Пристанище утешения

Храм Смоленской иконы Божией Матери

В Петербург мы прибыли ночным московским поездом, отправившись в путь из столицы накануне вечером. Основной целью нашей поездки было посещение Смоленского кладбища, одного из старейших в городе, имеющего более чем двухвековую историю.

 Первый объект паломничества – кладбищенский храм Смоленской иконы Божией Матери, воздвигнутый во времена блаженной Ксении, подвизавшейся в Петербурге в XVIII веке. Юродивая принимала в его строительстве деятельное участие, ночами нося кирпичи на леса, чтобы рабочие, возводившие стену, не тратили на это свое время и силы. Став одним из архитектурных украшений Санкт-Петербурга, храм, как это чувствуется уже при входе, получился очень уютным. В нем много старинных намоленных икон…

Однако Смоленское кладбище получило всемирную известность благодаря не только этой церкви, но и еще одному святому объекту – часовне, в которой под спудом почивают мощи блаженной Ксении, Христа ради юродивой.

Начало жизненного пути Ксении Григорьевны Петровой, датируемое предположительно 1723 годом, остается для нас, как и для ее современников, тайной. Казалось, оно было обычным и не предвещало ничего замечательного или неординарного в будущем. Видимо, поэтому народная память не сохранила сведений ни о месте ее рождения, ни о родителях, ни о детских годах и образовании. Говорят лишь, что блаженная происходила из интеллигентной семьи.

Впервые подвижница предстает нам уже в возрасте 26 лет, когда муж ее, Андрей Федорович, певчий придворного хора, внезапно скончался. Молодая вдова незамедлительно раздает все имение и продает дом, переодевается в костюм покойного и вступает в подвиг юродства, утверждая, что умер не ее супруг, а она сама, Ксения Григорьевна. Родные и знакомые решают, что несчастная девушка сошла с ума от горя, однако начальство покойного, которому она явилась в новом облике, нашло ее рассудок совершенно здравым.

Из этих скудных фактов можно понять, что святая Ксения еще до вступления на путь юродства была глубоко верующей, очевидно, унаследовав благочестие от родителей. Спутник же ее жизни, судя по всему, особой добродетельностью не отличался. В некоторых житиях старицы сказано, что она избрала такой трудный жизненный крест с тем, чтобы умолить Господа за грехи мужа.

Жития юродивых Христа ради, таких, как блаженные Андрей Константинопольский, Симеон Эмесский, Василий Московский, Мария Самарская и других – позволяют восстановить картину начала подвига святой Ксении. Никто из перечисленных подвижников не дерзал принимать на себя юродство по собственному смышлению. Они либо были призваны к нему посредством откровения Божия, либо поставлены на сию стезю благословением духоносного старца.

История Петербурга XVIII века знает двух выдающихся угодников Божиих – святителя Софрония Иркутского, бывшего в годы царствования Елизаветы Петровны настоятелем Александро-Невской Лавры, и его сподвижника – преподобного Синесия Иркутского. Приблизительная дата смерти Андрея Федоровича Петрова, 1748 год, совпадает со временем пребывания этих двух святых в тогдашней столице. Вероятно, Ксения Григорьевна или получила благословение от одного из этих духовно опытных старцев, или же предприняла свой необыкновенный подвиг после некоего небесного откровения, подобно святой Марии Египетской.

Последнее предположение более близко к истине, ибо его подтверждает и дальнейшая жизнь юродивой – главным образом потому, что не сохранилось каких-либо сведений о ее духовнике. Конечно, блаженная посещала храм и принимала Таинства от православных священнослужителей. Но старца рядом с ней все эти годы, скорее всего, не было.

Объясняя такой духовный феномен, Святые Отцы указывают на то место в Писании, где сказано о воззрении Божием на кротких и с трепетом внимающих Его словам. «Понимаете ли вы, братия, – пишет преподобный Симеон Новый Богослов, – в чем состоит истинный отпечаток Христовой печати? Познаете ли вы, верные, настоящие черты изображения Его? Одна истинная печать есть осияние Духа, хотя и много видов действий Его, и много указаний Его плодов, которых первый и самый необходимый есть смирение как начало и основание, ибо „на кого воззрю, – говорит Господь, – токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих“ (Ис. 66, 2)».

А преподобный Иоанн Лествичник так толкует эти слова: «Кротость есть утверждение терпения, дверь, или, лучше сказать, матерь любви, начало рассуждения духовного; ибо Писание говорит: „Научит Господь кроткия путем Своим“ (Пс. 24, 9). Она есть ходатица отпущения грехов, дерзновение в молитве, вместилище Духа Святаго. На кого воззрю, – глаголет Господь,  – токмо на кроткого и безмолвного (см.: Ис. 66, 2)».

