Из болгарского перевода греческих источников появилась информация о том, что 1 июня патриарх Кирилл отправил письмо патриарху Варфоломею с высказанным недовольством по поводу схемы рассадки участников собора в ходе его проведения.

В своем письме п.Кирилл обращает внимание на то, что в качестве председателя собора глава Вселенского Патриархата сидит во главе стола, в то время как, исходя из положения равенства Церквей, их представители должны были бы сидеть полукругом.

Кроме того патриарх Кирилл указал на то, что «инославные наблюдатели» из числа католиков и протестантов должны быть размещены не за спиной председателя, а поодаль, лишь чтобы не попадать в объективы телекамер: «в противном случае создается впечатление, будто они участвуют в работе собора наравне с православными». Однако о том, какое впечатление создается от безпрецедентного присутствия еретиков на т.н. Всеправославном соборе, в принципе, вопрос показательно не поднимался.

Наконец, патриарх Кирилл призвал своего собрата обнародовать информацию о стоимости организации этого сомнительного мероприятия и, в частности, назвать сумму, которую каждая Поместная Православная Церковь должна будет пожертвовать в общий фонд. По информации из независимых источников Константинополь потребовал от каждой из них дополнительные 120 тыс. евро, и именно с этим связано замечание о «больших и неоправданных расходах», сделанное Синодом Болгарской Церкви.

Из последнего интервью с его постоянным членом, митрополитом Ловчанским Гавриилом, стало известно, что уже 2 июня Вселенский Патриархат отзвонился и пытался успокоить Болгарского Предстоятеля, сказав, что «всё уже сделано, как надо». Вот как об этом дословно сообщает митр. Гавриил: «Мы приняли решение (не участвовать в соборе) 1 июня, а 2-го нам звонили, главный секретарь говорил по телефону на глазах у всех с секретарем Вселенского патриарха, и он сказал, что расположение делегаций уже отрегулировано так, как этого хотела Русская Церковь и другие Церкви».

Однако, как отмечает Болгарский иерарх, вопрос с местами не был основным: «Если бы это было причиной, то мы поехали бы на собор. Это служило для нас малой, второстепенной причиной, главными же являются первые две: что имеется много важных тем, которые исключены из рассмотрения собора, и что мы едем на такой собор, где всё уже предрешено, нам нечего решать там, так как изменений быть не может».

Среди важных тем, исключенных из повестки собора, митрополит новостильной Болгарской Церкви отметил календарный вопрос: «Если данный вопрос не решится сейчас на Соборе, то когда же он решится?.. Это же ненормально – чтобы существовали два стиля».

Также митрополит Гавриил опроверг главный посыл-претензию Константинопольских экуменистов – оказывается в противостоянии Болгарии экуменическому собору обвиняют «служение русским интересам». На это иерарх ответил: «Зачем они лгут? Зачем они лгут? Почему никто не сказал: Русская Церковь на Архиерейском соборе, состоявшемся в начале февраля, приняла все документы, без замечаний. Болгарская Церковь 22 апреля не приняла один из документов, самый оспариваемый. Кого мы слушали тогда? Русскую Церковь? Тогда мы сделали бы то же самое [что и они]!..».

Частично приоткрыл Болгарский иерарх и завесу тайны, совершенно непонятной простому верующему человеку, — почему члены предсоборных комиссий, видя уклонения от Православия в подготавливаемых к собору документах, раньше не высказывались против и не просили их пересмотра, а «дотянули» до созыва этого сомнительного, как они теперь признаются, мероприятия?

Митрополит Гавриил ответил: «Потому что тот, кто руководил заседаниями комиссии, когда кто-нибудь хотел ввести изменения, говорил: ‘У нас нет регламента на внесение этих изменений, нам было сказано на Синаксисе патриархов, чтобы мы делали только маленькие поправки’. И они [митрополиты] – поскольку если на этих комиссиях кто-нибудь не подпишется, решения пропадают, – подписывают, но была надежда, что эти вещи смогут быть пересмотрены на Соборе.

В итоге Синаксисом принимается Регламент, который – я сказал вам об этом – не позволяет вносить никаких поправок на Соборе. Выходит в конечном счете так: то, что в качестве компромисса принималось на комиссиях, на Соборе изменить будет нельзя. Это то, о чем не знали и эти члены комиссий. Они думали: ‘Хорошо, мы подпишем ради того или другого, чтобы не провалилось заседание одной комиссии, потом ведь будет Собор’, – да, но выходит, что то, что было принято на комиссиях, на Соборе в сущности нельзя будет изменить. Это правда. Почитайте об этом. Кто хочет, пусть почитает. Это правда».

И правда эта действительно давно известна православным – кто почитал, а кто узнал от тех, кому было открыто об апостасийном характере готовящегося собора… Вот это и вызывает недоумение: почему до момента его проведения церковные иерархи не осознавали угрозы Православию от намечаемого откровенными экуменистами и модернистами собора, как об этом предупреждали все подвижники XX века – в частности, прп. Иустин и свт. Николай Сербские, архиеп. Феофан Полтавский, свт. Серафим Богучарский (Болгарская, кстати, Церковь), старцы Святой горы: Даниил Катунакский, Паисий Святогорец, Филофей (Зервакос) и современные ревнители Православия – остается непонятным.

Итак, в свете всего вышесказанного становится очевидным, что лучшим решением всех возникших предсоборных разногласий будет отказ от участия в этом апостасийном мероприятии, как это сделала Болгарская Церковь. Но при этом необходимо осуждение экуменической «ереси ересей» и возвращение к вековым святоотеческим устоям, в том числе календарным.