва пастыря в этот момент – сугубо личная, но одновременно ею он и «предстоящий народ располагает к сей благодати».

Еще один святой писатель, подтверждающий и обосновывающий необходимость существования тайных священнических молитв – святитель Симеон Солунский († 1429). В частности, он говорит о молитвословиях, произносимых священником в то время, когда хор поет нечто иное. Также, согласно его толкованию, «Божественную славу и благодать, изливаемую через Ангела, и когда дом Господа исполняется Славы Его», знаменует тайное каждение перед вечерней и утреней (см.: «Сочинения блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского»).

Модернистам, настаивающим на гласном произнесении тайных священнических молитв под предлогом «общенародности» Литургии и равноправия ее участников, святой Симеон отвечает: «Эта Божественная и священнейшая из служб служба <…> есть служба особенная, учреждение Единого Иисуса и дело священников. <…> Она и есть нечто преимущественное, есть превосходное дело Божие и совершается не кем-либо другим, но только священниками Божиими» (Там же).

Действительно, иерей, диакон, хор и собрание верующих – каждый имеет свою особую роль в богослужении; цель у всех одна, но функции различны. Музыка симфонического оркестра не была бы такой красивой, если бы все музыканты исполняли одну партию. Помимо первой скрипки и первой трубы необходимы и вторые, и третьи инструменты; туба и ударные также вносят свой вклад в общее звучание мелодии. Играя положенное им, инструменты достигают максимально прекрасного впечатляющего эффекта, которого они никогда не добьются в одиночку или в том случае, если каждый будет стремиться доминировать над прочими. И, конечно, оркестр немыслим без дирижера… Точно так же лишь тогда, когда каждый верующий занимает отведенное ему место в процессе богослужения, можно достичь желаемой общей цели – «богоучрежденной связи иерархической», при которой всякий «делается по мере сил причастником истинной и действительной красоты и мудрости, и доброты» (сщмч. Дионисий Ареопагит).

Заключим обзор позиции святителя Симеона описанием характера тайных молитв, связанных с иерархической природой нашей Святой Церкви: «После великой ектении следуют прошения и молитва главопреклонения, при которой все наклоняют головы и стоят в молчании, что означает особенное благоговение, которым мы обязаны Богу, а также означает выражение нашего рабства перед Богом. Священник испрашивает Божественного благословения, отпущения вольных и невольных грехов и ниспослания мирных и премирных благ у Единого святого Господа, пребывающего в вышних Своей Славой, но назирающего все, у Господа, Которому мы приклонили и души, и тела. Священник выпрямляется, как укрепленный силой Божией, и вместе с народом, также поднявшим головы, вознося благодарение, возглашает: „Твое бо есть еже миловати и спасати". Затем совершается отпуст».

Стоит сказать и об одном современном Отце Церкви, чьим именем прикрываются модернисты, представляя его сторонником обновленческой практики гласного чтения тайных молитв. Речь идет о святом праведном протоиерее Иоанне Кронштадтском († 1909), действительно писавшем: «Многие молитвы и славословия читаются тайно. Гораздо полезнее и много интереснее для ума и сердца христианина знать полный состав Литургии, все молитвы и хвалы Богу Вседержителю и Спасителю» («Путь в Церковь. Мысли о Церкви и православном богослужении. Дневниковые записи»).

Однако угодник Божий никогда не предлагал и даже не помышлял о том, чтобы сделать тайные молитвы гласными. Он лишь указывал, что мирянам было бы полезно знать, о чем молятся епископы и священники про себя. Конечно, каждый из нас в любое время может ознакомиться с упомянутыми литургическими текстами – этого никто не запрещает. Сам же отец Иоанн, как свидетельствовали современники, произносил тайные молитвы очень тихо, так что их едва могли расслышать даже стоявшие рядом с ним в алтаре.

АНАЛИЗ ТЕКСТОВ ТАЙНЫХ МОЛИТВ

Для полноты нашего исследования считаем необходимым рассмотреть непосредственно некоторые тайные молитвы. В большинстве случаев сами их тексты со всей очевидностью показывают, почему они должны произноситься тихо или беззвучно.

Так, на утрени во время чтения последних трех псалмов священник с непокрытой головой (в знак покаяния и смирения падшего Адама) становится перед царскими вратами. Как заступник народа пред Господом, он тайно, т. е. про себя, совершает утренние молитвы. Объясняя этот момент богослужения, святитель Симеон Солунский пишет: «Священник возносит про себя утренние молитвы Богу, являясь ходатаем о том, что читается, и делая действительным то, что поется, т. к. священством совершается все» («Сочинения блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского»).

Вторая утренняя молитва отражает просительный характер всего моления: «Помяни, Господи, сущия и молящияся с нами вся по имени, и спаси я силою Твоею». А в пятой молитве священник ходатайствует: «Помяни, Господи, бдящия и поющия во славу Твою <…>; буди тем Помощник и Заступник, приими их мольбы в пренебесный и мысленный Твой жертвенник».

