Старец Филофей и «Восьмой собор»: Исповедничество греческого подвижника между модернизмом и расколом

В продолжение публикаций о противостоянии святых отцов и подвижников XX века против модернизма на готовящемся «Всеправославном соборе»: о прп. Иустине Челийском, о свт. Николае Сербском, об архиепископе Феофане Полтавском.

Старец Филофей

Мы продолжаем рассказывать о современных святых и подвижниках благочестия, противостоявших реформации Православной Церкви и, в частности, давней и наиболее опасной инициативе модернистов – попытке проведения т. н. «восьмого вселенского собора». Сегодняшняя публикация посвящена известному афонскому старцу архимандриту Филофею (Зервакосу) (1884–1980).
 

    ИЗБРАННИК ОТ ЧРЕВА МАТЕРИ

Подвижник родился в мае 1884 года в деревне Пакия в Лаконии (юго-восточная часть полуострова Пелопоннеса в Греции, – примеч. ред.), в благочестивой семье Панайотиса и Екатерины Зервакосов и во святом Крещении был назван Константином. С ранних лет он полюбил храм Божий, часто пел псалмы, читал духовные книги.

Еще в детстве Господь дал Константину знамение, указавшее на его жизненное призвание. Однажды, играя с товарищами в «строительство монастыря», он был избран ими на роль настоятеля. Будущий старец вывел друзей за деревню, чтобы «возвести обитель» и «стать подвижниками».

Печать избрания Божия угадывалась на отроке и в других случаях, в частности – в сопровождавших его явлениях духовного мира. Так, по попущению Божию примерно в 10-летнем возрасте он впервые воочию узрел врага нашего спасения, с которым впоследствии боролся всю жизнь, одержав в этой брани победу. Подобные искушения случались затем неоднократно, но всякий раз молитва к Царице Небесной прогоняла бесовские силы.

После школы Константин поступил в колледж и получил педагогическое образование. По распределению он два года преподавал в школе деревни Поиникион, и его воспитанники отличались успехами в учебе и образцовым поведением.

Чтение житий преподобных Антония Великого, Иоанна Дамаскина и других святых воспламенили в юноше высокую жажду подвижнической жизни в монашеском чине. Но родители не одобряли его намерения избрать эту стезю, и Константину пришлось на некоторое время задержаться в миру. Однако он не переставал упражняться делах благочестия. Когда молодой учитель узнавал о каком-либо добродетельном человеке, жившем по соседству, он немедленно знакомился с ним ради возможности получить назидание в духовных беседах. Ум его был постоянно занят мыслями о Боге и монашеском делании.

Наконец в 1902 году он тайно оставил родительский дом и отправился в паломничество по святым местам в поисках опытного духовного руководителя. Такового будущий старец обрел в лице отца Евсевия (Матопулоса) на Патре. Пастырь рекомендовал ему возвратиться домой, отслужить в армии, отдав «кесарю кесарево», и только потом поступать в святую обитель.

Молодой человек смиренно повиновался этому совету к немалому утешению родителей. Он прожил дома год и три месяца, а затем еще в течение двух с половиной лет проходил службу в кавалерийском полку в Афинах. Там в свободное время благочестивый воин посещал богослужения в православных храмах и внимал душеспасительным проповедям местных священников.

МОНАШЕСКИЙ ПУТЬ

 По окончании срока службы Константин уже твердо решил покинуть мир. О своих планах он поведал великому молитвеннику и чудотворцу митрополиту Нектарию Пентапольскому, ректору Афинской духовной семинарии, ныне прославленному в лике святых. На вопрос юноши, в какой обители ему следует начать монашескую жизнь, отец Нектарий ответил: «Советую тебе поступить в Лонговардский монастырь на Паросе, где братия многочисленна и добродетельна».

