К прославлению святителя: Борьба за Церковь Владыки Серафима (Соболева)

Как известно, во время Второй мировой войны болгарское правительство встало на сторону Гитлера, да и послевоенная Болгария получила отнюдь не «меньшее из двух зол» – в стране был установлен коммунистический атеистический режим Георгия Димитрова. Эта власть не могла нейтрально относиться к Болгарской Церкви и, сразу же заняв непримиримую позицию, старалась сделать все для ее ослабления и, если возможно, уничтожения. Болгарские безбожники не стали «изобретать велосипед», а применили опыт российских единомышленников, создав структуру по аналогии с обновленческой «живой церковью». Органы госбезопасности взяли под опеку и всячески поощряли и поддерживали относительно немногочисленную группу священнослужителей-­реформаторов БПЦ, продвигавших антиканонические новшества.

Отметим здесь, что всех обновленцев объединяют некоторые схожие внутренние комплексы, главный из которых – гордыня, эгоистичное стремление поставить собственное «я» на первое место, впереди Господа и выше всех канонов, чувство превосходства над окружающими и желание восполнить нравственную пустоту карьерными достижениями. По внутреннему мироощущению модернисты близки с революционерами. «Старое» и незыблемое им мешает, стесняет их, оно для них неудобно, поэтому им нужно его поменять, переделать, сломать – а уж в «новом» они надеются найти себе место по достоинству.

Итак, получив поддержку властей, болгарские реформаторы заметно активизировались: осенью 1945 года Варненский митрополит Иосиф официально заявил о необходимости перемен в Православной Церкви – введения анафематствованного пятью Соборами папского григорианского календаря, упрощения богослужений и изменения внешнего облика клириков. Начинавший свое служение под руководством архиепископа Серафима (Соболева) протоиерей Всеволод Шпиллер писал по этому поводу: «Ему [митрополиту Иосифу] надо нарядить духовенство в немецкие сюртучки и английские пиджачки». В поддержку инициативы выступил еще один владыка-­модернист – Ловчанский митрополит Филарет; к ним присоединилась и некоторая часть священства, прикрывавшая пагубное намерение изменить вековые традиции словами о мнимом благе Церкви. Это было, по свидетельству того же священника, «все обритое, все снявшее уже рясы или снимающее их духовенство, вполне оторвавшееся от верующей массы, и с ним много морально опороченного элемента».

По этому поводу 18 июня 1947 года архиепископ Серафим (Соболев)сообщал Патриарху Алексию I: «Некоторые из болгарских митрополитов в прошлом году на заседании своего собора высказывались в духе протестантизма за сокращение богослужений, за ослабление постов и даже Великого Поста, говоря, что все эти строгости тягостны для народа. Но никто из других иерархов этому не возражал. В этом году один из митрополитов напечатал статью, в которой требовал церковных реформ в модернистическом, протестантском смысле. Синод решил предать этого митрополита суду. Но на официальном заседании, когда виновного стали обличать, он вместо покаяния стал несогласных с ним злословить. Дело окончилось ничем. И это понятно. Чтобы иметь не только каноническое, но и нравственное право судить своего собрата за уклонение в протестантизм, надо сначала самой высшей церковной власти быть непричастной этому греху. Но в действительности мы сего не наблюдаем».

В октябре 1948 года на 30­м съезде болгарских священников было принято решение о передаче газеты «Народный пастырь» (печатного органа «Союза священников Болгарии») в ведение и под руководство государственного аппарата. По воспоминаниям очевидца, в зале, где проходил съезд, не было даже икон – вместо святых образов висел большой портрет идола, коммунистического вождя Димитрова.

Кроме упомянутых инициатив, обновленцы выдвинули идею об учреждении в стенах монастырей социальных и культурно-­просветительских центров. Ученому монашеству предлагалось взять за образец «просвещенный немецкий пасторат». В результате действий реформаторов серьезно пострадала одна из главных святынь Болгарской Церкви – Рыльский монастырь, превращенный, по словам современников, «в „курортное" место, т. е. в место отдыха туристов <...>. [Там] были отменены все ночные и ранние утренние богослужения, „утомлявшие без нужды" братию. Молодежь взяли оттуда в семинарию, на богосл[овский] фак[ультет], и многих отправили за границу <...>, [в обители] осталось не более 2–3 монахов доброй монастырской жизни, да и те ушли в скиты».