Эти-то две добродетели – кротость и смирение – имела Ксения Григорьевна Петрова, и, наверное, Господь Сам просветил ее в прохождении пути духовного. Его благодать проявлялась сначала в мужестве святой, с которым она переносила суровые испытания: неимение постоянного пристанища, голод, холод, зной, насмешки и оскорбления окружающих. Когда же исполнилась мера ее страданий, тогда Божественная сила стала обнаруживаться в ней дарами прозорливости и чудотворения. Вот лишь несколько примеров.

Однажды блаженная пришла в гости к купчихе Крапивиной со словами: «Вот зелена крапива, да скоро завянет». Хозяйка и гости не поняли иносказательного предречения, а через несколько дней Крапивина скоропостижно скончалась.

Еще как-то раз юродивая встретила знакомую женщину, дала ей пять копеек и говорит: «Возьми пятак, тут Царь на коне, потухнет». Та приняла неожиданный подарок, но не уразумела смысла сказанных ей слов. Возвращаясь от блаженной, она увидела, что дом ее горит и бросилась было тушить пожар, но не успела добежать, как огонь погас сам собой.

Накануне смерти Императрицы Елизаветы Петровны, на Рождество 1761 года, святая ходила по улицам и приговаривала: «Пеките блины, пеките блины! Скоро вся Россия будет печь блины…» Как известно, блины – необходимая часть поминальной трапезы. И действительно, уже на следующий день повсюду разнеслась весть о смерти Государыни.

Скончалась подвижница между 1794 и 1796 годами в возрасте приблизительно 70 лет. Но после ее смерти чудеса продолжились. Приходящие на ее могилку люди получали и получают поныне помощь от старицы так же, как и при ее жизни.

В 1911 году в Новороссийске произошел, казалось бы, невероятный случай. Горожанка по имени Ксения страдала от ракового заболевания. Врачи признали свое безсилие, потому что сделали для излечения больной все, что могли, но болезнь не отступала. Они были не в состоянии даже облегчить боль. Тогда страждущая попросила свою знакомую написать в Смоленский храм Санкт-Петербурга, чтобы там отслужили панихиду об упокоении блаженной Ксении и молитвенно помянули о здравии болящую Ксению, а затем прислали ей масло из лампадки над гробом святой. Между тем страдания несчастной усиливались, наступали ее последние дни. Но вот, 21 июля из Петербурга пришел ответ, в котором сообщалось, что панихида отслужена. Вместе с извещением были переданы два пузырька масла и песочек с могилки юродивой. Песочек родные положили больной под подушку, а маслом натерли ее тело. На другой день Ксения, к удивлению близких, села на постели и уже сама помазала себя этим елеем. А через два-три дня лечения освященным маслом она встала и прошла по дому. На четвертый же день женщина полностью исцелилась.

В 90-е годы прошлого века в Чите инвалид I группы Дмитрий Р. приобрел квартиру. Как оказалось, сделка была ловушкой. Вскоре появилась прежняя хозяйка и начала судебную тяжбу. Разбирательства продолжались около года и шли с переменным успехом, при этом Дмитрий по болезни не имел даже возможности лично участвовать в процессе. Однажды, когда он был в особо подавленном состоянии, друзья рекомендовали ему прочесть книгу о блаженной Ксении и ее чудесах. Он прочитал и был вдохновлен одним из описанных в брошюре случаев помощи святой в суде. За несколько дней до очередного заседания Дмитрию захотелось написать икону угодницы Божией. Имея художественное образование, он исполнил задуманное и вручил образ своей матери, собиравшейся на суд. И что же? В зале суда произошло невероятное. Бывшая хозяйка начала путаться в показаниях и неожиданно сама рассказала, как купила эту квартиру по фиктивным документам. Даже судья рассмеялась, и разбирательство тут же закончилось в пользу Дмитрия.

…В часовне, где под спудом почивают мощи святой, всегда царит сосредоточенная тишина. Люди пишут записки, молятся, ставят свечи. Многие, согласно сложившейся традиции, обходят строение, испрашивая таким образом помощи у блаженной. Другие вкладывают в щели между камнями бумажки с молитвенными просьбами...

У часовни блаженной Ксении

 На Смоленском кладбище почивают еще две блаженные старицы. Мы подходим к их могилкам, находящимся метрах в 50­ти за часовней, в глубине кладбища. Это блаженная Анна Ивановна Лашкина (Лукашева) и блаженная Ирина. О второй юродивой, подвизавшейся в XIX веке, сведений практически не сохранилось. А об Анне Ивановне, ее происхождении и благодатных дарованиях некоторые данные имеются.