 
Монастырь Лонговарда на острове Парос

 Но желая осуществить свою давнюю мечту подвизаться на Святой Горе, юный ревнитель сделал иначе: 8 мая 1907 года он отправился на Афон. Однако поскольку территория Македонии в то время контролировалась турками, Константин был арестован в Салониках и приговорен к смертной казни – якобы за шпионаж. Он уже готовился принять смерть и призывал святого великомученика Димитрия Солунского, прося укрепить его в последние минуты. Но произошло чудо: по рассказам турецкого паши, вынесшего подвижнику столь суровый приговор, во сне ему явился святой Димитрий, приказав немедленно освободить узника. Господь предвидел будущее благое служение старца Филофея и сохранил Своего избранника.

Получив хороший урок из случившегося, юноша раскаялся в непослушании святому Нектарию и, исполняя совет прозорливого святителя, все-таки поступил в монастырь Лонговарда на острове Парос. Прекрасное местоположение обители и добрые отношения между братиями вскоре так умилили Константина, что он помышлял себя обитающим в земном раю.

Через несколько месяцев он был пострижен в монашество и 29 декабря 1907 года рукоположен в сан диакона. Весной 1910 года с благословения духовника и настоятеля иеродиакон Филофей осуществил паломничество на Святую Гору с целью найти добродетельных и мудрых мужей и получить наставления в монашеском делании. Он обошел все афонские монастыри, почтив их чудотворные иконы и иные святыни. Наибольшую пользу отец Филофей получил от общения со старцами Даниилом и Игнатием Катунакскими, Спиридоном из Великой Лавры, Каллиником из Афин и Матфеем из Каракалла. Особое влияние на него оказал старец Даниил. Десять дней они провели в беседах о духовной жизни и впоследствии еще долгие годы состояли в переписке. Архимандрит Филофей всегда считал отца Даниила одним из своих самых близких духовных наставников.

На обратном пути через Салоники история с арестом повторилась. Старец во второй раз был задержан турками по подозрению в шпионаже и вновь чудесно освобожден святым Димитрием, представшим ему в образе греческого юноши. Двигаясь в Лонговарду, отец Филофей посетил митрополита Нектария, как бы символически стоявшего у начала и при окончании его драматических путешествий, итогом которых стало духовное укрепление и возрастание подвижника.

«СВЕТ МИРУ»

 22 апреля 1912 года епископом Гавриилом Трифилийским и Олимпийским иеродиакон Филофей был рукоположен во иеромонаха, а через год возведен в сан архимандрита. В 1916 году он получил благословение на посещение епархий в Элладской Церкви для проповеди и исповеди. С тех пор начались его многочисленные миссионерские поездки по Элладе и Ближнему Востоку. В 1923 году старец посетил все святые места Палестины, Синая и Египта. Всюду он служил, проповедовал и исповедовал христиан. В Великую Пятницу угодник Божий сподобился служить на Гробе Господнем и сказать слово, которое произвело на святогробское братство особое впечатление. Слушатели отмечали, что ни один из приезжих богословов еще не произносил столь трогательной и поучительной речи.

Будучи на Синае, отец Филофей с удивительным рвением обошел все ущелья и пещеры, побывал во всех пустынях и жилищах древних отшельников, стараясь проникнуться их благочестивым духом.

 БОЖИЕ ВРАЗУМЛЕНИЕ

Но в это время история Церкви, неотделимая от жизни и подвигов святых, совершала новый драматический поворот – впервые столь отчетливо на ее горизонте появились идолы обновленчества. В том же 1923 году в Константинополе Патриарх-масон Мелетий (Метаксакис) провел т. н. «всеправославный конгресс» с участием небольшой группы модернистов из Константинопольской, Элладской и Сербской Церквей. Реформаторы приняли постановление о всеобщем переходе на преданный анафеме пятью Соборами Восточной Церкви папский григорианский календарь. И уже в следующем 1924 году новый стиль был введен в Константинопольском Патриархате и Элладской Церкви.

Иерархия, духовенство, монашествующие и народ разделились, возникли недоумения, смущения, разногласия. Одни проявили ложное смирение, приняв обновленческую реформу. Другие впали в не менее пагубную крайность – разорвали общение с Церковью.