Наиболее же смелые новаторы заговорили об узаконивании разводов, а также второго и третьего браков для вдового и разведенного духовенства. Впрочем, и здесь они не стали первопроходцами, а пошли по уже проторенному константинопольскими и российскими обновленцами пути. Например, о последних сщмч. Иларион (Троицкий) в 1922 году писал: «„Оживляют" Церковь пусть другие; нам с ними не по пути. Интересно, что на съезде для „оживления" только и надумали: 1) жениться архиерею, 2) жениться монахам с оставлением в сане, 3) жениться священнику на вдове, 4) жениться священнику вторично, 5) жениться на свояченице, 6) жениться на двоюродной сестре. Итак, шесть „жениться"– и только! Как просто-­то оказывается! Ну, что ж! На здоровье! А уж мы лучше по ссылкам поездим, а преклоняться перед наглостью, безсовестностью и глупостью – не преклонимся. Дело-­то не Божие, а потому разорится рано или поздно».

Т. е. можно заключить, что с прекращением существования «живой церкви» в России ее идеологические наследники не исчезли. Ересь, раскол, обновленчество, глобализм – как единая сущность, связанная пуповиной с князем мира сего – от начала истории Церкви до наших дней только изменяются, приспосабливаясь к обстоятельствам времени, но не искореняются «до жатвы» (ср.: Мф. 13, 30). Обновленческая смута в Болгарской Церкви в конце 40­х – начале 50­х годов прошлого века подтверждает это.

В сентябре 1948 года под давлением безбожного правительства был смещен державшийся относительно консервативных позиций экзарх Болгарской Церкви митрополит Стефан. Для окончательного подчинения БПЦ государству правительство ввело в состав Синода «своих» иерархов, лояльных к коммунистическому режиму – митрополитов Варненского Иосифа, Ловчанского Филарета и Пловдивского Кирилла (впоследствии Патриарха БПЦ, осуществившего ее переход на новый противоканонический календарь).

Архиепископ Серафим всеми силами боролся с обновленчеством. Под его влиянием сформировалась т. н. «русская партия» болгарского клира – противников реформ и сторонников сближения с Русской Церковью, которая, пройдя через горнило лютых гонений, сохранила чистоту Православия.

В 1949 году Владыка смог опубликовать в ведущем издании БПЦ «Церковном вестнике» статью против экуменизма, модернизма, второбрачия духовенства и ослабления роли Священного Синода в церковном управлении за счет расширения прав приходских пастырей. Это богословски выверенное, отвечающее святоотеческим нормам и исполненное православного духа слово оказало благотворное влияние на ее иерархию и клир.

Святитель не мог спокойно наблюдать и за изменениями, проводимыми болгарскими безбожниками в кадровой политике Церкви, особенно – относительно членов Синода. В письме к Патриарху Алексию I он извещал: «Все митрополиты являются решительными последователями экуменизма <…>. Если экуменическое разложение будет идти и впредь такими же шагами, то недалек тот день, когда вожди Болгарской Церкви приведут ее на радость врагов Православия к полному духовному единению с создавшимся на Западе религиозным единством, которое в лице экуменизма ставит своей задачею поглощение всех Поместных Православных Церквей и образование единой вселенской, только не Православной, а экуменической, т. е. еретической и масонской, церкви, в чем и состоит сущность экуменизма».
Для преодоления модернизма архипастырь предлагал конкретные конструктивные меры – отстранение от церковного управления архиереев­экуменистов и удаление из богословских школ профессоров-­обновленцев. «Нужно включить в число митрополитов Болгарской Церкви, – настаивал он, – таких иерархов, которые отличались бы преданностью Православной Церкви и могли бы вести борьбу с экуменизмом <…>. Митрополитов же Паисия, Кирилла, Иосифа и Филарета (совершенно безпринципного, самого худшего из всех болгарских иерархов) – удалить на покой». Однако московское церковное руководство, само находившееся под жестким контролем безбожников, не имело свободы поддержать эту полезную инициативу.

