19 сентября Русь отметила 635-ю годовщину победы нашего воинства над ордой хана Мамая в 1380 году. На Куликовом поле, которое находится в Куркинском районе Тульской области, прошли традиционные торжества, посвященные этому Дню воинской славы России.

Атмосфера праздника начала ощущаться уже на выезде из Тулы и по мере приближения к месту нашего путешествия увелчивалось все более и более. Сначала встречались только отдельные автобусы и автомобили, по которым было видно, что они направляются на Куликово поле. Одна машина ехала под знаменами Бакланова (белые череп и кости с надписью над и под ними: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» на черном фоне) и Тульского казачества (красно-желто-синий триколор с эмблемой оленя).

За несколько километров к полю машины уже выстроились в автоколонну. А на подъезде к Красному холму, так и вообще образовалась медленно продвигающаяся вперед пробка.

День выдался чудесный – золотая осень, солнце и золото опадающих листьев. Холмы, перелески, поля и живописные дали, периодически возникающие и пропадающие на горизонте, сам воздух целят здесь душу, сообщают ей внутреннюю силу, сокрытую в них, приобщая ее к нашим истокам, к почве Древней Руси.
За несколько километров от места сражения на повороте – мозаичное четырехстороннее изображение иконы Божией Матери «Взыскание погибших», блаженной Матроны Московской и других святых, а также указатель. Неподалеку отсюда село Себино – малая родина блаженной Матронушки. Подвиг воинов-мучеников поля Куликова не мог остаться без духовных плодов. И один из них мощь духа, излившаяся на святую старицу.

При проезде мимо реки наше внимание привлек палаточный лагерь, состоящий из белых шатров, расположенный на ее берегу. От него поднимался в гору небольшой отряд «ордынцев» – реконструкторов, одетых в монголо-татарские костюмы. Инспектор ГИБДД энергично махал палкой шоферам, чтобы не тормозили, проезжали дальше. Некоторые легковые машины сворачивали на обочину в посадку, что на краю поля. Водители доставали из багажника средневековые костюмы и облачались в них вместе со своими женами.

Перед Красным холмом мы свернули на стоянку и припарковались в месте, указанном сотрудниками ГИБДД. Отсюда была видна сплошная колонна автотранспорта на несколько километров.

Праздничные торжества начались в 7 часов Литургиями и панихидами по всем вождям и воинам, за Православную Веру, Царя и Отечество живот свой положившим во все времена, в храме преп. Сергия Радонежского на Красном холме и в храме Рождества Пресвятой Богородицы села Монастырщино, находящегося в нескольких километрах отсюда. Потом на Красном холме (на котором была ставка Мамая, а сейчас находится стела) прошла церемония смены групп почетного караула из состава курсантов Рязанского и Серпуховского военных институтов.
Мы приехали на поле около половины 11-го и застали приготовления к крестному ходу.

Тем временем детвора, собравшаяся на праздник в огромном количестве, под присмотром взрослых и инструкторов в народных костюмах на Большом лугу предавалась «русским забавам»: стрельбе из лука, битве на мягких «мечах», хороводам и другим играм.
За большим лугом начался торговый ряд, где члены венно-исторических клубов продавали свои изделия: деревянные мечи и раскрашенные щиты, луки со стрелами, различные сувениры и изделия.

На поляне перед ними два брата сражались на деревянных мечах. Младшему года полтора или два. Видно, что он недавно только начал ходить. Старшему – года четыре. В атаку шел младший, а старший только защищался.

На другой стороне тротуара была разбита брезентовая палатка, рядом с которой стоял броневик времен Великой Отечественной войны, пулемет и пушка. Рядом дежурили реконструкторы в гимнастерках времен Второй мировой войны. Все желающие могли сфотографироваться у пушки, с автоматом или пулеметом, в каске и шинели.

Затем от храма преп. Сергия состоялся крестный ход с участием тульского духовенства и гостей из других епархий. На время крестного хода доступ в храм был закрыт и мы прошли на ярмарку, проходившую на поляне мастеров.

В 13 часов состоялась реконструкция Куликовской битвы при участии военно-исторических клубов из Москвы, Санкт-Петербурга, Тулы, Пскова, Саратова, Пензы, Липецка и многих других городов.