Незадолго перед этим скончался митрополит Нектарий Пентапольский, духовный отец архимандрита Филофея. Подвижник пребывал в мучительных раздумьях, пытаясь осмыслить все эти нахлынувшие перемены и нововведения, ставшие причиной раздоров и смуты. С молитвой он обращался ко Господу, Его Пречистой Матери и святым и получил чудесное вразумление о необходимости отвергнуть новый стиль, но избегать при этом раскола. С того времени частью своего подвига старец избрал непримиримую борьбу с обновленчеством ради чистоты Православной веры.

 «ВОСЬМОЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР»

31 декабря 1925 года документом № 23 Священного Синода Константинопольской Церкви сообщалось о проведении в ближайшем будущем на Святой Горе Афон «вселенского собора». В этом же циркуляре предлагалось множество вопросов для его повестки.

В 1926 году старец Даниил Катунакский, духовный наставник отца Филофея, написал и издал брошюру «Глас со Святой Горы о предстоящем Вселенском Соборе». В этом труде на основе изучения истории Святых Вселенских Соборов сделан вывод, что созыв и проведение каждого из них отмечены четырьмя неизменными особенностями: «Первая из них заключается в том, что Вселенский Собор проводится не по призыву папы или какого-либо Патриарха, но по заповеди Царя; другая особенность та, что дискуссия о вере предшествует вынесению догматического определения; третья – все принятые решения и каноны должны быть православными и находиться в согласии со Священным Писанием и предыдущими Вселенскими Соборами; и четвертая – все решения Вселенского Собора должны быть приняты всеми православными Патриархами и архиереями». Подвижник указал, что грядущий собор, судя по всему, не будет соответствовать этим критериям, но нацелен на пересмотр святоотеческого Предания и реформацию церковного учения.

Парос Изложенные в брошюре мысли аввы, несомненно, еще более укрепили отца Филофея в его стремлении следовать по «царскому» пути Святых Отцов – не впадая ни в новостильную ересь, ни в старостильный раскол; совершая богослужения согласно святоотеческому календарю, но не порывая канонического общения со священноначалием. Он глубоко осознал опасность обновленческого «восьмого вселенского собора» и поддержал духовника, опубликовав собственное послание против набиравшего силу модернизма.

В этой работе, в частности, отец Филофей безкомпромиссно подчеркивал, что «практически все вопросы (за исключением лишь некоторых), указанные Вселенской Патриархией, уже рассмотрены в божественных и священных канонах Святыми Апостолами и Вселенскими и Поместными Соборами Церкви. Современные отцы могут вполне в этом убедиться, тщательно и со вниманием исследовав божественные каноны и священный Пидалион (сборник правил с толкованиями преподобного Никодима Святогорца, авторитетнейший источник по каноническому праву Церкви, – примеч. ред.)». Так он четко доказал безсмысленнось созыва «вселенского собора» «для рассмотрения тех проблем, которые решены священными канонами божественных Апостолов и богомудрых Отцов и Учителей Церкви».

Старец также предупредил реформаторов о неприятных последствиях затеянного ими дела: «Собор, который не будет следовать обычаям и морали, правилам и традиции Православной Церкви, но, напротив, попытается их изменить, не сможет никогда ни иметь авторитета, ни называться Собором законным, или Вселенским. „Истинный и законный Вселенский Собор не попирает никакое из прежних установлений Церкви, не учит против них, не определяет ничего вопреки общепринятому и не принимает ничего ложного“ (Свт. Марк Ефесский)».

Богомудрый подвижник напомнил модернистам факты из истории, когда подобные попытки закончились неудачей. «Квазиавторитет и ложное наименование „Вселенского“ восприяли на себя собор во Влахернах при Константине Копрониме, составленный против икон, и Флорентийский собор, – пишет старец. – То же самое произойдет, вероятно, и с предстоящим собранием на Святой Горе. Созванный при Копрониме собор ныне известен как „нечестивый“, а участвовавшие в нем архиереи были отлучены от Церкви и преданы анафеме Седьмым Вселенским Собором. Также и собор во Флоренции вплоть до сего дня считается лжесобором – его постановления опроверг и отверг святой Марк, митрополит Ефесский».

