«Поп безрясвенный – видать, безнравственный»

Когда лет 15 назад я, 17-летняя, воспитанная в нерелигиозной семье, впервые переступила порог храма и начала посещать богослужения, среди всех прихожан мое внимание привлекла одна девушка. Она носила длинную, до пола, юбку, и никогда не снимала платок с головы – шла по улице в том виде, в каком молилась в церкви. «Какая она молодец, какая смелая… Настоящая!..» – думала я, желая, но стесняясь поговорить с этим человеком. А через некоторое время Промыслом Божиим мы не только познакомились и подружились – Аня, так звали эту девушку, подарила мне брошюрки «Первые шаги в храме» и «Как подготовиться к Исповеди» и отвезла в монастырь к своему духовному отцу, который стал и моим батюшкой…

Сегодня многие верующие считают, что «нужно быть проще», «не заморачиваться», «не выделяться из толпы», «не выставлять веру напоказ», потому что «главное – то, что в душе». Человек выходит из храма, и, столкнувшись с ним на улице, ты уже зачастую и не определишь, имеет ли он отношение к Церкви. Наверное, кто-то полагает, что так и должно быть, но, вспоминая момент воцерковления, я ясно понимаю: строгость к себе, ортодоксальность Ани привлекли меня к Православию. Именно в этом человеке, в ее внешнем облике я почувствовала внутреннюю силу, осознала, что если христиане могут так уверенно и безкомпромиссно исповедовать свои убеждения, значит что-то в этом есть, и мне захотелось глубже узнать нашу святую веру…

Скорбно от того, что мы часто стараемся приспособиться к миру сему, во зле лежащему. Сложно сохранять первоначальную ревность, удерживаться от соблазна последовать «теплохладному» большинству и, наконец, – не впадать в осуждение и разочарование, особенно видя нарушающих церковные порядки и обычаи пастырей...

На тему внешнего вида священнослужителей я побеседовала с уже знакомым читателям «Православного Креста» отцом Владимиром Романовым.

– Батюшка, в Православной Церкви существуют определенные требования к облику верующего человека, как принято говорить в мирской среде – дресс-код. Так, заходя в храм, мужчина должен снять головной убор, он не может находиться в святом месте в майке и шортах. Женщинам положено носить длинные юбки, покрывать голову, греховным считается использование косметики… А как обстоит дело с духовенством? Откуда пошла традиция ношения священниками подрясников и ряс?

– Одеяние священнослужителей берет свое начало от одежды, распространенной в древности в миру. Длинные платья с узкими рукавами наподобие подрясника употреблялись в обиходе на Западе, а с широким рукавом, напоминавшие нашу рясу, – на Востоке. До сих пор национальные костюмы некоторых восточных народов походят на одеяние православных священнослужителей. Со временем стиль одежды изменился, но облачение клириков осталось прежним, и этим они ныне выделяются из среды простых людей.

Похожую одежду носил и Господь наш Иисус Христос. Поэтому подрясник и ряса считаются одеянием Христа. Они вошли в обиход священнослужителей с первых веков, поскольку внешне выражают учение о Церкви как о Царстве не от мира сего. Непосредственно к нам, в Россию, рясы пришли из Греции в XVII веке. Но позже они были адаптированы к нашим условиям и приобрели современный вид.

– А каково символическое значение священнических одежд? Сообщают ли они какую-то особую благодать, мистическую силу, помощь свыше тем, кто их носит? Также хочется узнать о монашеском облачении…

– Ряса и подрясник означают отказ от мира и его соблазнов, умерщвление страстей, символизируют духовный покой. Скуфьи – головные уборы клириков и монахов – шьются так, что их складки образуют крест, и они служат напоминанием о терновом венце Спасителя.