Отсюда видно, что иерей молится о нас. Поэтому вполне закономерно, что он совершает это не во всеуслышание, а тайно – дабы не лишиться награды от Господа за разглашение пред людьми своего доброделания. Кроме того, задумаемся: Церковь рукополагает священнослужителей для верующих – в качестве посредников, а некоторые люди желают знать, как точно сии избранники исполняют свои обязанности. Не дерзость бесовская ли это? И не уподобляются ли таковые любопытным неразумным детям, хотящим остаться в комнате с родителями в тот момент, когда любящая мать своей благостью старается укротить разгневанного на них отца?

Далее: во время Входа на Литургии священник просит Господа сотворить «со входом нашим входу святых Ангелов быти, сослужащих нам». В молении после пения тропаря он исповедует, что Бог сподобил его, «смиренного и недостойного раба», «в час сей стати пред славою святаго Твоего жертвенника, и должное Тебе поклонение и славословие приносити». В первой молитве верных священнодействующий взывает: «Удовли нас, ихже положил еси в службу Твою сию, силою Духа Твоего Святаго, неосужденно и непреткновенно в чистем свидетельстве совести нашея, призывати Тя на всякое время и место». А во второй: «Даси нам неповинное и неосужденное предстояние святаго Твоего жертвенника. Даруй же, Боже, и молящимся с нами преспеяние жития и веры, и разума духовнаго». При исполнении Херувимской песни иерей, согласно служебнику «глаголет тайно молитву сию»: «Призри на мя, грешнаго и непотребнаго раба Твоего, и очисти мою душу и сердце от совести лукавыя, и удовли мя, силою Святаго Твоего Духа, облечена благодатию священства, предстати святей Твоей сей Трапезе, и священнодействовати святое и пречистое Твое Тело и честную Кровь».

Думается, приведенных фрагментов вполне достаточно, чтобы уяснить суть вопроса. Как видим, речь идет о сугубо личных для иерея моментах священнослужения. Он как бы обнаженным предстоит Господу и просит облечь его божественным достоинством, дабы он сумел как можно лучше послужить Богу и чадам Святой Церкви.

Во время Анафоры священник сподобляется особой чести – стать орудием Божиим, посредством которого хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христовы. Да, этот чудесный и страшный акт совершается в его священнодействии, и приготовлением к сему служат именно тайные молитвы, а также личные усердные моления иерея, возносимые им, согласно каноническим правилам, накануне Литургии. Для этого Бог и рукополагает священников, выделяя их из общей массы верующего народа.

Даже если не брать в расчет оглашенных, на Литургии, как правило, присутствуют и православные христиане, неподготовленные к принятию Святых Даров. И они, разумеется, никак не могут стать соучастниками в таком священном Таинстве – если вообще разумно предположить, что это когда-либо было доступно для мирян. Поэтому еще раз подчеркнем: молитвы Анафоры – не для всех. Пусть миряне участвуют в том, что им подобает. И когда священник возглашает: «Примите, ядите…» и «Пийте от нея вси…», – их удел – смиренно, с трепетом, благоговением и радостию принять Дары, подаваемые Богом через Его верного служителя. Да убоятся же модернисты причтения к 250-ти последователям Корея, покусившимся присвоить себе чужие обязанности, превышающие их духовные силы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, подведем итоги нашего небольшого исследования.

Мы обнаружили ряд ясных и четких свидетельств о присутствии практики тайных молитв в древней Церкви. Увидели, что само их существование вполне соответствует канонам нашей Матери-Церкви, утвержденным Вселенскими Соборами, а также предписаниям Типикона о произношении отдельных молитвословий тихим голосом. Любые изменения святоотеческих правил ведут к литургической реформации, и потому недопустимы для священнослужителей, пред Крестом и Евангелием клявшихся не вносить никаких новшеств в богослужения. Мы также показали, что громкое чтение тайных молитв значительно удлинит службы. И если люди, внедряющие эту обновленческую практику, действительно хотят соблюсти церковный устав, им следует просто прекратить опускать традиционные части священнодействий. Кроме того, в процессе богослужения священникам бывает необходимо определенное время предстоять Богу наедине, чтобы в личной молитве приять от Него силу и дерзновение к совершаемому Таинству. Святые Отцы в своих творениях также неопровержимо подтверждают и одобряют существование тайных молитв. А из анализа текстов этих молитвословий становится понятно, что они предназначены исключительно для священнодействующих. И посему мирянам не следует покушаться на чужие и превышающие их духовную меру обязанности, но нужно со смирением и благодарностью принимать и выполнять ту несомненно высокую функцию, которая уготована им Богом в Его Святой Церкви.

Иеромонах Григорий

Перевод с сербского языка Майи Йончич