Отец Филофей моделирует ситуацию, при которой собор состоялся бы, осуществив все задуманное – и определяет такой сценарий как уже изначально внутренне противоречивый: «Предположим, что запланированный Патриархом Василием собор достигнет своих целей и примет намеченные решения, и окажется так, что с ними согласятся все архиереи. Тогда они изменят календарь Православной Церкви и определение Первого Вселенского Собора о Пасхалии (за что Антиохийским Собором предусмотрено извержение из сана), окончательно упразднят или изменят определение Отцов о посте Святых Апостолов... Но будет ли действительным такой собор? Явятся ли его правила непререкаемыми? Станут ли уважать их все христиане? Очевидно, что нет».

И далее старец поясняет: «Если отцы этого собрания не уважат определений, канонов и традиций божественных Апостолов и установлений Отцов Церкви, а, напротив, отвергнут их, – то кто же будет проявлять уважение к ним самим?! Какой православный, имеющий хоть немного веры и благоговения к Святым Отцам, не назовет такой собор лжесобором? Если, по грехам народа, его решения все же обретут силу, то наверняка не замедлит состояться иной Собор, законный, дабы подвергнуть этот нечестивый анафеме – как Седьмой Вселенский Собор осудил иконоборцев, а Собор при святителе Фотии – латинян».

В своем послании подвижник не просто критикует ересь и модернизм – он предлагает и перечень тем, которые могли бы составить повестку истинного православного собора:

«1) об отлучении и снятии сана с архиереев и других клириков, которые, впав в смертные грехи, скрыто или явно содеянные, тем самым сами лишили себя священства, согласно божественным канонам <…>;

2) об извержении из сана и осуждении коснеющих в праздности (если не исправятся) архиереев и священников – бездействующих и не проповедующих слово Божие, не вразумляющих паству, но предающих ее в лапы хищных волков – различных еретиков;

3) об извержении тех архиереев, которые разрешают паству от Великого Поста и постов в среду и пятницу, вопреки 69-му правилу Святых Апостолов <…>;

4) об извержении из сана и отлучении от Церкви тех, которые пренебрегают священными канонами и традициями, в соответствии с решением бывшего при Константине Багрянородном Константинопольского Собора: „Всем, презревшим священные и божественные правила Святых Отцов наших, которые и Церковь назирают и, украшая всехристианское жительство, руководят к божественному благочестию, – анафема“ <…>;

5) об извержении из сана или предании анафеме тех, кто вводит новшества и дерзает устраивать ревизию в Православной Церкви, вопреки постановлению Седьмого Вселенского Собора: „Все, что против церковного Предания, учения и начертания Святых и приснопамятных Отцов установлено, установляемо и впредь установится – анафема“;

6) о возвращении [в новостильных Поместных Церквах] церковного календаря, утвержденного Святыми Отцами.

Вот что необходимо рассмотреть ради пользы Православной Церкви и во славу Божию! – пишет старец. – Введение же новшеств, пересмотр священных канонов и традиций вызовет смятение, смущение, раздоры, ссоры, вражду, ненависть и иные виды зла, на которое грядет гнев Господень. Ибо, как сказал апостол Иаков, „где зависть и сварливость, там неустройство и все худое“ (Иак. 3, 16)».

Кроме того, мужественный миссионер в апостольском духе смело обличает стамбульского Патриарха: «Ныне <…> Патриарх Василий намеревается создать свои собственные каноны в отношении постов. Он говорит „нет“ тому, что установили Cвятые Апостолы и Отцы – под предлогом, что в наши дни это якобы неприемлемо. Богодухновенные мужи учили, что „Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе“ (Рим. 14, 17), что пост, бдение и молитва сподобляют верных небесных даров. Модернисты же чают установить иные правила, дабы сказать всем, что можно есть и пить, не поститься и не подчиняться прежним законам; что следует предпочесть узкому и скорбному пути воздержания широкую и пространную дорогу наслаждений и неги. „Спасибо, Святые Отцы, и до свидания! Мы, – говорит Патриарх Василий, – узаконим свои календарь и Пасхалию, будем праздновать не так, как постановили 318 богоносных мужей Первого Вселенского Собора и как заповедовали Отцы Семи Вселенских и многих Поместных Соборов, но – как захотим сами, как решим вместе с современными астрономами, в соответствии с требованиями науки“».