Что касается монашеских одежд, то по словам Германа Константинопольского, кожаный пояс указывает на отречение от своей воли, куколь (сейчас это часть облачения схимников) говорит о младенческом незлобии, клобук есть шлем спасения, мантия – ангельские крылья. А святитель Симеон Солунский пишет, что «мантия есть одежда совершительная и объемлет и выражает всепокрывающую силу Божию, а также строгость, благоговение и смирение монашеской жизни, и что у монаха ни руки, ни другие члены не живут и не свободны для мирской деятельности <...>, свободна у него только голова, устремленная к Богу <...>. Но и та покрыта куколем ради смиренномудрия».

– Большинство приходских священников сейчас ничем не выделяются в обыденной жизни, лишь единицы вне храма ходят в рясе. Но разве Церковь не предписывает батюшкам и монахам носить только соответствующую их чину одежду?

– Да, священный сан или монашеское звание обязывают человека всегда и везде быть тем, кем он является перед Богом и Церковью. И ношение священных одежд вне храма или монастыря имеет несколько значений. Перед людьми невоцерковленными – это беззвучная проповедь и исповедание веры. А для православных мирян – своего рода напоминание о том, к чему они должны стремиться, некий духовный маяк.

В житии преподобного Паисия Святогорца есть следующий момент. Когда в Греции в 1970-х годах подняли вопрос о перемене священнических одежд, один отец спросил у старца, можно ли ему ходить в мирском. В ответ угодник Божий показал ему масличное дерево с содранной корой и сказал, что именно так выглядят священники, не носящие ряс, и добавил: «Поп безрясвенный – видать, безнравственный». И это точное замечание, потому что Святые Отцы все премудро установили в нашей вере. Если священнослужитель или монах борим какой-либо страстью, его освященные одежды препятствуют ее реализации и таким образом помогают духовному лицу. Например, если батюшка в рясе захочет купить в магазине вино, окружающие сразу узнают его как служителя Церкви. И мысль об этом, стыд будут удерживать его от греховного поступка. Таких случаев много встречается в «Патерике».

– Раньше, еще буквально 10–15 лет назад, священнослужителей легче всего было узнать на улице по длинной бороде. Сегодня же многие предпочитают короткие стрижки и совсем маленькие, аккуратно подстриженные бородки. Оправдана ли такая уступка времени с миссионерской точки зрения? Или это тоже греховная дань страстям? Откуда вообще возникла традиция отращивания бороды и волос у православных монахов и клириков?

– Традиция отпускания броды и волос у священнослужителей и иночествующих берет начало еще в Ветхом Завете. В книге Чисел в 6-й главе святой Моисей приводит слова Господа: Если мужчина или женщина решится дать обет назорейства, чтобы посвятить себя в назореи Господу, то он должен воздержаться от вина и крепкого напитка <…>, во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его; до исполнения дней, на которые он посвятил себя в назореи Господу, свят он: должен растить волосы на голове своей (Чис. 6, 2–5).

Назореем был святой судья Самсон. В книге Судей рассказывается, что секрет его богатырской удали заключался в волосах. И когда жена хитростью выведала у него об этом и подстригла его во время сна, филистимляне схватили и ослепили Самсона. Но затем волосы стали отрастать, и к герою вернулась сила.

Про Господа нашего Иисуса Христа в Евангелии сказано, что Он тоже был Назореем. Соответственно, и священнослужители, а также монахи и некоторые благочестивые миряне отращивают волосы в подражание Спасителю.

Стрижение волос духовенством и монашествующими свидетельствует о том, что такой человек разделяет пагубные модернистские идеи реформации Церкви. Еще священномученик Патриарх Тихон указывал на это как на признак приверженности обновленчеству. Так, священник Георгий Н. в письме к архиепископу Самарскому Петру (Рудневу) в 1934 году рассказывал: «От Его Святейшества в 1923 году я получал таковое инструктирование: отец Георгий, при объезде причтов церквей, если только встретите священнослужащих: 1) стригущих волосы на голове, 2) бреющих бороды, 3) ходящих в штатских одеждах, 4) небрежно относящихся к святыне, 5) допускающих своеволие при богослужении, 6) курящих, 7) посещающих увеселительные места: клуб, кино и т. д., – хотя и поминают Патриарха как главу Российской Святой, Соборной, Апостольской Церкви, – не верьте им, ибо они явные обновленцы, скрывая себя только в поминовении Патриарха».