Здесь немного отвлечемся от празднования Дня воинской славы России и напомним хотя бы в главных моментах Куликовскую битву и то, что ей предшествовало и последовало. Как замечает автор «Сказания о Мамаевом побоище», произведения древнерусской литературы, посвященного битве, сентябрь в 1380 году выдался солнечный и теплый. Битва происходила в субботу 21 сентября на двунадесятый праздник Рождества Пресвятой Богородицы примерно с раннего утра и до полудня, как сказано в «Задонщине» -- другом древнерусском памятнике. Кстати, реконструкции битвы всегда проходят в субботу перед Рождеством Пресвятой Богородицы или в самый день праздника, когда он совпадает с субботой. И в этом году день выдался солнечный и теплый. Хотя временами набегали тучки и начинал дуть сильный ветер.

По свидетельству русских летописей, св. благ. в. кн. Димитрию Иоанновичу удалось собрать четырехсоттысячное войско со всей Руси: москвичей, дмитровцев, муромчан, ростовчан, ярославцев, белозерцев, посковичей, владимирцев, суздальцев, коломенцев, серпуховцев, костромичей и многих других. Забегая вперед, отметим, что после битвы уцелело всего около сорока тысяч русских воинов.

Битву начал поединок схимонаха Александра Пересвета с монголо-татарским батыром Челубеем. Обычно преп. Александра изображают на картинах в великой схиме, а в «Задонщине» говорится, что он был в латах. Поединок произошел около шести часов утра. Соперники единожды съехались и оба пали мертвые вместе со своими конями.

В реконструкции «Пересвет» и «Челибей» съезжались раз пять. И только после пятой сшибки «Челубей» упал с коня. Четверо «монголо-татар» за руки и ноги оттащили его к юрту «Мамая», наблюдавшего с «ордой» за поединком. Началась же реконструкция с прощания русских воинов со своими женами.

В «Сказании о Мамаевом побоище» приводятся важные детали, которые обычно секулярными историками опускаются. Теплой сентябрьской ночью, накануне битвы воевода Дмитрий Боборок, волынец родом, и великий князь выехали в поле между станами татарским и русскими. Воевода указывал князю на некоторые признаки, по которым можно было заранее определить исход битвы. Например, за мамаевым станом собралось орлы, воронье и волки, которые сильно каркали, клокотали и выли. Между птицами всю ночь шел бой. За русским же станом было тихо. Другим признаком были некие подземные звуки, на которые также указал воевода великому князю, как на предзнаменование его победы.
Кроме того, один русской воин Фома Коцыбей, покаявшийся разбойник, проводивший благочестивую жизнь, во время ночной стражи видел великий полк, шедший с востока, которому навстречу выехали на конях два светлых юноши, вооруженных мечами. Они напали на врагов и начали их сечь со словами: «Кто вам повеле погубляти Отечество наше!». Одних они посекли, другие в страхе бежали. Это были страстотерпцы Борис и Глеб.

Купцы же Василий Капица и Симеон Антонов, которых князь взял с собой в числе других десяти купцов для того, чтобы они впоследствии рассказали в разных странах про исход битвы, в ту же ночь видели такое видение. Из степи идет огромное полчище эфиопов. Одни из них едут на колесницах, другие на конях. Внезапно среди них явился свт. Петр митр. Московский с золотым жезлом и с «яростью» начала на них наступать, обращаясь к эфиопам с такими словами: «Почто приидосте погубляти мое стадо, его же мне дарова Бог соблюдати!». С этими словами он устремился на них и одних поразил, других ранил своим жезлом третьи бежали от него в страхе и утонули в реке.

Об этих видениях было доложено великому князю и он приказал до времени никому о них не рассказывать. А во Владимире, кстати, накануне престольного праздника, в Рождество-Богородицком монастыре было видение пономарю. К гробнице в. кн. Александра Невского подъехали два витязя и обратились к нему со славами: «Восстани, княже, Александре, да поможем сроднику нашему великому князю Димитрию». Святой князь поднялся из гробницы, сел на коня и все три витязя ускакали.

Битва происходила на десятикилометровом поле. Русские войска были разделены на пять полков. Полк правой руки упирался в реку Непрядву. Полк левой руки – в Дон. Это исключило возможность удара нашим войскам в тыл. Большой полк находился по центру. Над ним развевался черный великокняжеский стяг с изображением Спаса Нерукотворного. Впереди всех шел передовой полк. Наконец, в Зеленой дубраве у р. Смолки до поры скрывался засадный полк, удар которого решил исход битвы.