Старец выразил также убеждение, что «высказать свое мнение по данным проблемам должны не только архиереи, но и рядовые священники, и архимандриты, и иеромонахи, и монахи, и добродетельные богословы из мирян, специалисты в области догматов, ревнители веры, соблюдения священных канонов и традиций. И тогда в единодушии, мире, любви и смирении следует прислушаться к этому соборному гласу народа Божия, который будет созвучен с канонами и обычаями нашей Церкви».

 ОБЛИЧЕНИЕ
«ВСЕСВЯТЕЙШЕГО» АФИНАГОРА

В годы Второй мировой войны монастырь Лонговарда, в котором архимандрит Филофей уже стал настоятелем, обезпечивал пищей не только монахов, но и поддерживал нуждавшихся мирян. Царица Небесная чудесно умножила съестные припасы обители, так что и те, и другие смогли пережить голод.

Когда фашисты собирались расстрелять 150 юношей, старец предложил немецкому генералу казнить и его. Тронутый такой смелостью и сочувствием ближним, высокий чин отменил смертный приговор.

После войны отец Филофей продолжил борьбу за Православие. 7 декабря 1965 года в Риме и Стамбуле папа римский Павел VI и новый Константинопольский Патриарх-масон Афинагор подписали соглашение о «взаимном снятии анафем».

Старец направил Афинагору открытое письмо, в котором говорилось: «Если ты на самом деле любишь папу, пойди и скажи ему всю правду: „Дорогой папа, поскольку я люблю тебя, скажу тебе всю правду. Слушай, если имеешь уши, чтобы слышать. Ты первый по гордыне, а я – сразу за тобой. Ты – потому что именуешь себя непогрешимым, я – потому что называюсь наисвятейшим. Мы оба лгуны. Ни ты не являешься непогрешимым, ни я – наисвятейшим. А если люди, желая нам польстить, называют нас непогрешимыми и наисвятейшими, скажем им правду: ‘Мы не такие, как вы думаете. Мы – грешники’“. Скажите им то, что Богочеловек Господь наш Иисус Христос сказал богатому юноше: „Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только Один Бог“ (Мк. 10, 18)». Реформатор не внял увещаниям и вернул письмо отцу Филофею, чтобы оно не попало в патриарший архив.

 «В ПАМЯТЬ ВЕЧНУЮ БУДЕТ ПРАВЕДНИК»

 Господь прославил Своего угодника еще при жизни чудесными знамениями. Так, однажды подвижник ехал с духовными чадами на машине, ведя назидательную беседу. «И вдруг мы увидели ослепительный свет. Можно было подумать, что позади нас восходит солнце. Но свет не был солнечным!», – вспоминала потом участница того разговора. Известен также случай, когда некий господин ночевал в той комнате, где накануне останавливался старец, и свидетельствовал, что всю ночь там раздавалось чудное ангельское пение. По молитвам отца Филофея совершилось и множество исцелений.

Старец почил 8 мая 1980 года. Вся его жизнь была посвящена служению Церкви Христовой: он построил 12 храмов, два монастыря, три школы; в годы апостасии мужественно защищал Православие, «рыкая, как лев», по выражению преподобного Гавриила Тбилисского, на еретиков.

Духовным завещанием звучат следующие слова архимандрита Филофея: «Подражайте святому Нектарию <…> и становитесь святыми. <…> Это – воля Бога: „Святы будьте, ибо Свят Я, Господь, Бог ваш“ (Лев. 19, 2)».