Кстати, перечисленные Владыкой болгарские архиереи в годы немецкой оккупации сотрудничали с фашистами. Митрополит Иосиф даже получил от гитлеровцев знак отличия за плодотворную деятельность. И именно поэтому он и единомысленные с ним священнослужители стали удобными объектами для шантажа со стороны коммунистического правительства и послушными исполнителями директив богоборцев.

Но владыка Серафим, слава Богу, тоже не остался без единодушного окружения – среди местного духовенства и иерархии нашлись подвижники, проявившие себя в период этой смуты подлинными исповедниками и даже сподобившиеся мученичества. В частности, за истину пострадал Неврокопский митрополит Борис (Разумов). Этот архипастырь никогда не скрывал своих симпатий к Русской Церкви. Например, после войны, чтобы возродить духовную жизнь в Рыльском монастыре, он предлагал населить его русскими монахами. Но, пытаясь претворить эту идею в жизнь, митрополит Борис столкнулся с сопротивлением коммунистических властей и послушных им обновленцев. 8 ноября 1948 года Владыка погиб от рук лишенного сана священника Ильи Станева. Убийца­ра-сстрига в годы фашистской оккупации тесно сотрудничал с немцами, выдавая им партизан, за что был приговорен новыми властями к расстрелу, но избежал казни, видимо, согласившись содействовать болгарской «охранке».

Претерпевал скорби за свой исповеднический подвиг и сам архиепископ Серафим. В 1949 году учрежденный коммунистами в России Совет по делам РПЦ, возмущенный его активным противостоянием экуменическому движению, потребовал от Патриарха Алексия удалить святителя на покой, что и было исполнено. Однако к тому времени Владыка уже достаточно преуспел в деле защиты чистоты Православия и вместе со своими духовными чадами приостановил распространение обновленчества в Болгарии. Несмотря на то, что спустя 20 лет в БПЦ все же был введен антиканоничный «новоюлианский» календарь, его приняли далеко не все священнослужители и миряне. По сей день высокий нравственный облик иерарха, пример его всецело посвященной служению Богу и Церкви жизни остается духовным ориентиром для православных болгар. Значительная часть глубоко воцерковленных верующих БПЦ выступают за возвращение старого стиля; снисходительно, а точнее – равнодушно относятся к новому календарю в основном те, кто просто не разбирался в этом вопросе. И даже либералы не дерзают подвергать сомнению святость владыки Серафима – настолько велико его народное почитание, подкрепляемое множеством чудес, происходящих в месте погребения подвижника на подворье РПЦ в Софии.

Скончался подвижник 26 февраля 1950 года, в день Торжества Православия. Из множества его замечательных духовных заветов приведем лишь один, совсем краткий, но емкий: «Храните душевную чистоту! Храните себя от любого общения с экуменизмом! Твердо держитесь Православной веры и учения Господа нашего Иисуса Христа!»

Какие же полезные уроки мы можем извлечь из этого небольшого рассказа об обновленческой смуте в Болгарской Церкви и о борьбе с ней православных? Сегодня в нашей Церкви возобновились аналогичные описанным попытки реформации. Как известно, когда противник – солдат чужой армии или враг веры Христовой – находится в своем окопе или на своей территории, бороться с ним относительно просто из-за наличия определенной, явной разделительной черты. Но если недруг уже внутри твоего сообщества, в церковной ограде – задача значительно усложняется. Пример владыки Серафима и его паствы показывает, что плодотворное противостояние возможно, и потому нам тоже нельзя сидеть сложа руки, а необходимо трудиться для искоренения обновленчества, не уклоняясь, однако, и в раскол. Надо держаться «царского» спасительного пути и, ревностно прилагая усилия в борьбе за веру, предоставлять успех наших действий на волю Создателя, Который, по слову святителя Иоанна Златоуста, «не смотрит на различие лиц, но награждает намерение, испытывая душевное расположение».

Священник Михаил Новиков

Источник: http://pkrest.ru