Об этом же говорил и почитаемый афонский старец архимандрит Филофей (Зервакос): «К сожалению, некоторые архипастыри и клирики совершенно не понимают того, что христиане обязаны следовать ко спасению узким путем поста, бдения и молитвы <…>. А поскольку они хотят ходить в театры и кафе, где ряса и длинные волосы причиняют неудобства, то им необходимы новые правила относительно внешнего вида клира».

– А какие еще привычки и занятия недопустимы для православных священнослужителей и монашествующих и почему?

– Церковные каноны не дозволяют состоящим в клире и монашестве участвовать в развлекательных мероприятиях – в спектаклях, съемках художественных фильмов с неприличным содержанием, эстрадных и рок-концертах, спортивных состязаниях, и т. д. Например, сейчас модно среди священнослужителей играть в футбол, но, по слову преподобного Варсонофия Оптинского, футбол – изобретение диавольское. А рок-музыка, которую некоторые не оставляют и после принятия сана, – выражение протеста и своим происхождением она тоже обязана «отцу лжи». Лицедейство запрещено церковным законодательством, равно как и выступления на развлекательных шоу, унижающие высокое достоинство священства и «ангельского чина».

– А как быть, если сталкиваешься с чем-то смущающим душу – например, замечаешь, что священник пользуется парфюмом, или встречаешь пьяного монаха? Нужно ли в таких случаях вмешиваться в ситуацию, делать замечания и критически оценивать происходящее? Как не спутать богоугодную ревность о благочестии с грехом осуждения?

– Миряне делать замечания священнослужителям не имеют права. В «Номоканоне» сказано: «Неприлично мирянину укорять священника или бить, или поносить, или клеветать на него, или в глаза обличать его – даже если бы сказанное о нем правдой было. Если такое сотворит мирянин – да будет проклят, извергнут из Церкви и отделен от Святой Троицы, да будет послан туда, где и Иуда. Ибо сказано: „Князю людей твоих не говори злых речей“» («Номоканон при Большом Требнике», гл. 121). Поэтому достаточно, если мирянин просто оградит себя от общения с такими священнослужителями и монахами.

Осуждать их за нравственные грехи тоже небезопасно. Ибо чем соблазнишься или в чем зазришь ближнего, в то сам впоследствии впадешь за гордость (осуждение – это ведь признак превозношения!). Поэтому Святые Отцы учат, что если видишь кого-то согрешающим, необязательно монаха или священнослужителя, любого человека, – постарайся его оправдать в своем помысле, найди ему извинение. Когда мы замечаем чей-либо грех, то, по совету Отцов, нужно: 1) вспомнить, не совершали ли мы сами его раньше; 2) если действительно никогда не согрешали, то – прославить Бога; 3) при этом нужно остерегаться судить грешника и 4) молиться за него, чтобы Господь его восставил.

Однако все сказанное касается грехов обычных, нравственных. Если же кто-то идет против веры – искажает ее, еретичествует, то такого лжепастыря обличать не возбраняется – все святые осуждали еретиков и гнушались ими.

Ревность о богоугождении воспитывают и поддерживают жития святых. А чтобы не впасть в крайности, надо молиться об этом, просить у Господа мудрости, помощи в стяжании и сохранении горения по вере и богоугождению.

Дай Бог нам всем мудрости змииной, кротости голубиной, молитвенности серафимов, осмотрительности херувимов и твердого стояния в Православной вере, без которой всякое благочестие – всуе и никакие подвиги не помогут достичь спасения!

 Беседовала Серафима СМОЛИНА

Источник: Газета "Православный крест" № 147