Автор «Сказания…» горестно замечает: «Бысть брань крепкая и сеча зла зело, и лияшеся кровь, аки вода, и падоша мертвых множество безчисленно от обоих сил... И не можаху кони ступати по мертвым. Не токмо же оружием убивахуся, но сами себя биюще, и под конскими ногами умираху, от великия тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове, между Дону и Мечи, множества ради многих сил сошедшееся».

Таково же было построение реконструкторов, изображавших русскую рать. Правда их «полки» были не столь многочисленны, как и «орда» Мамая.

Советские историки, как, впрочем, и многие современные российские, с высока относятся к смиренному повествованию летописцев и вообще к нашим благочестивым предкам, считая их слабыми умом и неадекватными, не умеющим считать, склонными к фантазиям и преувеличению, серьезно относящимися к таким «ненаучным», «несерьезным» вещам, как чудеса и видения, верящим в Бога, Матерь Божию, святых и их помощь. Между тем еще свт. Иннокентий митр. Московский писал о таковых: «Измерение просвещения народного числом грамотеев, кажется, очень может быть ошибочно, потому что грамотность без нравственности у простого народа есть то же, что нож у своевольного ребенка. Кто, большею частию, причиной различных расколов? – Безнравственные грамотеи. И, следовательно, кто опаснее для спокойствия Отечества? – Безнравственные грамотеи». В том числе, безнравственные историки, добавим от себя.

В современных описаниях битвы зачастую обращается основное внимание на внешний ее ход: кто где стоял, когда вступил в бой и т.д. При этом совершенно оставляется без внимания духовная сторона сражения. Это относится и к реконструкции. Совершенно иной взгляд был у наших гениальных полководцев. «Молись Богу, от Него победа», – наставляет своего читателя А.В. Суворов в «Науке побеждать». Куликовская битва – яркий тому пример. Поведение св. блг. в. кн. Димитрия, того, как он молился до, во время и после сражения – образец для всех последующих поколений русских воинов и полководцев.

Так, впервые узнав о приближении орды Мамая, св. Димитрий идет в Успенский собор и молится перед иконой Божией Матери, написанной св. ап. Лукой. Она была принесена в Москву уже после смерти св. Димитрия только при его сыне в. кн. Василии. Также князь молит о помощи свт. Петра у его мощей. Затем он совещается с первосвятителем Русской Церкви митр. Киприаном, который подал ему совет сначала откупиться золотом и серебром от Мамая, что тот и сделал. Это же ему позже советует и преп. Сергий и князь отвечает, что уже пробовал. Тогда преподобный благословляет на бой князя, предрекая ему победу. В благословении кроется великая сила молитвы благословляющего и непреоборимая сила Божия, сохраняющая человека, имеющего благословение. Преп. Сергий этим не довольствовался, но еще и окропил князя св. водой. После этого и свт. Киприан на всех вратах расставил священников, чтобы ни один ратник не вышел из столицы, не окропленный св. водой.

Казалось бы, св. Дмитрию можно было бы уже успокоиться – он уже достаточно, по нашим меркам, помолился и получил благословение, а с ним и предсказание о победе. Но нет. Святой считает это еще недостаточным. Перед выходом в поход он снова идет к чудотворной иконе Божией Матери, к мощам свт. Петра и еще к гробницам своих родителей в Архангельском соборе, прося их прощения и благословения на брань. Автор «Сказания…» приводит молитву св. Димитрия к Пречистой: «Постави ми, Госпоже, столп крепости от лица вражия, возвеличи имя христианское перед погаными».

На привале рядом с Москвой, где ему явился образ свт. Николая Чудотворца и «угрел», т.е. согрел надеждой его сердце, он дал обет Богу, если жив останется, построить здесь монастырь.

Имея благословение на брань преп. Сергия и свт. Киприана он и в Коломне, где был назначен сбор русских полков в день Успения Пресвятой Богородицы, берет благословение на битву у местного еп. Герасима.

На поле князь также не престает от молитвы. Донские казаки, пришедшие вместе с прочими русскими ратями на зов князя, принесли с собой Донскую икону Божией Матери, которая под защитой особого отряда пребывала среди русских полков во время сражения.
Из видений Фомы Коцюбея, Василия Капицы и Симеона Антонова мы видим, что молитвы князя не остались тщетными. Свт. Петр явил ему свою помощь. А рассказ воина Фомы подвиг князя еще и на молитву св. Борису и Глебу.

Настрой князя и его воинов на битву также показателен. Он желает принять смерть за Христа, за Православную Веру, за церкви Божии и за народ русский – православных христиан. При этом князь не прячется за спины своих подчиненных, а идет впереди, подавая собой пример, чтобы зажечь мужеством и сердца малодушных, если таковые найдутся.