Она стала преемницей блаженной Ксении в деле молитвенного предстояния за северную столицу. Приблизительное время ее рождения – конец XVIII – начало XIX века. Анна Ивановна родом была из знатной фамилии Лукашевых. Окончила институт благородных девиц. Поражала собеседников знанием французского и немецкого языков. В юности подвижница пережила нашествие Наполеона, была современницей блестящей эпохи Александра Благословенного и Николая I, святителя Филарета Московского и А.С. Пушкина…

К странничеству, а затем и к юродству Христа ради ее подтолкнула несчастная неразделенная любовь. Около 1815–1820 годов Анна полюбила гвардейского офицера, но тот, оставаясь равнодушным к ней, женился на другой. Чтобы пережить эмоциональный стресс и прийти в себя, девушка удалилась из города. К этому времени она уже была глубоко верующей. Душевная боль способствовала еще большему погружению Анны Ивановны в истины Православия и в те утешения, которые Святая Церковь во все времена предлагает своим верным чадам.

Возможно, что именно тогда она посетила те монастыри, где ученики преподобного Паисия (Величковского) уже успели воссоздать благодатное старчество. Видимо, один из старцев и открыл ей волю Божию – принять на себя подвиг юродства Христа ради. Девушка с покорностью последовала предреченному ей пути, возвратилась в Петербург и стала проводить свои дни в странствовании и мнимом безумии. Начало ее подвига относится к 1823 году.

Она носила белый чепец, поверх которого повязывала ситцевый платок. Наготу ее прикрывали грязные лохмотья. За плечами у блаженной был большой мешок, а в руках палочка – необходимая принадлежность почти всех Христа ради юродивых. Излюбленным местом ее обитания стали Сенная площадь и Мещанские улицы.

В это время вся столица, особенно ее высшие круги, были охвачены новомодным лжеучением – мистицизмом, проповедовавшим «новую религию», «новую церковь», необходимость объединения всех вер. Параллельно с этим назревал революционный заговор. Таинница Божия, блаженная Анна Ивановна, подвигом смирения, терпеливого перенесения злостраданий и тягот странничества стяжавшая благодать Святаго Духа и достигшая глубин богопознания, своими молитвами предохраняла Церковь, Петербург и все наше государство от массового уклонения в ересь и падения в бездну революционного хаоса. Для современников она была образцом подлинного православного мистика.

Блаженная грозно и безбоязненно обличала надменных грешников, открывала время их смерти, а также предсказывала урожаи и неурожаи. Добрым людям предрекала время свадеб, крестин, получения нового чина и многое другое.

Так, одному из священнослужителей она предсказала, что тот станет архиереем. Когда пророчество исполнилось, он в благодарность определил юродивую в богадельню на Охте, записав под фамилией Лашкина. Однако блаженной больше нравилось жить на Сенной, где она получала приют у одного домовладельца; а также на квартире священника Василия Чулкова, выходца из крестьянской среды, понимавшего и почитавшего ее подвиг.

Священник же Покровской Коломенской церкви отец Гавриил недолюбливал старицу. Однажды, когда они вместе оказались на чьих­то поминках, он спросил:«Вот ты, Анна Ивановна, много постранствовала в своей жизни, много потрудилась, а приготовилась ли к смерти? Ведь ты, я думаю, скоро умрешь?» Юродивая ответила: «Я, батюшка, всегда готова умереть… Да только вот чего мне жаль: когда я умру, то и ты проживешь после меня не больше недели. А у тебя ведь семья, надо же пожалеть семью…»

 
Могилка блаженной Анны

 Анна Ивановна подвизалась 30 лет. Господь открыл ей время ее отшествия из земного мира. Незадолго до смерти, скорее всего, в июне, блаженная пришла на Смоленское кладбище и расстелила в выбранном ею месте, рядом с Петербургской дорожкой, погребальный покров. Тут оказался священник, которого она попросила отслужить панихиду за рабу Божию Анну, что тот и исполнил.

Почила Анна Ивановна Лукашева 1 июля 1853 года. А 3 июля, через два дня, внезапно заболел и скоропостижно скончался вышеупомянутый священник Гавриил. Прощание с блаженной продолжалось до 5 июля, когда ее многотрудное тело было предано земле. Погребение собрало множество богомольцев. Похоронили ее на том месте, где она прежде расстилала погребальный покров. В XIX веке православные петербуржцы почитали подвижницу наравне со святой Ксенией.

За могилками блаженных Анны и Ирины находится захоронение 60­ти убиенных – очевидно, безвестных новомучеников, пострадавших от богоборцев в годы советской власти. Поклонившись их праху, мы, завершая паломничество, направляемся к выходу.

Известно, что на Смоленском кладбище также погребены почитаемые народом блаженные Марфа, Матрона, Анна Ивановна Комиссарова и Ольга Ивановна. Но где их могилки, нам, к сожалению, неизвестно.

…Смоленское кладбище необычно. Принято считать (и зачастую так оно и есть), что места захоронений – это юдоли сетования и плача. Но здесь всякую скорбь растворяет радость. Этот кусочек Петербурга – не пристанище смерти, а источник утешения и надежды, где люди черпают силы для дальнейшего несения своих жизненных крестов, для мужественного преодоления всех препятствий на пути ко спасению.

Александр МАЛИНИН