Витязи засадного полка, наблюдавшие из дубравы за избиением своих братьев-пехотинцев и конников из передового и большого полков, до времени скованные приказом, также не стояли праздными. Они плакали, каялись и призывали на помощь Господа и Его Пречистую Матерь. И это не один или два, а весь полк плакал, молился и каялся во главе с кн. Владимиром Андреевичем и воеводой Боборком. И в «Сказании…» отмечается удивительная близость и отзывчивость Господа на их молитву. Например, у одного из ратников, плакавшего и молившегося вместе со всеми, отверзлись духовные очи и он узрел тысячи венцов, сходящих с неба на главы павших в бою русичей. Был момент, когда засадный полк уже хотел ринуться в бой, но подул сильный ветер им навстречу и опытный Боборок остановил атаку, поняв, что это Господь таким образом их останавливает. Когда же пришло время атаке, то ветер подул им в спину.

Во время атаки засадного полка у многих русских ратников также отверзлись духовные очи и они узрели в небе полки воинства Небесного, во главе с Архангелом Михаилом, а также великомучеников-воинов Георгия Победоносца и Димитрия Солунского, свв. Бориса и Глеба и прочих святых, поражавших басурман.

Но то, что многие русские воины во главе с великим князем находились в столь высоком духовном устроении, даже не удивительно. Удивительно то, что видения сподобились даже нехристи. Во-первых, конница засадного полка состояла из нескольких сотен удальцов. А им показалось, что вышли из засады десятки тысяч свежих полков. Видели они и в небе светоносные полки, предводимые двумя светлыми мужами. Вот еще почему они бросились в паническое бегство.

Пятьдесят верст русская конница преследовала ордынцев. И истребила их несчетное количество, многие потонули в реке Мече при переправе. Русского войска было до четырехсот тысяч, а орда Мамая значительно превосходила его по численности. По указанию летописи, после битвы спаслась лишь небольшая кучка приближенных Мамая и сам хан. Получается, что «хинов», как их еще называет автор «Сказания…» (т.е. китайцев), погибло более четырех сот тысяч.

Когда после долгих поисков князь Владимир Андреевич отыскал своего брата – великого князя, то при словах о победе упомянул и о заступлении воинства Небесного, сказав, что убитых нехристей нашли и там, где нога русских ратников не ступала.

– Сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь, – ответствовал кн. Дмитрий словами пасхального канона. Т.е. сегодня Пасха!

Оправившись немного от смертельной усталости князь распорядился отслужить молебен. В летописи не говорится кому и какой, но очевидно, благодарственный. Потом собрали, отпели и погребли убитых. В Москве снова благодарственные молебны и молитвы. Благодарственный визит в Троице-Сергиеву Лавру к преп. Сергию, строительство Николо-Угрешского монастыря во исполнение обета и благодарность за победу. Вот как молился св. кн. Дмитрий Донской о победе и вот какой огромный молитвенный труд стоит за Куликовской битвой. А в «Сказании…» еще упоминаются и родительские молитвы, т.е. молитвы родителей, отправивших своих детей на поле Куликово. Большинство из них были новобранцы, которые никогда ранее не участвовали в битвах. Вот еще почему были высоки наши потери. Но нет никаких завываний о «пушечном мясе», о том, что «трупами завалили Мамая» и прочим подобным бредовым идеям, которые сейчас часто приходится слышать по разным поводам и без повода. Все воины, павшие на поле Куликовом, – мученики Христовы. Они отдали жизнь за Христа, Православную Церковь, Веру и родной русский народ, его свободу и будущее, за нас – всех их потомков.

У св. Димитрия нет никакой вины перед ними, ибо вместе с рядовыми он сражался в первом ряду передового полка, также стремясь заслужить мученический венец. Его совесть чиста. Он пережил их всего на девять лет и скончался в 1389 г. так и не поправив до конца здоровье, надорванное на битве. Он скончался в возрасте тридцати девяти лет.

Но вернемся к празднику, посвященному 635-летию Победы на Куликовом поле. После реконструкции начались бои военно-исторических клубов в полный контакт. Потом были концерты русской народной песни. Вечером – всенощное бдение в храме преп. Сергия.
Празднование дня воинской славы России на Куликовом поле – торжество русского православного духа. Оно готовит новых героев Нового Поля Куликова, которое у всех нас впереди.